Андрей Бондаренко - Войпель. Сентиментальный триллер
«А-а-а! Какой адский холод, так его и растак», – тут же принялся ругаться озябший внутренний голос. – «Дурак ты, братец. Покрасоваться, понимаешь, решил перед любимой девушкой. Ха-ха-ха. Мол, образцово-показательный русский офицер…. А как, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, потонем? Ольга же тогда совсем затоскует. И засохнет. И в «старых девах» останется навечно…. Греби давай, герой хренов. Активней ладошками-то работай. Активней…. Ага, вот и наш утопающий нарисовался. Только он, извини, совсем и не тонет, а, наоборот, держится руками за какое-то бревно…. Бревно? Нет, дружище, никакое это и не бревно, а другое человеческое тело. Только, пардон, без головы. Увы…. Верные слуги Войпеля поработали, понятное дело. Не иначе. Совсем обнаглели и охренели в атаке психической…».
Сергей с трудом оторвал молоденького черноволосого парнишку от безголового тела в морском чёрном бушлате, перевернул на спину, аккуратно обхватил левой рукой под лопатками и, размеренно работая правой, направился к берегу.
Время текло призрачно, плавно и очень-очень медленно. Приставучие речные волны так и норовили проникнуть в рот, уши и нос. Ледяной холод пронизывал всё тело – буквально-таки – до костей. Мышцы рук и ног постепенно наливались свинцовой тяжестью, обещая скорые и болезненные судороги.
– Притормози-ка, боец! – посоветовал голос Сомова. – А то башкой, не ровен час, в гранитный парапет врежешься…. Старшинов, Кукушкин! Помогите майору. И про второго пловца не забудьте…. Вытащили родимых? Молодцы. Возьмите с полки по пирожку с питательным яблочным повидлом…. А теперь растирайте бедолаг полотенцами. Активней растирайте. Ещё активней…. Эх, хорошо иметь запасливую супругу…. Старшинов.
– Я!
– Передай полотенце Ольге Николаевне. Ей, судя по всему, лично хочется жениха обтереть и от воспаления лёгких спасти…. А, вот, и фляжечка с коньяком. Глотай, Серый, не сомневайся. Армянский и семизвёздочный, без обмана. Глотай…. Теперь спасённому передай…. Как оно?
– С-спасибо, – возвращая фляжку, поблагодарил черноволосый паренёк. – Очень даже кстати. Не зря про вас, г-господин подполковник, говорят хорошее. Не только, к-конечно, хорошее. Но про других «ментов» и этого не говорят…
– Не за что. Заходи ещё, чавела…. А ты, Сергей Сергеевич, одевайся. И побыстрей. Корреспонденты могут понаехать. Не ты один видел, как яхта потонула, но и целая куча народа, проезжавшая – на тот момент – по Вантовому мосту. Так что, информация уже вовсю гуляет по просторам Интернета…
– Кто такой? – рядом с прибрежным фонарём появился Карпук. – Фамилия-имя-отчество? Отвечать!
– Лачо Золотов, – высокомерно поморщился молодой цыган. – Не надо, уважаемый, кричать. У меня со слухом всё хорошо.
– Гордый? Ну-ну…. Родственник покойного Бахтало Золотова?
– Двоюродный племянник…. А что, нельзя?
– Можно. В том плане, что официально не возбраняется…. Что это была за яхта? Как называлась?
– Называлась – «Робинзон». Принадлежала…
– О, только этого мне и не хватало! – буквально-таки взвыл «фээсбэшный» подполковник. – Знаю я, кому…. Теперь такое начнётся, только держись…. Куда плыли?
– Шли.
– Что? Ах, да…. Куда шли?
– Вниз по течению. Куда конкретно – не знаю. Зачем – не знаю. Молод ещё.
– Что перевозили? «Дурь»?
– Не знаю.
– Что произошло? Почему яхта утонула?
– Честное слово, не знаю. Был в трюме. Потом – резкий удар. Корпус развалился на две части. Оказался в воде. Поплыл.
– Понятно…. Сколько человек было на борту?
– Пятеро, – помрачнел Лачо. – Я, мой брат-близнец Данко, Бахтало-младший, Ванька-капитан и моторист, имени которого я не знаю.
– Что с остальными?
– Не знаю. Видел только тело Ваньки. Держался руками за него, чтобы не утонуть. Мёртвое тело. Без головы.
– Без головы?! – окончательно разозлился Иван Петрович. – Ну, знаете ли! Это уже, мать его так и растак, переходит все и всяческие границы…. Где появляется Яковлев, там тут же образуются безголовые покойники. Блин горелый и засохший…. Эх, пропустить бы упомянутого майора через «детектор лжи». Или же «сывороткой правды» напоить…. А это ещё кто такая? – подозрительно уставился на Ольгу. – Что за шалава – худая и коротко-стриженная? Откуда взялась?
– Если, гнида «фээсбэшная», ещё хоть раз назовёшь мою невесту – «шалавой» (или же как-то иначе, но в том же пошлом ключе), то я тебе морду набью, – натягивая джинсы, сообщил Сергей. – По-серьёзному и жалости не ведая…. Усёк?
– Не понял…. Что это ещё за хамство «грушное»?
– Он набьет. Причём качественно-качественно, – заверил Сомов. – И никакие спецназовцы, вооружённые до самых коренных зубов, тебе, Петрович, не помогут. Выбитые зубы замучишься потом считать и подбирать…. Свободен, короче говоря.
– Ты, подполковник, хоть понимаешь – что сейчас сказал? И чем это пахнет?
– Понимаю…. Даю ровно тридцать секунд – на экстренную эвакуацию. Потом – не обессудь. Время пошло…
– Ладно-ладно. Не напрягайся, – резко сбавил обороты Карпук. – Ну, погорячились немного. С кем не бывает? Особенно – в таких «безголовых» раскладах. Проехали, растёрли и забыли…. Так я заберу этого продрогшего цыганёнка?
– Забирай. Нам он ни к чему. Да и ребятам с правого берега он совершенно не интересен. Яхта-то затонула практически посередине Невы…. Чья это зона ответственности? Федеральная, ёжики колючие. Вот, и занимайся…. Ага, «эмчээсовские» катера чапают. Один из них – с краном на борту. Да, долгое дело намечается. Пока водолазы что-нибудь отыщут. Пока подцепят…. Серый, мотай-ка домой. Всё чихаешь и чихаешь. Отогревайся, бродяга. Завтра – в письменном виде – доложишься. Вон и Степаныч подъехал.
Карпук и его «камуфляжные» орлы, окружившие со всех сторон Лачо Золотова, скрылись в ночном сумраке.
Взревели мощные автомобильные двигатели. Взревели и – через десяток секунд – стихли: уехали «фээсбэшники».
– К-кто это такой – С-степаныч? – слегка постукивая зубами, уточнил Сергей.
– Да, таксист ваш, который с усами.
– Наш? То есть, закреплённый за нами?
– Что в этом такого? – начальственно хмыкнул Сомов. – По таким-то непонятным и кровавым происшествиям? И подстраховка, понимаешь. И дополнительный источник информации. Диалектика…. Всё, мотайте и отогревайтесь…. Ольга Николаевна.
– Да…. То есть, я.
– Смотрели, небось, в школьной юности американский фильм – «Большие гонки»?
– Смотрела. В том смысле, что мы вместе с Серёжей смотрели. Целых три раза.
– И какой главный…м-м-м, слоган, скажем так, данного фильма?
– Ну, честно говоря…, не знаю…. А, действительно, какой?
– Мол, в страшные зимние морозы два индейца, спящие под разными одеялами, замерзали насмерть. Практически всегда…. А два других индейца (индеец и индианка, имеется в виду), заблаговременно залезшие под совместное одеяло, неизменно выживали…
– Извините, но ничего такого не получится, – тут же надулась горным мыльным пузырём Ольга. – Даже и не надейтесь. По крайней мере, до вечера ближайшего воскресенья…. Кстати, по поводу предстоящего бракосочетания. С моей стороны свидетельницей будет – Александра Сомова, закадычная и многократно-проверенная подружка. А с твоей стороны, милый? Павел Андреевич?
– Было бы очень даже симпатично, – вздохнул Сергей. – Но…. Нехорошо это – привлекать к таким делам непосредственное начальство. Неприлично, по меньшей мере…. Сан Саныча, пожалуй, позову. Обязательно…. Так что, Оля, поехали домой?
– Поехали. Но пока только – по домам. Извини. Всё должно быть так – как должно. Всегда и везде. Да и папа с мамой могут неправильно понять…
В салоне такси звучала музыка: грустный мужской голос – на удивление гармонично сливаясь со звуками скрипки, – пел:
Плачет ночь. Таинственно и свято.
Плачет нежно.
В полной тишине.
И Любовь – с ней рядышком – распята.
Как и прежде.
Словно – на Кресте…
Не грусти, мы вырвемся отсюда.
Как всегда.
В потёмках полутьмы.
И летают бабочки – повсюду.
Словно знак больной
Весны…
Мы уйдём – таинственно и свято.
Бригантина – вздрогнула – в порту.
Паруса.
И лишь Любовь – распята.
На Кресте.
На ветряном ветру…
И пускай – опять рыдает – скрипка.
Ветрено, начало октября.
Паруса.
И за окошком зыбко.
Я играю только –
Для тебя…
Пусть метель. И за окошком – зыбко…
Я играю только
Для – тебя…
На твоих устах – дрожит улыбка,
Золотая – девочка – моя…
Глава пятнадцатая
