Крис Муни - Невинные души
— Погодите, — остановила его Дарби. — Вы не располагали базой отпечатков до девяносто девятого года. Как в нее попали отпечатки Левина?
— После того как Кейси закончил работать с делами, за них взялась другая группа следователей. Они и позаботились о том, чтобы отпечатки всех младших или единственных детей, которые когда-либо были похищены или исчезли, были помещены в базу и закодированы.
— Значит, вы узнали о том, что Левин имеет отношение к похищению Цукермана, только в девяносто девятом году?
— Вот именно. Собственно, мы не располагаем отпечатками всех исчезнувших детей. С Левиным нам повезло. После похищения полиция осматривала его комнату и сняла отпечатки пальцев.
— Похищение Левина было одним из дел, которые Кейси расследовал в Калифорнии?
Сергей покачал головой.
— Левин родился и вырос в Орегоне. Джек заставил лабораторию поведенческих наук составить карту всех мест, где исчезли младшие или единственные дети в семье. Все западное побережье вспыхнуло, как рождественская елка.
— Сколько там исчезло детей?
— Восемьдесят шесть.
— О господи! — пробормотал Куп.
— И это только западное побережье, — кивнул Сергей. — Эта группа или секта… я до сих пор не понимаю, как их следует называть… все это время они разъезжали по стране, похищая младших и единственных детей.
— Сколько всего? — снова спросила Дарби.
— В последний раз, когда я уточнял, — ответил Сергей, — общее число похищенных превышало три сотни.
Глава 51
Дарби перевела взгляд с лица Сергея на носки его начищенных до блеска черных туфель. От подсчетов у нее даже голова закружилась.
Фрэнсис Левин исчезает в пятьдесят четвертом и объявляется в восемьдесят первом. Он похищает мальчишку по фамилии Цукерман, и его отпечатки оказываются на шприце. Оба похищения разделяет двадцать семь лет. Кейси утверждает, что ответственность за все исчезновения несет одна и та же группа людей. Это означает, что они похищают детей уже не менее пятидесяти шести лет.
Дарби вдруг поняла, что Сергей что-то ей говорит.
— Простите, вы не могли бы повторить?
— Я говорю, что единственное, что мы можем утверждать с некоторой степенью уверенности, так это то, что они всегда похищают младшего ребенка в семье. Возьмем Чарли Риццо. Мы знаем, что он младший в семье, поэтому позаботились о том, чтобы его отпечатки попали в соответствующую базу данных. Имейте в виду, я не утверждаю, что все пропавшие дети, которые одновременно являются младшими членами семьи, должны быть списаны на эту группу. Поэтому общая цифра может быть значительно меньше трехсот человек.
— Или гораздо больше, — вздохнула Дарби. — Есть ведь и сопутствующие похищениям потери. Это люди, которых они убили. Такие как Джон Смит и его жена.
«И твоя жена», — добавила она про себя.
— Да, — кивнул Сергей, — вы правы. Но пока я сосредоточился только на исчезнувших детях. Суть в том, что мы ничего не знаем об этой группе. Кто эти люди, чем они занимаются? Почему они похищают младших детей?
Дарби вспомнила, что сказал, обращаясь к отцу, Чарли Риццо: «Расскажи ей, папочка. Расскажи ей, что ты сделал».
— А как насчет родителей пропавших детей? — спросила она. — Вы хотите сказать, что в их жизни не обнаружилось совершенно ничего странного или подозрительного?
— Нет, ничего такого, что помогло бы понять, почему их детей похитили.
— Мне трудно в это поверить.
— Мне тоже. И все же это так. Возможно, они действительно выбирали детей наобум. Если хотите, можете сами просмотреть все дела.
— Как насчет тел?
— Мы не нашли ни одного. Мы не знаем, что с ними случилось. Все эти дела остались нераскрытыми.
— Кейси… Джек говорил, что, когда нашли Даррена Уотерса, Бюро сразу же с ним связалось.
— Вы хотите сказать, когда Даррен внезапно появился, — уточнил Сергей. — Мы пригласили Джека в качестве консультанта, поскольку Даррен фигурировал в одном из дел, высветившихся на западном побережье. Он был единственным ребенком, его похитили прямо из дома и тому подобное. Поэтому мы взяли на себя опеку над Дарреном, поместили его в место, которое казалось нам безопасным…
— И где этой группе удалось его найти.
— Да.
— Как?
— Могу только предположить, что они его выследили.
— Но как?
— Вы думаете, что они не знали, что он сбежал? — Как будто прочитав ее мысли, он покачал головой. — Я понял. Нет, я не думаю, что в этом замешана полиция. В Неваде вообще не знали, кто такой Уотерс. Они решили проверить его отпечатки пальцев, которые были закодированы. Лаборанты, управляющие компьютерами базы данных отпечатков пальцев исчезнувших детей, не имели доступа к этому коду, впрочем, как и их начальник. Поэтому эти отпечатки были отфутболены наверх и в конце концов попали ко мне. Но если вы думаете, что я как-то замешан в похищении собственного сына, то ошибаетесь. Эти ублюдки попытались меня убить, когда мы с Джеком доставили Уотерса на конспиративную квартиру.
Он задрал штанину, и Дарби увидела, что на его голени отсутствует часть мышцы, как будто его схватила за ногу акула и его плоть осталась у нее в зубах.
— Пуля с полым наконечником, — прокомментировал Сергей. — Она раздробила большую берцовую кость и вырвала бóльшую часть голени. Я чуть не умер от потери крови. Я не хромаю при ходьбе, но не могу бегать. Каждый раз, когда идет дождь или снег, я схожу с ума от боли. — Он опустил штанину. — Мы тоже заподозрили утечку информации внутри полиции, но обнаружить ничего не удалось.
— База данных отпечатков защищена надежно?
— Очень надежно, — кивнул Сергей. — Мы проверяли. Взломов не было.
— А вообще взломы бывали?
— Если и бывали, мне об этом ничего не известно.
— Даррен Уотерс так ничего и не сообщил об этих людях или о том, как ему удалось сбежать?
Сергей покачал головой.
— Он не может говорить, а писать не умеет. То есть мы уже научили его писать, но он делает это на уровне первоклассника.
— Джек упомянул, что с Уотерсом что-то случилось, но не стал вдаваться в подробности.
— Эти люди сделали Уотерсу трансорбитальную лоботомию. Очень грубая работа. Вы знакомы с данной процедурой?
Дарби кивнула. Она предпочла бы не знать деталей варварской операции, популяризацией которой в США занимался доктор Уолтер Фриман, который в пятидесятые годы применил нож для колки льда к тысячам пациентов с диагнозом «шизофрения», а потом перешел к страдающим депрессией домохозяйкам и «неуправляемым» детям. К пациенту применялась электроконвульсивная терапия. Другими словами, его било током, пока он не терял сознание, после чего в верхнее веко вводили нож для колки льда. С помощью молотка пробивалась кость назальной полости, и нож проникал в лобные доли мозга, где нарушал нейрональные связи. Некоторым пациентам удавалось выжить, но большинство умирало или становилось инвалидами. Почти все, кто выжил, были погружены в детское состояние, лишенное малейших признаков личности.
— Даррен Уотерс, — сказал Сергей, — глубоко больной, как умственно, так и физически, человек. Он живет в постоянном страхе и нуждается в непрерывном приеме медикаментов.
— Чем его лечат?
— Торазином.
— Почему? Он представляет опасность для других пациентов?
— Временами, — кивнул Сергей. — Но большую часть времени бедняга просто кричит, словно видит монстров, которые выходят из стен и хотят его съесть.
В динамиках раздался голос:
— Прибытие через пять минут.
Сергей положил руки на подлокотники стула.
— Вам пора переодеваться и готовиться к операции.
Глава 52
Через несколько минут фургон остановился. Сергей открыл заднюю дверцу, и Дарби увидела потрескавшийся асфальт парковочной площадки. По периметру ее окружали мусорные баки и раскачивающиеся на ветру деревья. Потом Сергей захлопнул дверцу, давая Дарби возможность переодеться.
Куп остался в фургоне. Он сидел на скамье, сгорбившись и опершись локтями о колени, и потирал ладони.
Дарби уже разделась до бюстгальтера и мужских трусов, когда он наконец подал голос:
— Ты от этого не устаешь?
Дарби скользнула в черные брюки, приготовленные Сергеем.
— От чего я должна уставать?
— От того, что постоянно суешься туда, куда даже ангелам страшно заглядывать.
Она надела термофутболку с длинными рукавами, заправила ее в брюки и улыбнулась.
— Кто-то же должен это делать.
Куп остался серьезен.
— Но почему ты?
Она пожала плечами и собрала волосы в хвост.
— Потому что я в этом сильна.
— Сильна в насилии?
— У меня хорошо получается восстанавливать справедливость, — уточнила Дарби. — Но что на тебя нашло? Ты сердишься, что я тебя в это втянула?
