Лев Пучков - Ксенофоб
– А ключи зачем?
– Заодно закрой его машину и пикни брелком.
– Хорошо.
Федя вышел, открыл капот и стал смотреть, что там приключилось.
– Ммм! – пленник тотчас же начал ерзать и активно мотать мешком. – Ммм!!!
– Султан, надо потерпеть, – едва ли ни ласково попросил Филин. – Будешь баловаться – вырубим, бросим в багажник. Сиди спокойно, не двигайся – легче будет дышать. Пока что тебе ничего не угрожает, так что можешь расслабиться.
Федя что-то поправил в моторе, с силой захлопнул покореженный капот, затем вполне по-хозяйски закрыл «БМВ» и включил сигнализацию – у стороннего наблюдателя могло сложиться мнение, что это его машина.
После этого Федя вернулся на место.
Я повернул ключ – машина послушно завелась.
– И что там было? – уточнил я.
– Что там было?! – Федя передал Филину ключи и с неприязнью посмотрел на меня в зеркало. – Я тебе скажу, что там было! Ты не поверишь: какой-то м... – по-другому не скажешь – со всей дури треснулся в БМВ! БМВ – хоть бы хны, а у нас...
– Пора уезжать, – вмешался Филин. – Пока что на нас просто смотрят, но если постоим еще пару минут, начнут подходить и задавать вопросы...
Точно, несколько человек в разных местах парковки смотрели в нашу сторону. Я бы даже сказал, предвзято смотрели, с каким-то нездоровым любопытством.
Я включил передачу и тронул машину с места. Управление в норме, ничего не стучит – можно ехать.
Покинув парковку, мы прокатились сто метров по Девятой Отстойной и свернули в проходной двор.
Здесь было тихо и безлюдно, на небольшой прямоугольной площадке стояли четыре машины.
Одну я узнал: это был тот самый «Паджейро», что давеча стоял у «Локомотива». Или его брат-близнец – номера я успел забыть.
– У вас что, два таких?
– Нет, один – но быстрый.
В «Паджейро» никого не было. Мы быстро пересели: Филин за руль, я рядом, Федя с пленником – сзади. Судя по уверенным движениям Филина, это была его машина – чувствовал он себя в ней как дома.
В салоне остро пахло чем-то речным: то ли рыбой, то ли тиной. Источник запаха обнаружить не удалось: вообще машина была чистой и опрятной, что изнутри, что снаружи.
Наверное, наши новые приятели любят рыбачить.
Через несколько секунд мы покинули «сквозняк». Когда уже выезжали на параллельную улицу, я краем глаза заметил в зеркале движение силуэта, приближающегося к нашей «шохе».
– А, понял. «Ситуация 12»?
– Угу, – подтвердил Филин. – Знакомиться вам не обязательно.
– Нашей тачке крандец? – с печалью в голосе уточнил Федя, глядя назад.
– Вашу тачку приведут в порядок и пригонят, – успокоил его Филин. – Сверху не возьмем – оплатите по счету.
– Забиесь! – тут же воспрял духом Федя. – Вот это хорошая новость. И я даже знаю, кто будет платить...
Да, я тоже знаю. Надо будет как-нибудь на досуге потренироваться в такого рода «сестринских поцелуях» – а то на одних только ремонтах можно разориться.
Итак, первый этап нашей злодейской акции завершился вполне благополучно. Мы взяли пленника и по малолюдным улицам ехали к южной окраине Москвы – Филин, судя по всему, неплохо ориентировался в столице и пригородах.
Странно, но тот факт, что у нас в салоне сидит незаконно лишенный свободы человек и мы только что совершили преступление, меня совершенно не волновал.
Еще месяц назад я наверняка закатил бы истерику по этому поводу и высосал бы на данную тему все мозги и Феде, и вообще всем, кто оказался бы в этот момент рядом.
А сейчас – ничего.
Никаких рефлексий.
Во мне что-то меняется?
Во мне что-то меняется.
И, подозреваю, далеко не в лучшую сторону...
Глава 8
Через час с небольшим мы заехали в садоводческий кооператив «Гваделупа», что с незапамятных времен ютится на девятнадцатом километре Каширского шоссе.
Кооператив был на грани вымирания: домишки старенькие, в основном щит, гнилой брус и дрянной кирпич вразносортицу, заборы покосившиеся, местами вообще из проволоки, дорога не асфальтированная, вся в колдобинах и ямах, засыпанных мусором, гниющими тряпками и кое-где заботливо прикрытых толем.
Тем не менее на некоторых участках копошились люди: чего-то сажали, прибирались, жгли – в общем помаленьку трудились.
Как-то все это было вразрез с моим понятиями о конспирации и тайных злодеяниях...
Мне кажется, мы все делаем неправильно. Я смотрел много фильмов соответствующего содержания, перечитал гору книг – в таких случаях всегда есть определенные правила!
Место, где вяжут пленника, должно быть мрачным и безлюдным. Ущелье, поляна в чаще леса, пустырь... Дом, где пленника содержат, должен быть, как минимум, на отшибе, где-то на окраине, а в идеале, совсем в глуши – короче, чтоб ни одна живая душа – ни-ни...
Участок, на который мы заехали, располагался в самом центре садоводческого хозяйства. Небольшой кирпичный домишко, деревянный сарай, деревянная же летняя кухня, совмещенная с баней (два входа, старые веники, огромная дубовая бадья – рабочая, не рассохшаяся, войлочные шапки и рукавицы на бельевой веревке). Огород, большая теплица, в глубине двора – деревянный нужник. Забор плохонький, видны огороды соседей с обеих сторон, в том что слева – возится пожилая семейная пара. Но самое приятное: на «нашем» огороде, в теплице, мирно трудится древняя бабуся, перевязанная пополам коричневой шалью.
– Это тетя Катя, – пояснил Филин, выходя из машины. – Сдает приблудным москвичам кухню с баней. На лето также сдает и сарай.
– А что в сарае?
– Коптильня и погреб.
– Понятно. Осенью-зимой там овощи-консервы?
– Да, наверное. Мы сняли на неделю кухню-баню-сарай, – Филин вдруг набрал в грудь воздуха и гаркнул: – Тетя Катя – привет!
– Глухая? – сообразил Федя.
– Плохо слышит. Плохо видит. Очень удобная бабуся. Сын с семьей в Москве, примерно через раз приезжают на выходные. Сказала, что в эти выходные не приедут.
Мы все делаем неправильно. Соседи, насколько я могу судить, видят и слышат вполне нормально – вон, бросили работу, любопытствуют в нашу сторону.
– А мы – кто?
– Рыбаки, мать нашу так, – сообщил Филин, вынимая из багажника связку довольно крупных лещей и мощный аккумуляторный фонарь с ручкой и подставкой. – Тут рядом неплохие рыбные угодья.
– Ух ты! – одобрил Федя. – Предусмотрительно. Там еще есть?
– Да, в корзине с травой.
– Это наша рыба? – я тотчас же живо представил себе кипящую в масле на огромной сковороде свежую рыбу и ощутил острый приступ голода. – В смысле, можно пожарить?
– Если кто-то почистит – запросто.
– Я почищу!
– А я пожарю, – живо подключился Федя. – Магазина рядом нет?
– Там все есть, – Филин кивнул на летнюю кухню.
– Эээ... «Все» – это что?
– Хлеб, соль, масло и лук. Мы тут уже второй день «живем».
Мы поздоровались с хозяйкой, Филин презентовал лещей и громогласно воздал похвалу местному Нептуну за благосклонность – соседям было слышно.
После этого мы подогнали машину вплотную к двери сарая и «в одно касание» выдворили пленника.
В сарае были стеллажи с банками, несколько бочонков на полу и коптильня: симбиоз буржуйки с металлическим ящиком и трубами, одна из которых уходила в потолок. Копченостями, как ни странно, не пахло. Наверное, вот эти самые «приблудные москвичи» развлекаются здесь не так уж и часто.
Еще здесь был самодельный шкаф с набором слесарных инструментов (я заглянул из любопытства), рядом с которым мирно покоилась на небольшом поддоне прикрытая промасленным брезентом бензопила.
Я ожидал, что погреб будет оборудован как у моих бабо-дедов на Кубани: короб, засыпанный песком, два люка с утеплителем и стремянка торчком. Но здесь все было основательнее: дверь в задней стене сарая, довольно пологий лестничный марш, небольшой тамбур, еще одна дверь, и собственно погреб – довольно приличный кусок пространства, забранный в матерые дубовые плахи. На обеих дверях были замки – Филин открыл их ключами, которые висели на гвозде, вбитом в дверной косяк.
В погребе тоже были стеллажи и несколько добротных деревянных коробов, наподобие больших ларей без крышек. В углу, справа от входа, тускло горела лампочка, упакованная в мутный плафон из толстого стекла.
В одном из «ларей» я заметил старый полосатый матрац, в другом – пластмассовое ведро с крышкой. На стеллаже стояла двухлитровая пластиковая бутылка с водой.
Мы завели пленника в погреб. Филин скомандовал:
– Обыск.
Одежды на парне было немного, Федя быстро опустошил его карманы, обхлопал и доложил:
– Чисто.
Часы «Tissot», мобильный телефон, портмоне с банковскими карточками, семьсот евро и двенадцать тысяч рублей – вот такая получилась добыча.
– Трофеи, – Филин, ничтоже сумняшеся, забрал все себе и ткнул в пленника пальцем. – Пленный.
– А! – спохватился Федя. – Пардоньте, сэр, давно не занимался...
Федя тотчас же вынул из туфель пленника шнурки, а сами туфли помял, погнул подошву в разные стороны и сообщил:
