Брэд Мельцер - Книга судьбы
Эта наша шутка слишком стара, чтобы заставить меня рассмеяться — Лоло зовет меня по имени своей бывшей владелицы вот уже семь лет, — но психотерапевт был прав. Фокусные точки и в самом деле приносят пользу. Хотя знакомые голоса оказывают еще лучшее действие.
— Давай, испражняйся, — говорю я Лоло, которую неизвестно зачем научили в прямом смысле выполнять эту команду.
И действительно, несколько крошечных комочков падают сквозь сетчатое дно на подстеленную для этой цели газету, которую я быстро меняю вместе с кормом и водой.
Попугайчик был идеей моего отца. Это произошло через шесть месяцев после несчастного случая, когда я начал сходить с ума от щелканья выключателями и бесконечных молитв. От кого-то из своих студентов он услышал историю об изнасилованной девушке, родители которой купили собаку, чтобы она не чувствовала себя одинокой, возвращаясь домой по вечерам. Тогда я лишь выразительно закатил глаза. И не только потому, что у меня аллергия на собак.
Тем не менее посторонние так ничего и не поняли. Потому что для меня это была не просто птичка. Она стала для меня необходимостью. Потребностью быть нужным кому-то еще.
Щелкнув замком, я открываю клетку и предлагаю попугайчику левый указательный палец в качестве насеста. Лоло незамедлительно вскакивает на него, а потом перебирается вверх по руке на свое обычное место у меня на правом плече. Я подставляю ей лицо, и она пытается клюнуть меня в щеку, а это значит, что она хочет, чтобы ее почесали. Я опускаюсь на коричневого цвета ковер, покрывающий пол в спальне, и впервые чувствую, как меня начинает отпускать сумасшедшее напряжение дня. Лоло мелкими шажками подбирается поближе, и ее перышки щекочут паутину рубцов у меня на щеке. Несмотря на свое первоклассное зрение, которым так восхищаются специалисты, птицы не видят шрамов.
Ее коготки ослабляют хватку на моем плече, она наклоняет хохолок вперед и принимается причесываться, совсем как Элвис. Не проходит и минуты, как она полностью успокаивается, и в большинстве случаев я бы последовал ее примеру. Но только не сегодня.
В кармане у меня вибрирует телефон. Взглянув на дисплей, чтобы узнать, кто звонит, я вижу, что за время поездки в лифте мне пришли два новых сообщения. Просматривая их, я обнаруживаю старые знакомые номера. Сейчас мне звонят из «Лос-Анджелес таймс». Сообщения поступили от кабельных сетей CNN и Fox News. Мой домашний автоответчик тоже забит до отказа. Девятнадцать новых сообщений. Семья, друзья и несколько ушлых репортеров, сумевших раздобыть мой адрес. Всем им нужно одно и то же. Хотя бы несколько слов о предполагаемых действиях… хотя бы несколько слов обо всей этой истории… Им нужна часть меня.
Распахивается входная дверь в квартиру.
— Уэс, ты еще не спишь? — окликает меня Рого. Голос его становится громче, когда он сворачивает за угол. — У тебя горит свет, так что если ты занимаешься мастурбацией, самое время остановиться!
Коготки Лоло глубже впиваются в мое плечо. Я совершенно точно знаю, что она чувствует. Последнее, что мне нужно, — это еще один человек, который напомнил бы о Нико, Мэннинге, Бойле и прочих бомбах замедленного действия, тикающих в моей жизни. Как дела? Как ты себя чувствуешь? Держишься? Черт меня возьми, с меня хватит…
Дверь спальни медленно открывается. Рого достаточно долго был моим соседом, чтобы знать, что Лоло испугается и начнет метаться по комнате, если он грубо вломится ко мне.
Я смотрю на него снизу вверх с ковра, ожидая нового шквала вопросов.
Рого нерешительно почесывает лысую башку и прислоняет свою тучную фигуру к дверной притолоке.
— В общем… э-э… я взял напрокат «Пурпурный дождь», — говорит он, извлекая кассету из красного ранца, который он именует портфелем. — Я подумал… не знаю… может, закажем пиццу, побалдеем…. Ну и, конечно, несколько раз посмотрим тот фрагмент, где Аполлония прыгает голой в реку.
Несколько секунд я сижу молча, переваривая услышанное.
— Привет, Мелисса, как делишки? — кудахчет Лоло.
— Заткнись, птица. Я не с тобой разговариваю, — угрожает ей Рого.
Слабая улыбка приподнимает левый уголок моего рта.
— Обнаженная Аполлония? Ты уверен? — спрашиваю я. — Уэс, когда мне было шестнадцать, я мечтал о пурпурном мотоцикле. Последний раз спрашиваю: кто готов отведать невкусной пиццы и послушать Принса, который выделывает неизвестно что своими губами? Давай повеселимся, Мелисса, совсем как в девяносто девятом году!
И он убегает по коридору, прежде чем я успеваю хотя бы сказать «спасибо».
Глава тридцать седьмая
Флоренс, Южная Каролина
Нико точно знал, что они здесь есть.
— Карты? — поинтересовался он, входя в минимаркет на заправочной станции и приподнимая карту Мичигана, которую позаимствовал из грузовика Эдмунда.
— Сзади и слева, — ответил продавец с волосами, собранными в «конский хвост» на затылке и пышными бачками персикового цвета, не отрываясь от маленького телевизора.
Не успел Нико сделать и шага, как громкий зуммер предупредил о том, что он миновал электрический глаз автоматического дверного звонка. Поморщившись от неожиданности, он напомнил себе, что еще не привык находиться на публике. Несмотря на то что сердце от восторга готово было выпрыгнуть из груди, он не стал медлить.
Насчитав три камеры наблюдения — одну у продавца, две в проходах, — он перешел на прогулочный шаг, направляясь к вращающемуся круглому стенду с картами в задней части магазина. Нынешнее его задание ничем не отличалось от прежних: не спеши и не суетись. Не оглядывайся по сторонам. Затеряйся в обыденности.
Заголовки на большей части карт он прочел еще на подходе к стенду. Калифорния, Колорадо, Коннектикут, Делавэр…
Это был хороший знак. Но и в половину не такой хороший, как когда он подошел ближе и увидел, что центральная колонна вращающегося стеллажа сделана из перекрещивающихся металлических крестов. Всхлипнув от облегчения, Нико едва не рассмеялся. Естественно, его карта будет здесь. Как и Уэс. Как записано в Книге, Господня воля всегда была простой и понятной.
Сунув карту Мичигана подмышку, он уверенно крутанул стеллаж, сразу же перейдя к последней секции. Вот она, как и следовало ожидать. Вторая сверху. Она стояла между штатом Вашингтон и Западной Вирджинией. Карта города Вашингтон, округ Колумбия.
Нико охватила дрожь возбуждения, кровь быстрее побежала по жилам. Он прикрыл рот рукой, и глаза его наполнились слезами радости. Хотя он никогда не сомневался… что в конце концов увидит то, в чем ему так долго отказывали. Гнездо… гнездо дьявола… масоны похоронили его много-много лет назад. Но сейчас доказательства были у него в руках.
— Благодарю тебя, Господи, — прошептал Нико.
Без малейшего колебания он вытащил карту округа Колумбия из металлической башни, вложив на ее место карту Мичигана, которую он принес из грузовика. Честный обмен.
Утерев тыльной стороной руки слезы, Нико постоял секунду, восстанавливая дыхание. Медленными шагами направляясь к входной двери и проходя мимо продавца, он прикоснулся к своей бейсболке.
— Спасибо за помощь.
Когда прозвучал «динг-донг» автоматического звонка, продавец кивнул в ответ, даже не подняв головы.
Большой глоток прохладного воздуха Южной Каролины остудил легкие Нико, но был не в состоянии охладить волну восторга, которая родилась у него в груди. Эдмунд возился со шлангом у баков в задней части грузовика, поэтому Нико поспешил к кабине. Протиснувшись в узкое пространство между решеткой радиатора и задним бампером стоящего впереди трейлера, Нико снова смахнул с глаз слезы радости. В течение восьми лет пребывания в лечебнице Святой Елизаветы это была единственная вещь, о которой он никогда не заговаривал. Единственная истина, которую они никогда бы не поняли. Как и следовало ожидать, наблюдая за ним, они вычислили его привязанность к крестам и то, что он шептал про себя. Это было в самые первые годы. Но это… как учил его Номер Третий… Некоторые тайны нельзя было доверять никому. А когда речь шла о гнезде…
Открой ее! — прозвучал в голове настойчивый голос, и он согласно кивнул.
Как ребенок, тайком ворующий конфеты из вазы, Нико согнулся, внимательно рассматривая первую страницу карты. Закрыв глаза, он в последний раз прислушался к окружающему миру. Металлическое ворчание двигателя, работающего на холостом ходу… Шипение шлангов у бензоколонок… Даже осторожное царапанье когтей по бетону — это енот крался к контейнеру для мусора на задворках заправочной станции.
— Благодарю тебя, Господи, — прошептал Нико, по-прежнему не открывая глаз. Он на ощупь развернул карту. Его голова опустилась и поднялась шестнадцать раз, пока он беззвучно произносил последнюю молитву. Аминь.
