Сергей Бакшеев - Проигравший выбирает смерть
– Ты чего, студент, заснул? – недовольно прошипел Есенин. Из мрака слышались мягкие щелчки вскрываемых касс.
Заколов вздрогнул. Куривший милиционер повернулся, бросил окурок и скрылся в здании. Его фигура показалась Тихону смутно знакомой.
– Уже начинаю, – шепнул Тихон и нащупал приготовленные отмычки.
Все оказалось так, как во время тренировок. Расшатанный английский замок долго не сопротивлялся и спасовал перед дилетантом. Тихон даже удивился и был немного горд собой.
– Готово, – отчитался он перед учителем.
– Бек, закругляйся. Тут одна мелочевка. Мы не за этим пришли, – остановил напарника Есенин. – Показывай, где сейф.
Огромный Бек на удивление бесшумно и быстро оказался рядом с Заколовым. Он подтолкнул Тихона внутрь открытого помещения. Они оказались в коридорчике, по обеим сторонам которого виднелось несколько закрытых комнат.
За спиной закрылась дверь, кромешная темнота окутала все вокруг, тяжелая рука Бека легла на плечо Тихона. Ледяной холод объял Заколова, словно он шагнул в морозильную камеру. Он ощущал себя глупеньким барашком, который попал в лапы огромного мясника. Сейчас Бек достанет нож и…
Луч света прорезал пыльный мрак.
– Куда? – спросил Есенин. Фонарик в его руке ощупывал двери.
– Здесь, – влажно дохнул в затылок Заколову Бек, когда луч света уперся в железную дверь.
Есенин склонился над личинкой сувальдного замка.
– Сигналку выруби, – шепнул он.
Бек припер Тихона к стенке и перекусил какой-то провод.
– Все в ажуре, – доложил он.
– И у меня. – Есенин мягко хрустнул отмычкой в замке и потянул тяжелую дверь. – Думают, если загородились толстым железом, никто не залезет, – усмехнулся вор, ступая внутрь кабинета.
Все трое оказались в комнатушке без окон, основной достопримечательностью которой являлся массивный сейф.
– Здравствуй, Клава, – Есенин с любовью разглядывал железную громадину. – Эту бабенку я возьму.
– Почему, Клава? – просипел Бек.
– Она толстая, но бесхитростная, как деревенская баба в пяти юбках, – пояснил Есенин. – Мой учитель все сейфы называл женскими именами. К каждой модели особый подход нужен. Одних можно взять напором, других – нежным обхождением. К примеру, есть хитренький сейфик – Анжела. У нее такие мудреные застежечки и крючочки, пока до сладкого места дойдешь, семь потов сойдет. А повредишь хоть одну шпильку, зажмется и не раздвинется. Только автогеном. Но то удел насильников, а я – поэт! Я беру лаской.
Из зала по обслуживанию населения послышался четкий звук открываемой двери.
– Мент проснулся, – зашипел Есенин и выключил фонарик.
– Черт, не тот провод перекусил, – ругнулся Бек и устремился в коридор. В его руке Заколов успел заметить блеск вороненой стали пистолета.
Тихон тоже устремился к выходу. Хотелось бежать куда глаза глядят.
– Сидеть! – жестко одернул Есенин. – Замри!
Чего тут таиться? Вон с каким грохотом мчится Бек – пол трясется. Сейчас грянет выстрел, и вся милиция города будет здесь! Соучастие в ограблении и убийстве. Все! Остаток жизни придется провести в тюрьме. Такие мысли успели промелькнуть в голове у объятого страхом Заколова.
Топот ног сменился звуком удара, падением тел и громким сопением. Затем все стихло. Есенин отпустил Заколова и включил фонарик.
В коридоре послышались шаги. Кто-то приближался к комнате, где затаились Заколов и Есенин. Темная фигура появилась в проеме приоткрытой двери. Есенин полоснул лучом света на уровне глаз.
– Есенин! – Большая ладонь загородила лицо. В проеме стоял Бек.
– Фу-у! – Есенин опустил фонарик и перевел дух. – Что с ментом?
– Жив пока. Я его скрутил и в рот запихнул китель.
– Смываемся?
– На площади тихо. Быстрее раздевай свою Клаву.
Есенин сунул Заколову в руку фонарь и приказал:
– Свети!
В руках вора замелькали хитроумные отмычки. Он стоял на коленях перед «Клавой», и через щель замка «уговаривал» ее раскрыться. Заколов подсвечивал сверху и наблюдал за ловкими движениями Есенина. После теоретических объяснений, он понимал смысл каждого движения медвежатника и удивлялся его ловкости.
Через несколько минут Есенин отпрянул от сейфа и протер испарину.
– Клавка, я употел с тобой! Ты у меня первая за пять лет. Не подведи, дай почувствовать себя мужиком, – ласково шепнул Есенин.
Его рука в тонкой перчатке легла на стальную рукоять двери. Бек, все время стоявший сзади, перестал дышать. Есенин повернул ручку, внутри покорно скользнули по металлу многочисленные штыри. Было слышно, как они юркнули в стальные норки.
Есенин потянул рукоять. Дверь сдвинулась и показала свою угрожающую толщину. «Клава» отдалась победителю.
Рука Заколова с фонариком застыла в прежнем положении, но луч света теперь выхватывал горку аккуратных банковских пачек на полке сейфа.
– Ух ты! – присвистнул Есенин. – Хорошая добыча.
– Быстро в рюкзаки! – деловито скомандовал Бек.
Крупные руки Бека сгребали кирпичики купюр, запаянных в целлофан, и сваливали в разинутую пасть рюкзака. Есенин старался укладывать пачки аккуратно, рассматривал цифры на них и убедительно нашептывал: «Ради этого стоило рискнуть».
Бек метнул очередные пачки в разбухший рюкзак и угрюмо покосился на Заколова:
– А ты чего стоишь? Давай работай.
Тихон снял рюкзак и подошел к сейфу. Рюкзаки заполнились, но деньги на полках еще оставались. Есенин показал на маленькую внутреннюю дверцу в сейфе:
– Трусы снимать с Клавки будем? Но там часто одни бумаги, не то что у настоящих баб. А один раз я под такими трусами нашел только бутылку коньяка и стакан. Бек, нам этого хватит?
Есенин пихнул ногой наполненные рюкзаки. Бек не ответил. Странным образом его не было ни видно, ни слышно.
Заколов повернул голову. Висок уперся в широкий ствол пистолета. Глушитель – успел понять Тихон.
– Нам хватит. Тем более на двоих, – спокойно произнес Бек.
Щелчок взведенного курка толкнулся холодом стального дула и прозвучал для Заколова как разряд молнии.
Глава 61
Руслан Колубаев стряхнул дремоту, тяжко встал из-за стола и подошел к окну. Рука повернула погнутый шпингалет, узкая форточка распахнулась. Свежий ночной воздух ворвался в кабинет и разбередил густую затхлость прокуренного помещения. Эксперт Гурский невозмутимо похрапывал, лежа на стульях. Сержант Федорчук вздрогнул от звука открывшейся форточки и приподнял со стола сонную голову.
– Что случилось, товарищ следователь? – спросил он.
– Пока ничего, – с явным сожалением вздохнул Колубаев. – Ни-че-го…
Он окинул взглядом ночную площадь. Город спал, пустые окна административных зданий, как растопыренные глаза с закатившимися зрачками, сонно пялились на пустую улицу. Праздники отгудели, завтра на работу, и даже буйные головушки пьяниц, колобродивших три дня, обрели долгожданный покой. Площадь выглядела такой же, как и час назад, когда все вместе курили на пороге, обсуждая нерадивого мотоциклиста. Только стало еще тише и темнее. Но что-то все же насторожило Руслана. Что-то неуловимо изменилось в облике площади.
– Интересно, – вымолвил он и пригляделся.
Яркая желтая лампа на стене сберкассы!
Зарешеченный неуклюжий плафон светил раздражающе ярко и освещал неизвестно что. Рядом клубилась порхающая мошкара. Да это же лампа сигнализации! – сообразил следователь.
Колубаев стремглав выскочил из кабинета, на ходу крикнув Федорчуку:
– За мной!
Около дежурного за пультом он остановился:
– Экстренные сообщения были?
– Об ограблениях ничего, – встрепенулся дежурный, протирая глаза. – Так, пьяные драки.
– А сберкасса? Какой сигнал должен быть в случае ограбления?
– Центральной сберкассы, вот этой? – удивился дежурный, ткнув пальцем в стену. – Да ее никогда не грабили. Психов нет.
– Ну, а как ты узнаешь, если что не так?
– Там же ночной дежурный – наш сотрудник. Он позвонит. И потом, включит сирену, я услышу. Тут пятьдесят метров.
– Звони ему! Срочно! – приказал Колубаев.
Дежурный несколько раз набрал номер и растерянно развел руки:
– Связи нет. Тишина.
Руслан распахнул дверь на площадь. И тут со стороны сберкассы прозвучал краткий, но отчетливый звук, похожий на одиночный стук по дереву.
– Вот тебе и тишина, – обвел присутствующих встревоженным взглядом Колубаев. – Что это?
– Похоже на пистолетный выстрел, – задумчиво произнес Федорчук. – С глушителем.
Следователь по особо важным делам мгновенно встрепенулся и крикнул дежурному:
– Немедленно объявляй тревогу! Дежурный наряд туда! Перекрыть выезды из города. Я же говорил, что Заколов с Брагиной обязательно пойдут на крупное дело.
Правая рука следователя легла на кобуру, левая – подхватила висевший на стене мегафон. Колубаев набрал носом воздух, как бык на арене, и бросился к выходу. За ним спешили другие милиционеры.
