Виктор Точинов - Темные игры (сборник)
Кеннеди коротко ознакомил ее с результатами поисков в Гамильтонвилле.
— Не густо, — констатировала Элис. — Эмнуэльсон будет разочарован. Он так жаждет обнаружить «арабский след»… Я по ходу дела свела знакомство кое с кем из его подчиненных… Оказывается, заветная мечта Молчаливого Пола — ввести американские войска в Палестину. И раз и навсегда навести там порядок.
— Кто только туда не вводил войска, — покачал головой Кеннеди. — Вавилонские цари и египетские фараоны, римские кесари и вожди крестоносцев, турецкие султаны и английские премьеры… Все пытались навести порядок, и никто не преуспел.
— У них не было крылатых ракет и тактических бомбардировщиков, как у Молчаливого Пола, — ехидно ответила Элис. — Предлагаю оставить на время исторические аналогии и сходить поужинать.
— Моя мать говорила, что есть после семи вечера — навеки погубить желудок, — с сомнением сказал Кеннеди. Он, не дождавшись Элис, уже посетил сегодня вечером ресторан отеля, переполненный офицерами и служащими различных федеральных ведомств.
— А мой отец любил прогуляться ночью к холодильнику, — парировала Элис. — Говорил: «Бог может и не послать тебе завтрашний день. Грех идти на встречу с Ним, бурча животом, как вечно голодный новобранец».
— Типично флотский юмор. Хорошо, по…
Резкий треск телефона оборвал фразу Кеннеди. Он поднял трубку гостиничного телефона:
— Ке… э-э-э… Джонсон слушает… Да, вернулась… Да, со мной… Ну надо же, молодцы… Хорошо… Когда?.. Будем. До связи.
Повесил трубку и сказал Элис:
— Ужин немного откладывается. Звонил Сондерс. Эксперты ВВС не покладали рук больше двадцати часов, восстанавливая одну из бомб — упавшую на окраине, на поле для гольфа. В гольф там теперь не сыграешь — они всё перекопали и просеяли мелким ситом. Потом складывали мозаику из кусочков… Сейчас Эмнуэльсон приглашает всех в обязательном порядке на презентацию результата.
— Не иначе как обнаружил на ней полумесяц и надпись на арабском: «Сделано в Рамаллахе в год Хиджры 1380…» — уныло пошутила голодная Элис.
Кеннеди, Элис и Рональд, там же
6 августа 2002 года, 22:18
— Ну что я говорил? — вполголоса прокомментировал Рональд. — Никаких зеленых человечков. Наша родная пятисотфунтовка во всей своей красе.
Разглядывая бомбу, высящуюся на подставке в брифинг-холле отеля, Кеннеди подумал: не иначе кто-то из работающих на Молчаливого Пола экспертов раньше был археологом. По крайней мере, смертоносная железяка весьма напоминала восстановленную из крохотных осколков античную амфору.
Копия бомбы вылепили из какого-то глинисто-синего материала — и на его поверхности эксперты складывали из осколков свою головоломную мозаику. Многих фрагментов не хватало, но и наличествующие позволяли сделать вывод: Рональд не ошибся.
Конечно, оборванную рельефную надпись USAA можно было прочитать и как USAAC, и как USAAF — но сути это никак не меняло. Да и видневшееся в районе искореженных стабилизаторов частично уцелевшее клеймо производителя: «…tanlt……orporatio…» места для сомнений не оставляло. Едва ли под далекими звездами имеются корпорации, пользующиеся латинским шрифтом.
Эксперт в очках с толстыми линзами, поглядывая на бомбу горделиво, как императорская пингвиниха на единственное свое яйцо, забубнил по бумажке: модель Эй-Би-227/40-эф; реальный вес 490 фунтов; год выпуска — 1944-й; взрывчатое вещество — тринитротолуол тип (тут очкарик выпалил в принципе незапоминаемую последовательность цифр и букв — пояснив, что использовалась эта начинка во время Второй мировой войны в местах с умеренным и холодным климатом, а на Тихом океане другая — эксперт снова зачастил буквами и цифрами).
Кеннеди скучал. Главное было сказано — но ничуть не объясняло, как и куда исчезла сестра-близняшка демонстрируемой Эй-Би.
Потом слово взял Молчаливый Пол. Его абсолютно не смутило американское происхождение использованных неведомым противником боеприпасов. Во всем виноваты вонючие арабы — и точка. А бомбы, которые не успели высыпать на головы джапам и джерри в войну, кому только после ее окончания не продавали и не дарили… (Рональд шепотом подтвердил — так оно и было.)
— В сорок седьмом году, — надрывался Эмнуэльсон, — эти бомбы отдавали даже арабам! Арабам!!! Вы только представьте, что бы случилось, если бы арабы выиграли Палестинскую войну нашими бомбами! Представьте! Вместо Иерусалима — Эль-Кудс, вместо Тель-Авива…
Представлять всё это не хотелось. Запасливый Истерлинг в Гамильтонвилль не полетел — ушных тампонов не было. Кеннеди попытался в качестве их замены твердить про себя первые строчки стишка, всплывшего откуда-то из глубин детских воспоминаний:
Жили-были
В Джексонвилле
Восемь негритят…
Дальше он не помнил, и повторял снова и снова:
Жили-были
В Джексонвилле
Восемь негритят…
Жили-были
В Джексонвилле
Восемь негритят…
Помогало плохо. Апокалиптические картины, описываемые Молчаливым Полом, прорывались сквозь завесу слов… В них второй холокост каким-то затейливым образом сплетался с торговлей крадеными автомобилями — отчего-то Эмнуэльсон был уверен, что ни на что иное победившие палестинцы не оказались бы способны…
Первой не выдержала голодная Элис. Встала и демонстративно направилась к дверям. Кеннеди — после короткой паузы — за ней. Следом — еще несколько офицеров, не входивших в епархию Молчаливого Пола.
Заместитель начальника Объединенного Комитета начальников штабов по оперативному планированию и совместному использованию видов вооруженных сил осекся на полуслове. И торопливо объявил мероприятие законченным.
Но Элис в этот день явно не везло. На двери небольшого ресторана отеля, куда она устремилась, висело рукописное объявление:
ЗАКРЫТО. ВЫПИВКА КОНЧИЛАСЬ. И ЗАКУСКА ТОЖЕ. И ВООБЩЕ ДОСТАЛИ.
Вместо подписи — пацифистская «куриная лапка».
Сзади неслышно подошел Сондерс.
— Я хочу пригласить вас на серьезный разговор, мисс Элиза. Вы сейчас свободны?
Элис еще раз перечитала объявление. И сказала:
— Свободна, мистер Сондерс.
— Вообще-то меня зовут Самуэль. А близкие люди — Сэмми.
Версия 1. Рональд— А ведь полковник всерьез положил глаз на вашу коллегу, — сообщил Рональд. — Ни единым словом или намеком он посторонним этого не покажет, но я его хорошо знаю… Есть у него такой характерный неконтролируемый жест…
И Рональд провел пальцем по чисто выбритой верхней губе, словно разглаживая несуществующие усы.
— Вы меня позвали только затем, чтобы сообщить это? — сухо спросил Кеннеди. — Я вообще-то собирался как следует выспаться.
— Нет. Не для этого. У меня появились кое-какие соображения по поводу всего, что здесь происходит. Хочу поделиться.
— Излагайте, — вздохнул Кеннеди. У него самого соображения тоже имелись — но весьма смутные. Неоформившиеся. И делиться ими было преждевременно.
— Мне кажется, все происходящее — один грандиозный спектакль, кем-то хорошо срежиссированный. Причем мы с вами статисты, не имеющие понятия о сюжете пьесы. А кое-кто играет свои роли вполне осознанно. Но порой переигрывает.
Кеннеди подумал несколько невпопад: «Интересный у Рональда строй речи и сравнения — для человека его биографии. Вернее — приоткрытых кусочков биографии старого служаки… Тут даже не Уэст-Пойнт чувствуется — скорее, какой-нибудь гражданский университет… Ладно, послушаем, что он там надумал».
Рональд продолжал:
— Насколько я понимаю, версия с тарелкой инопланетного происхождения — и без того не слишком убедительная — сегодня окончательно отпала. И что остается? Остается летательный аппарат — достаточно тихоходный, с очень большой долей вероятности — какой-нибудь списанный из ВВС транспортник, экспромтом переоборудованный под бомбовоз. Остаются десять бомб старого образца — которые могли оказаться за эти десятилетия в любой стране и даже у любой негосударственной структуры. Остается выбранный по непонятным критериям объект бомбардировки — Гамильтонвилль. Почему бомбили именно его? Ничего стратегически важного здесь нет. И — нет ничего такого, разрушение чего может вызвать большой общественный резонанс… Никакой статуи Свободы, удар по которой аукнется во всем мире. А самое главное — остаются две загадочных дематериализации: одной из бомб и самого бомбардировщика.
Рональд сделал паузу, закурил. И наконец выдал давно анонсированную версию:
— Так вот, мое мнение: никаких дематериализаций не было.
И он замолчал, ожидая реакции Кеннеди. Тот отреагировал вяло — хотелось спать, сегодняшний день для него начался в Трэйк-Бич с раннего подъема на рыбалку.
