Брижит Обер - Мастерская смерти
Ноэми смущенно улыбнулась, прикрыв рот рукой — постаревшая шкодливая девчонка, первая сплетница в классе. Шиб улыбнулся фальшиво-сочувственной улыбкой. Ноэми начинала его раздражать. Ему хотелось отвесить ей затрещину. Она жеманилась, завлекая — возможно, по привычке. Судя по всему, она тешится мыслью, что обладает властью над мужчинами. Разыгрывает хозяйку перед рабами. Идеальная пара для тебя, Шиб, ты ведь образцовый «ведомый». «Чего изволите, мадам?»
Ноэми налила себе новую, еще более щедрую порцию кампари. Шиб решил пойти ва-банк.
— Этот маленький Наполеон, живущий в ком-то, стал причиной вашей депрессии?
Ноэми допила, прежде чем отвечать, внезапно забыв о веселости.
— Думаю, вы слишком любопытны, Морено.
— Вы меня заинтриговали.
— Правда? А мне показалось, что вас скорее интересует Бланш...
Ну вот, опять! Неужели все видят его насквозь?
— Бланш? Странная мысль!
Ноэми, подавшись вперед, пристально посмотрела ему в глаза. На ее лице появилась лукавая усмешка.
— Лжец...
Шиб выдержал ее взгляд. Ноэми откинулась на спинку кресла и вздохнула.
— У Поля был роман с Клотильдой Осмонд, — неожиданно сказала она.
С красноносой унылой Клотильдой? Ну и ну! Похоже, им всем тут больше делать нечего, как только изменять друг другу среди роз и лавров! Шиб кашлянул.
— Просто удивительно, — осторожно проговорил он. — Мадам Осмонд... хм... я хотел сказать, что...
— Что она уродина? Валяйте, не стесняйтесь. Клотильда Осмонд — уродина, у нее клоунский нос, она совершенно не следит за собой и наверняка не умеет трахаться как следует. Все это я себе уже говорила. Так какого же черта муж изменял мне с этой нелепой дылдой?
— Вы так и не получили ответа?
— Нет, Поль не снизошел до объяснений. Должно быть, с ней интереснее разговаривать, чем со мной. Она больше знает о карме и прочей ерунде.
— Не могу даже представить себе, — пробормотал Шиб, — что кто-то мог предпочесть вам Клотильду Осмонд... Разумеется, теперь я понимаю... Узнав, вы испытали шок...
— С Полем такое не впервые... Он постоянно крутил романы на стороне. Мужчине невозможно запретить. Он должен соблазнять, властвовать, порабощать...
У нее просто мания какая-то — наклеивать ярлыки... И муженек тоже хорош — с его брюшком и лысиной, и туда же— в альковные львы! Бедный старомодный Шиб, ты ничего не понимаешь в жизни!
Ноэми прорвало, и она говорила, не умолкая, чуть бессвязно, поминутно облизывая губы.
— Не знаю, почему это стало для меня таким ударом... Первые три сеанса у психотерапевта я совсем не могла говорить — только плакала... Ужасно, когда вот так плачешь и не можешь объяснить, почему. Я пыталась заниматься собой — следила за лицом, делала гимнастику, играла в теннис, соблюдала диету... Я не хотела опускаться, как Клотильда Осмонд... Как вы думаете, сколько мне лет?
Ужасный вопрос. Стоит слегка перебрать — в ту или другую сторону— и ты погиб. Шиб сделал вид, что размышляет. Слишком долго раздумывать тоже нельзя— малейшее колебание приравнивается к предательству.
— Сорок восемь?
Как вы любезны! На самом деле, я скоро получу пенсионную карточку![26]
— Не может быть!
— Нет, вы просто душка! Налейте мне еще!
Шиб плеснул ей кампари на дно бокала, но Ноэми сделала ему знак добавить. Кажется, она уже пьяна. Только бы не стала неуправляемой... Она улыбнулась ему, лукаво прищурившись, и ее острый розовый язычок снова скользнул по губам.
— А Осмонд знал? — спросил Шиб, пытаясь не позволить Ноэми переключиться.
— Ему плевать. Он мечтает только о несравненной Бланш.
— Но он знал? — настаивал Шиб, которому было важно понять побудительные мотивы поступков каждого из действующих лиц этой дикой истории.
— Да я сама ему сказала, если уж хотите все знать. Пришла, протянула букет роз, которые только что срезала в своем саду, и сказала: «Джон, вы знаете, что мы оба — обманутые супруги?» Он поставил розы в ужасно безвкусную вазу в виде дельфина и предложил мне чаю.
— И что дальше?
— Мы вместе выпили чаю.
— И он ничего больше не сказал?
— Нет, почему же. Заявил, что это очень печально.
Шиб с притворной строгостью погрозил ей пальцем, и Ноэми, смеясь, закрыла лицо одной из диванных подушечек. Если она полагает, что он сейчас набросится на нее...
— Нет, серьезно, что именно ответил вам Джон?
— Что, даже если это и правда, ему все равно. «Такие вещи, знаете ли... случаются», Итак далее, и тому подобное... Слизняк!
— Вы думаете, он был искренен?
— Мне так показалось, что да. Когда я предложила ему убить обоих, он посмотрел на меня с ужасом.
Шиб улыбнулся, чтобы доставить ей удовольствие.
— А как вы сами обо всем узнали? Муж сообщил?
— Поль? Вы шутите? Когда он однажды помял крыло машины, то выдумал, будто за ним гнались бандиты. Он трус. Нет, я сама догадалась — по взглядам, по жестам... Потом позвонила ему на работу и сказала одно слово: «Клотильда...» — а он тут же заорал: «Что?..» И я по тону убедилась в своей правоте.
Шиб допил, поставил бокал на стол. Ноэми поджала ноги и свернулась в кресле. Ее юбка задралась выше колен, обнажая бедра. Шиб взглянул на часы.
— О! Мне надо бежать. Спасибо вам за разговор.
— Негодный мальчишка! Приехал, чтобы разнюхать секреты бедной Ноэми, а теперь оставляет ее совсем одну!..
— Сходите выпить чаю с Джоном, — бросил Шиб, направляясь к дверям.
Ноэми швырнула в него подушкой, а Шиб в ответ послал ей воздушный поцелуй кончиками пальцев.
Уф, кажется, спасен!
Глава 15
Выйдя из дома, Шиб направился в сторону бассейна. Тропинка, петлявшая между деревьями, спускалась к речке, которая текла параллелльно шоссе. Если Винни приезжала сюда не затем, чтобы встретиться с Полем— он в это время завтракал с женой, — возможно, у нее было свидание с Жан-Югом? Что может быть удобнее пустующего дома соседей? Или и здесь замешан Коста, знающий все входы и выходы в двух соседских усадьбах? А роман Поля Лабаррьера с Клотильдой Осмонд! Подтверждение извращенных вкусов Поля? Правда, в Клотильде нет абсолютно ничего детского... Шиб, все больше мрачнея от раздумий, остановил машину у ворот усадьбы Андрие и осмотрел двор через прутья решетки.
Ни «ягуара» Андрие, ни «мерседеса» Бабули. Только «крайслер» Бланш. Шиб вышел из машины и позвонил.
— Зачем ты приехал? — спросила Айша, отпирая ворота.
— Просто проезжал мимо. Все в порядке?
— Более или менее. Кордье должен приехать через полчаса.
— Хорошо, я зайду ненадолго в часовню и вернусь.
— Доложить ей?
Шиб почувствовал, что краснеет под ироническим взглядом Айши.
— Не стоит.
— Видел бы ты сейчас свою физиономию! Шиб пожал плечами и направился к часовне, слушая, как хрустит гравий под ногами.
— Подожди, я схожу за ключом, — окликнула его девушка. — Там теперь все время заперто.
Через некоторое время она вернулась со связкой ключей на поясе, словно экономка викторианской эпохи, и, отцепив один из них, протянула ему.
— Вот, держи. Отдашь, когда будешь уезжать.
В часовне пахло ароматизаторами и дезинфицирующей жидкостью. Распятие висело на месте, красная краска по-прежнему струилась по деревянному боку Христа. Глаза его были полузакрыты, словно он отказывался смотреть на этот жестокий мир. На алтаре стояла ваза с букетом белых лилий. Шиб, помедлив, заставил себя взглянуть на Элилу, ожидая увидеть воткнутый в ее грудь кинжал или засунутый в рот презерватив. Но девочка спокойно лежала, скрестив руки на груди, и у нее был настолько умиротворенный вид, насколько это возможно для существа, напичканного формальдегидом. Он не смог удержаться и не бросить взгляд на ее лодыжки, изуродованные гигантским гвоздем. На белых носочках проступили влажные пятна. Лицо было восковым— желтоватым и лоснящимся. Любой человек, взглянув на Элилу, сразу бы понял — Шиб не мог объяснить, почему, — что это не фарфоровая кукла. Возможно, заострившиеся черты лица, слишком реальные губы с тонкими поперечными складками, иссохшие пальцы опровергали такое предположение... «Мясная кукла», как сказал Луи-Мари... Да, чудовищная кукла в натуральную величину, которую неизвестный псих ради своего извращенного развлечения утащил из часовни, словно мешок с грязным бельем...
Скрипнула дверь. Шиб резко обернулся. Неужели он не плотно закрыл ее за собой? Быстро подойдя к двери, он резко толкнул ее. Никого. За воротами стоял «вольво» — значит, Кордье уже приехал. Шиб вытер вспотевший лоб.
— Пиф-паф!
Черт! Он вздрогнул. На него в упор смотрела ухмыляющаяся Аннабель с большим черным пистолетом в руке.
— Что, испугался?
Шиб едва удержался, чтобы не залепить ей пощечину.
— Это ты только что заходила в часовню? Лицо девчонки стало мрачно-торжественным.
— Это не часовня, а пещера колдуньи Гингемы!
— Не говори глупостей! — прорычал Шиб, не ипытывая никакого желания участвовать в ее игре.
