Михаил Ахманов - Шутки богача
Каргин, изобразив недоумение, пожал плечами.
– А в чем тут выгода?
– Хотел, чтоб Кэтрин вышла за Боба и поскорей отправилась в родилку, за наследником.
– Но ведь Бобби и есть наследник. Он…– начал Каргин, уже не с притворным, а настоящим удивлением.
– Бобби, Бобби!.. – передразнила Мэри-Энн. При чем здесь Бобби? Что ты знаешь, Керк! У старого козла, была одна привязанность – не шлюхи, которых он трахал после дипломатических приемов, и даже не Барбара Грэм, а мисс “Халлоран Арминг Корпорейшн”! Ее высочество ХАК! И он считал, что должен отдать ее в крепкие руки – не женские и не такие, где ноготки покрашены голубым. Он просто шизанулся на этой идее, клянусь! Так что Боб для него не наследник. И с Кэти, сучкой, ничего не вышло… Она-то была согласна, старалась, как девка панельная, да Боб не смог… не может он с женщиной, понимаешь?
– Понимаю…– протянул Каргин. Он уже жалел, что отдернулась очередная занавеска над семейными тайнами Халлоранов. Лучше было б вспоминать о Кэти как о сладком сне в солнечном Фриско. Море, пальмы, китайский ресторанчик, смуглая девушка и остальной калифорнийский антураж… Но миром правили деньги, и в борьбе за них девушки были таким же товаром, как нефть, оружие, зерно и ножки Буша. Что в Сан-Франциско, что в Париже, что в Москве…
Его вновь пронзило острое чувство нереальности происходящего. Он был здесь лишним, чужаком – наемником, потерявшим хозяина, сцепившимся с такими же наемниками неведомо зачем и почему. В этом он был не похож на Тома и не мог сказать, за что и за кого сражается, так как их воспитание, менталитет и цели различались не меньше, чем вольная новгородская дружина и отряд дисциплинированных самураев. Томом руководила личная преданность хозяину, тогда как Каргин нуждался в ином, в некой позитивной идее, способной оправдать его существование. Эта потребность являлась чисто российской традицией, она не разменивалась на деньги, не продавалась за почести, власть и обещания любви, и тот, кто эту идею терял – неважно, по собственной воле или по другим причинам – терял вместе с ней и нечто большее. Понятие о добре и зле, о долге и справедливости, о собственном предназначении и месте в жизни.
"Где оно, это место? – с тоской подумал Каргин. – Может быть, в яме среди афганских гор?” Среди погибавших солдат, которыми он никогда не командовал, не вел их в бой, и все же был им что-то должен – что-то такое, чего они уже исполнить не могли. То, что исполнялось на своей земле, к которой, по большому счету, Афганистан, Ирак, Ангола и этот остров никак не относились. Ровным счетом никак.
– Что молчишь? – спросила Мэри-Энн, и он очнулся.
– Думаю… Вспоминаю…
– Думаешь о стерве Кэти?
– И о ней тоже. За что она тебя так не любит?
– Мы крепко цапались… не раз… Наверное, я была не права… говорила, что настоящей женщине удалось бы расшевелить Бобби… А она, – Мэри-Энн вдруг хихикнула, – она обозвала меня тощей шлюхой. Надо же! Конечно, я не мисс Америка и, может, шлюха, но не тощая! Я – девушка в теле! Желаешь убедиться, ковбой?
Нэнси вдруг пришла в игривое настроение, прижалась к Каргину, подставляя губы. Глаза ее подернулись туманом, поясок шортиков был расстегнут, сквозь прореху просвечивала грудь с розовым соском.
– С кем тебе было лучше, – проворковала она, – с ней или со мной? Хочешь попробовать еще разок? Чтоб сделать правильный выбор?
"С чего ее так разбирает?.. – подумал Каргин. От бренди с персиками?”
Но вслух произнес:
– Время неподходящее, детка. Кроме того, с мисс Финли меня связывают только служебные отношения. Случалось, правда, мы болтали о том, о сем…
– О чем же?
– О Париже.
– Я тоже хочу поболтать о Париже, – сказала Мэри-Энн и принялась стягивать майку.
Но Каргин шлепнул ее по перепачканному песком бедру и встал, натягивая берет.
– Сказано – не время! Прибереги свою энергию для джунглей.
– А что мы там будем делать, дорогой?
– Прятаться, ma chere, [9] прятаться. Ты ведь не думаешь, что я перебил всех нехороших парней?
В небесах вдруг загудело. Вначале рокот был отдаленным, едва слышным, но с каждой секундой он становился все отчетливей и сильнее, будто к острову неслась эскадрилья разъяренных пчел. Звуки наплывали с севера, дробились в зубчатых коронах скал, перекликались отраженным эхом и падали вниз, сливаясь с шелестом волн и листьев. Затем мощное ровное гудение заглушило их, и хотя утесы загораживали от Каргина северный небосвод, он догадался, что над поселком и бухтой кружат самолеты. Скорее всего, не меньше пяти-шести.
– Джунгли отменяются, – сообщил он Мэри-Энн и выскочил на пляж. Но не узрел ничего интересного – скалистые стены над Лоу-Бей ограничивали видимость.
Каргин вернулся под деревья.
– Хорошо бы подняться наверх… Туда! – он бросил взгляд на смотровую площадку. Она являлась лучшим пунктом наблюдения, самым досягаемым и безопасным, если учесть, что в Хаосе еще бродила пятерка басурман. К тому же к ней вела дорога, недлинный серпантин, соединявший пляж и рощу с Нагорным трактом. Четверть часа, и они доберутся до площадки.
– Кто-то прилетел? За нами? Значит, приключения кончились, ковбой? – поправив майку, Мэри-Энн с широко раскрытыми глазами вслушивалась в слитный гул моторов.
– Еще не знаю. Смотря кто явился, и зачем. Так что автомат не бросай! – он схватил ее за руку и потянул к дороге.
Они шагали быстро, молча, сберегая дыхание. Серпантин поднимался вверх шестью извивами, и за последним поворотом, когда деревья расступились, стали видны узкий пояс Нагорного тракта с мостами, туннелями и круглой пряжкой-озером и дворцовая кровля с ажурным цветком антенны. В небе серебристо-серыми тенями мелькали самолеты: три “оспрея” – над взлетным полем и бухтой, а два, большие транспортные “бо-инги” – над виллой и прилегавшим к ней садом. Эта пара кружила в вышине, и пространство под ней было расцвечено яркими прямоугольными кляксами парашютов. “Сотни полторы”, – прикинул Каргин, глядя, как из чрева “боингов” вываливаются все новые и новые фигурки.
Когда они забрались наверх, транспортные самолеты уже развернулись к северо-востоку, один “оспрей” приземлился, второй готовился к посадке, а третий все еще свивал круги над бухтой. Кроме того, у восточных скал возник вертолет, каких Каргину видеть еще не доводилось – черная угловатая машина, похожая на гоночный автомобиль под полупрозрачным диском рассекающих воздух винтов. Видимо, он прилетел из Кальяо, а вот самолеты, если судить по обратному курсу, явились с американских берегов. Вскоре эта гипотеза перешла в уверенность: парашютисты действовали со сноровкой, какую вколачивают не в перуанской армии, а в войске великой державы. Такая держава в окрестностях имелась лишь одна, и потому было бессмысленно строить иные предположения.
– Кто это, Керк? Как ты думаешь? – Нэнси дернула его за рукав.
– Думаю, твои соотечественники, детка, – буркнул Каргин. – Явились, не запылились, вояки хреновы… Ликвидаторы ликвидаторов…
Он сплюнул, поднял бинокль, поднес к глазам. Верхняя терраса с павильоном-обсерваторией была пуста, но перед домом и на широкой дворцовой лестнице, среди колонн и сфинксов, уже кипела яростная схватка: парашютисты накатывались цепью, палили по окнам, приседали, падали, поднимались, шаг за шагом оттесняя людей Кренны; сколько тех было, Каргин разобрать не мог, но защищались они отчаянно, как стая попавших в ловушку волков. У южного флигеля метнулось пламя, взлетел бесформенный черный комок, потом под раскатистый грохот засверкали новые вспышки – били из подствольных гранатометов и базук. Сфинкс, украшавший лестницу, встал на дыбы, окутанный огнем и дымом, тут же завалился на бок, и его невозмутимое лицо внезапно пересекла трещина – будто шрам от сабельного удара. Под многотонной каменной тушей что-то ворочалось, корчилось, извивалось, и камень в том месте вдруг начал багроветь.
– Какого дьявола, Керк? – Мэри-Энн подпрыгивала от нетерпения. – Что там происходит?
– Битва лапифов с кентаврами, – пробормотал Каргин и сунул ей бинокль. —
Вот, полюбуйся! Покруче, чем в голливудских боевиках. И все – настоящее! И пули, и кровь, и трупы…
Все три самолета уже приземлились, и из распахнутых люков выпрыгивали десантники и еще какие-то люди, не в пестрых комбинезонах, а в штатском. Словно цепочка муравьев, они устремились к ангарам и гаражам, и на окраине взлетного поля тоже загремели выстрелы – видно, бились с часовыми Кренны. Но было тех наверняка немного, и вскоре большая часть атакующих отхлынула; затем распахнулись ворота ангаров, выехали набитые солдатами джипы и устремились к поселку и шестому блок-посту. “Могут и сюда добраться”, – подумал Каргин, нащупывая бумажник в нагрудном кармане. Бумажник был на месте – с паспортом, чертовой уймой виз, кредитными картами и контрактом, свидетельством его лояльности.
