Майкл Маршалл - Измененный
Когда я вышел в холл, парень уже намылился делать ноги. Скамья, на которой тот сидел, была пуста. Я увидел, как кто-то спешно удаляется по коридору в сторону лифтов.
— Эй! — крикнул я.
Парень ускорил шаг. Я побежал.
Я нагнал его, когда тот уже запрыгивал в лифт. Толкнув его к дальней стенке, я развернулся и нажал кнопку подвального этажа. Парень попытался заговорить. Я схватил его за шею и ударил лицом о стенку лифта. До сих пор мне не приходилось делать ничего подобного, но получилось легко, и ощущения были просто отличные. Его голова отскочила от стенки и снова звучно ударилась.
Я придвинулся к нему ближе.
— Кто ты, мать твою, такой?
— Никто, — пробормотал он.
Я зажал его в угол.
— Ты с ними заодно? Ты с той бабой? Джейн Доу?
— Я не знаю, о ком вы говорите.
Теперь он казался напуганным, но и не только. Встревоженным, подозрительным, будто бы это у меня были преступные намерения.
— Послушайте… — начал он, но у него на физиономии было ясно написано: «Виноват», и он не знал, как стереть эту надпись. Я снова ударил его об стенку. Раздался громкий «дзынь», и двери лифта у меня за спиной открылись.
Я вытащил парня в подземный коридор, где было жарко, сумрачно и пахло химией, и толкнул его спиной вперед, прижимая к стене.
— Отвечай, — сказал я. — И говори правду, а не то я сделаю тебе так больно, как только смогу.
— Я привез ее сюда. Вот и все.
— Чушь!
Я занес кулак. Я никого не бил уже очень и очень давно — в профессиональной сфере до этого редко доходит, — но решил, что сумею вспомнить основные приемы, если потребуется.
Парень вскинул руки и забормотал:
— Я не знаю, что с ней случилось. Мы были у меня дома. Мы просто… разговаривали. Тусовались.
Внезапно в мозгу что-то забрезжило.
— Ты… Ник, — сказал я. — Новенький в редакции, рубрика, посвященная искусству. Голсон, так? Месяц назад я видел тебя на вечеринке.
— Верно. Я Ник. Совершенно верно.
Он с жаром закивал, как будто повторение собственного имени каким-то образом могло помочь выйти из трудного положения. Я снова вжал его в стену, чтобы тот понял, как сильно заблуждается.
— Какого лешего моя жена делала у тебя дома?
— Честное слово, ничего особенного. У них утром была конференция. Они со Сьюки потом отправились отметить успех, отпраздновать. А я после работы случайно встретил их в центре. Они уже порядочно… ну, понятно, они ведь просидели в баре довольно долго. Сьюки взяла такси. Стеф, то есть Стефани, ваша жена… черт, не знаю. Мы еще выпили. А потом пошли ко мне. У меня в городе студия неподалеку.
— И?
— Мы просто болтали. О журнале, о работе. Взяли еще пива. Нет, она-то все время пила вино, это я пил пиво. Вино она принесла с собой.
— Взяла в баре?
— Нет. Оно было у нее в сумке.
— Она таскала с собой бутылку вина? Что за бред ты несешь?
— Честное слово! Я не знаю, зачем она это делала. Но она достала бутылку, как только мы пришли, и ей не терпелось его попробовать. Как будто она достала эту бутылку с трудом или что-то в этом роде. Хотела, чтобы я тоже попробовал, но я не люблю вино. А она все подливала себе и через какое-то время почувствовала себя плохо. Я решил, Стеф просто перебрала, но она сказала: «Вызови неотложку». Я подумал, она сама справится, а через пару часов… черт, дружище, я понятия не имел, что делать.
У меня по шее пошли мурашки.
— Что это было за вино?
Он посмотрел на меня как на ненормального.
— Не знаю… не разбираюсь я в вине. Я же сказал, что не пил его. На нем была такая этикетка… Наверное, что-то очень старое.
— Где оно?
— У меня дома. Но бутылка пустая. Она все выпила.
— Такое бывало раньше?
Он поглядел смущенно.
— Какое такое?
— Вы уже выпивали вдвоем? Вы уже «тусовались» вместе? И как часто? Когда у вас началось это «просто болтали»?
Тот совершенно замер и затих, не стал говорить «дружище», суетиться или что-то отрицать. Может быть, они и до того часто тусовались и просто болтали, а может, это был первый раз. В любом случае он явно понял, что следующая его фраза должна быть правдива и правильно сформулирована, и этого мне хватило. Я близко придвинулся к нему. Не исключено, что парень просто слишком глуп и напуган, чтобы рассказать мне что-нибудь стоящее, но у меня не было времени объяснять это себе самому. Может, он был любовником моей жены, а может, и нет. Это я могу узнать и у нее. А пока что у меня была проблема поважнее.
— Я за тобой вернусь, — пообещал я. После чего ударил его в живот со всей силы и оставил сползать по стенке на пол. Сам я направился к лифту. — Иди домой, достань из мусорного ведра бутылку, принеси сюда и отдай врачам, — велел я ему, когда тот окончательно сполз на пол. — Сделаешь это сию секунду, иначе я тебя найду. Ты мне веришь?
Я увидел, как он кивнул, после чего двери лифта закрылись. Пока я поднимался наверх, у меня тряслись руки.
Глава 33
Врач не хотел меня впускать. Он ясно дал мне понять это. Я не менее ясно дал ему понять, что такой ответ меня не устраивает, и в конце концов он сказал: ладно, но от кровати держаться подальше и оставаться в палате не более пяти минут. Он хотел пойти со мной, но я его разубедил. Я понимал, что рискую покинуть больницу в сопровождении охранников, но мне было наплевать. В итоге доктор отступил в сторону, подняв руки, и напомнил, чтобы я не подходил к больной близко.
Я вошел и остановился рядом с кроватью. Посмотрел сверху вниз. Я не знал, что сказать и услышит ли она меня вообще. Через минуту что-то покатилось у меня по щеке и упало на пол. Я поднял руку и понял, что у меня мокрая щека. У меня было такое ощущение, будто я обязан держать в голове все сразу, причем события происходят не в том порядке и звук никак не связан с изображением. Может, я должен злиться на того парня, который остался внизу, и продолжать беситься? Но в данный момент для меня осталась только Стеф, и она была очень больна.
— Милая, — проговорил я мягко. — Детка, ты меня слышишь?
Какая-то штуковина производила мертвенный электронный звук в головах ее кровати. Звук повторялся как-то слишком редко и через неравные промежутки. Я понятия не имел, что это значит. Просто звук был какой-то неправильный. Не хотелось бы, чтобы твою жизнь отмерял подобный писк.
— Стеф? Это я.
У нее задрожал один палец, и я подошел еще на полшага. Мне хотелось подойти ближе и взять ее за руку, но я помнил, что велел врач.
— Я здесь, милая.
Ее веки задрожали, и глаза открылись. Приоткрылись наполовину, причем с разной скоростью и не оба сразу. Один глаз тут же начал слипаться снова, но она сделала над собой усилие, и глаз снова медленно открылся. Стеф походила на игрушку, у которой сели батарейки.
— При-вет, — проговорила она.
Голос ее был едва слышен. Она сказала что-то еще, но я не понял.
Я наклонился ближе.
— Милая, я тебя не слышу.
— Прости, — сказала она. Все равно получилось невнятно, но ее голос прозвучал немного громче и живее.
— За что?
— Все испортила.
— Нет, ничего подобного, — сказал я, хотя и не знал, правда это или нет.
— Да.
— Это… не так уж и важно.
Стефани кивнула, то есть попыталась, и на этот раз ее взгляд прояснился.
— Важно.
— Что все-таки случилось?
Уголки ее рта опустились, и она отвела взгляд. Вид у нее был самый несчастный, и у меня внезапно тяжко забилось сердце.
— Стеф, все хорошо. Что бы там ни было, все в порядке.
— Пила со Сьюки. Отмечали, а я все еще злилась на тебя и… слишком много выпила.
— И что?
— Я не спала с ним.
Отчего-то от этого признания мне стало только хуже.
— Так что же ты сделала?
Ее плечи едва заметно приподнялись, затем снова опустились. Наверное, она пожимала плечами. Я кивнул. Она видела, как я кивнул.
— Все хорошо, — повторил я. — Мы поговорим об этом. Мы… все обсудим. Все ведь можно исправить, правда? Но пока что ты слишком слаба. А мне надо кое-что сделать.
Стеф забеспокоилась, и я понял, о чем она подумала, и ощутил себя уязвленным из-за того, что это ее тревожит.
— К нему это не имеет никакого отношения, — проговорил я глухо. — На него мне плевать. Речь о другом.
— Ничего не значит. Ник ничего не значит.
— Я тебе верю, — ответил я, хотя и не был в этом так уж уверен. Когда это подобные случаи ничего не значили? Пусть мелкие, но они что-нибудь, да значат. Ты отворачиваешься от любимого и смотришь в сторону, пусть на короткий миг, а когда поворачиваешься обратно, все уже изменилось.
«Я не возражаю», — сказала Кассандра в ночной темноте.
— Люблю тебя, — пробормотала Стеф. Ее взгляд затуманился.
— И я тебя. Отдыхай. Я скоро вернусь, ладно?
Она как будто кивнула, уже проваливаясь в забытье.
