Алеата Ромиг - Коварная (ЛП)
Паркер отступил на шаг назад.
– Виктория, я не просто так был главным юристом Стюарта. – Он слегка склонил голову в сторону Трэаиса. – Мой тебе совет: будь осторожна с тем, кому верить. Ты в долгу перед Стюартом и миром, который он создал для тебя, ты должна знать всё. Не позволяй эмоциями взять верх над разумом.
Не хотел ли он тоже сказать, что я тупая овца? Я не доверяла ни одному из этих мужчин.
– До свидания, Паркер. В данный момент я не собираюсь принимать решения ни под влиянием эмоций, ни под влиянием здравого смысла. В данный момент все мои мысли заняты лишь погребением моего умершего мужа. – Я снова села в кресло Стюарта. – Ты хочешь, чтобы Трэвис тебя проводил?
Оба мужчины пристально смотрели друг на друга. Хвала Богу за мраморные полы и роскошные ковры. Их можно будет легко очистить после того, как закончится перепалка этих двух.
С едва заметным кивком, Паркер наконец-то развернулся и сказал:
– Нет, благодарю, я знаю дорогу.
Глава 17
Настоящее.
– Я не могу рисковать, в отеле меня могут заметить, – сказала я в телефонную трубку, за закрытой дверью спальни.
– Вик, ты нужна мне. – В голосе Броди сквозили сострадание и желание. – И я тебе тоже нужен. И не для того, чтобы разобраться во всём этом юридическом дерьме, а для того, чтобы тебя обнять. Чёрт, Вик, ты через такое прошла! Неужели тебе не хочется почувствовать поддержку?
Хотелось ли мне? Меня вообще кто-нибудь когда-нибудь поддерживал?
– Броди, я не знаю, чего я хочу. Но мне точно хочется услышать, что кремация завершена, и мне хочется, чтобы эти похороны уже, мать их, прошли. Мне нужно узнать точно, что содержится в тех бумагах, которые Паркер оставил на подпись.
– Он действительно надеялся, что ты подпишешь их, а вы потом поговорите?
Я кивнула в уединении своей комнаты.
– Должно быть, он считает, что я совершеннейшая дура.
Наверняка, они все так считали.
– Вик, я приеду. Мы сможем вместе просмотреть те документы.
Его уверенность успокаивала, а именно это мне и нужно было; однако, меня бросало из крайности в крайность, словно на аттракционе, и я не была уверена, что это было мудрым решением.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Почему? Я же был у вас прошлой ночью. И с чего кому-то сомневаться в необходимости моего присутствия?
– О, даже не знаю, – ухмыльнулась я, позволяя своему разуму наконец отдохнуть от стрессовой реальности. – Может быть, с того, что стоны и крики, раздающиеся из кабинета Стюарта, вызовут подозрения?
– Стоны и крики? Чёрт! Мне нравится как это звучит. И где мы этим займёмся? В кресле этого ублюдка или на его столе?
Внутри меня всё сжалось, когда я начала обдумывать эти возможности.
– Мне кажется на столе, с грёбаными открытыми жалюзями, на обозрении всего чёртового Майями. И мы, даже, можем застелить стол папками и бумагами Паркера. Мне нравится мысль о том, чтобы намочить эти страницы так, чтобы нельзя было ничего прочитать. Ведь тогда они не будут иметь юридической силы, да?
– Боже, охренеть! Ты убиваешь меня! Я хочу помочь тебе и обнимать, но из-за тебя я сейчас, блин, кончу. И мне придётся поменять брюки, если ты сейчас же не остановишься.
Кончики моих губ поднялись в долгожданной улыбке.
– Хочешь знать, что ты делаешь со мной? – спросила я.
– Что? Скажи мне.
– Ты заставляешь меня улыбаться. Несмотря на всё это дерьмо и на чёртовы неприятности, которые валятся одна за другой, ты заставляешь меня улыбаться.
– Только это?
– Нет, – неохотно призналась я. – Нет, не только это. Я хочу сделать всё то, о чём мы только что говорили. Я хочу, чтобы ты поимел меня в каждом уголке этой чёртовой квартиры, но сейчас мне нужно понять, что пытаются провернуть Трэвис и Паркер, что пытался сделать Стюарт.
– Что Стюарт ПЫТАЛСЯ сделать? – выразительно повторил Броди.
Я закрыла глаза и стала слушать.
– Что ж, позволь я напомню тебе. Начнём с того, что он был любящим контроль извращённым сукиным сыном, который составил для тебя чёртов договор в пятнадцать страниц, где оговаривались специфические сексуальные акты, которые ты должна была согласиться исполнять. Потом, уже на пороге смерти, он попытался передать этот договор Трэвису Дэниелсу - подонку, мелкому рэкетиру, который работает на него последние пятнадцать лет.
– Но почему? И почему Паркер тоже хочет его получить?
– Почему Стюарт хотел передать его Трэвису? – повторил Броди. – Понятия не имею. Зачем он Паркеру? Что ж, мне не нравится говорить так о своём начальнике, но, чёрт, Вик, это же очевидно. Он знает, что ты ни за что не станешь выполнять то, что прописано в договоре, если этим договором никто не обладает.
– Как я уже говорила, я мирилась со всем этим извращенским дерьмом Стюарта только из-за Вэл. Пусть Маркус и Лайл ещё не учатся в колледже, но деньги принадлежат мне. Я могу оплатить их обучение и продолжать спонсировать Общество Харрингтона. С чего это Паркер решил, что это завещание заставит меня согласиться исполнять условия договора?
– Рискну предположить, что единственный способ узнать это – выслушать его.
У меня скрутило живот.
– Сегодня мне не хочется его слушать. Сегодня я вообще ничего не хочу.
– Вик? – спросил Броди с лёгким оттенком тревоги.
– Да.
– Что сказал Трэвис? Почему он хочет, чтобы ты приняла его сторону?
Я положила голову на подушку и рукой закрыла глаза. Мне и правда стоило закрыть шторы и спрятаться в темноте, подальше от Паркера, Трэвиса, похорон Стюарта, скорбящих друзей, всего…
– Вик? У тебя всё нормально?
– У меня всё отлично, – не без сарказма ответила я. – Трэвис говорил что-то о деловых сделках, которые вот-вот вступят в силу. Он намекал, что если я думаю, что смогу без последствий увильнуть от соглашений, которые заключил Стюарт, то я… – тупая овца – …глупее, чем выгляжу.
– Что ж, детка, по-моему, ты прекрасна. Я считаю, что ты умная и изобретательная. Чёрт, да я знаю, что ты именно такая. Я знаю, что Стюарт тебя недооценивал.
Да, мать вашу, такой я и была. И Стюарт очень меня недооценивал. Это было весьма очевидно, когда он поедал меня взглядом перед тем самым моментом, когда я захлопнула крышку его урны.
Броди же продолжал говорить.
– …он сделал с тобой. Никогда не думай так о себе. Ты потрясающа в постели, но я не устану говорить, что не мысль о том, чтобы оттрахать тебя так заводит меня. А мысль о том, чтобы просто держать тебя в своих объятиях. Как той ночью… уснуть вместе. Чёрт! Я знаю, что ты не просто красивое тело и тесная киска. Ты – полный набор. А Стюарт был идиотом, который так и не сумел этого понять.
Я покачала головой. Что сказал Трэвис? Что Стюарт сделал это, чтобы спасти меня. Но спасти от кого? О чём Трэвис умолчал?
– Вик? Ты опять не со мной. Алло?
– Да, я здесь. Думаю, за это мне и приходится расплачиваться. Если я отсканирую те бумаги, что оставил мне Паркер, ты сможешь на них взглянуть?
– Конечно, я заеду и заберу их.
Моя рука по-прежнему лежала поверх глаз, я вздохнула и покачала головой.
– Нет, мне нужно встретиться с сотрудниками похоронного бюро. Всеми приготовлениями занимались Кристина и Лиза, но мне необходимо довести дело до конца и согласиться со всем. Давай, я перешлю их тебе по электронной почте.
– Это слишком рискованно, Вик. Давай я заеду.
– Встретимся в похоронном бюро.
– Хорошо. Во сколько?
Я посмотрела на часы.
– В половину четвёртого.
Я знала, что Трэвис поедет за мной, будет следить за каждым моим движением. И я должна была придумать, как передать бумаги Броди так, чтобы Трэвис не увидел. Но сначала мне нужно было их отсканировать. Хвала Господу за новые технологии!
* * *
Через два дня, с душевной болью, которая скручивала сильнее, чем резиновые ремни в дешёвых маленьких самолётах с пропеллерами, я стояла перед похоронным бюро и продолжала играть роль идеальной жены. Когда бы там не собирались вручать премию «Оскар», я могла рассчитывать как минимум на номинацию. Каким-то образом, мне было легче встречаться с похотливыми взглядами присутствующих на похоронах мужчин, когда в ухе не раздавался шёпот Стюарта, который наверняка бы спрашивал меня: «А ты не задумывалась, бывал ли его член в твоей киске? Хотела бы ты этого? Возможно, он никогда не был там, а возможно, он из тех друзей, которые предпочитают использовать свой член в других местах?» И потом, скользнув губами по моей щеке, он бы добавил: «Улыбайтесь, миссис Харрингтон. Я просто хотел, чтобы вам было о чём подумать».
Я отбросила эти мысли и сосредоточилась на настоящем. Невозможно было думать о его жестоких словах и одновременно притворяться опечаленной. К тому же, даже эти воспоминания теперь были окутаны откровениями Трэвиса. Разве он когда-либо меня спасал? Если не брать во внимание случай с Трэвисом. А сейчас Трэвис хотел заставить меня поверить, что те мужчины со склада и другие, которых я не знала, а может, и знала, но никогда лично, пытались выкупить сделки Стюарта. Подозреваемым был каждый, кто пожимал мне руку или сочувственно обнимал. При каждом соприкосновении я делала то, чему научилась – закрывала глаза и делала вдох.
