Лорен Оливер - Исчезающие Девушки
Я смотрю на лицо Кеннеди, чтобы уловить признаки одобрения или вины. Но она смотрит на меня, уставившись своими огромными запавшими глазами, как будто я тот, кого стоит бояться.
- То же, что случилось с Мэделин.
Сразу понимаю, что сказала это зря. Сейчас она не выглядит испуганной. Она выглядит злой.
- Я ничего не знаю, - отвечает она твёрдо, как будто это строчка, которую она постоянно повторяет, и начинает поднимать стекло. - Оставь меня.
- Подожди. - В отчаянии просовываю руку в узкое отверстие между дверью машины и окном; Кеннеди издаёт недовольное шипение, но всё-таки снова опускает стекло. - Мне нужна твоя помощь.
- Я говорю тебе. Я ничего не знаю, - она снова уступает, как внизу в кабинете Андре, голос становится выше, дрожит. - Я рано ушла в ту ночь. Я думала, что Сара уехала домой. Она была пьяна. Вот что я думала, когда пришла на парковку и увидела, что дверь машины открыта, что она была слишком пьяна и забыла её закрыть. Что она повезла Мэдди домой на такси.
Я представляю себе машину, открытую дверь, пустое заднее сидение. Свет, отбрасываемый от кафе «У Бимера» как сейчас, приглушённый звук музыки, отдалённый плеск волн. Вверху по улице виднеется заострённая крыша «Эпплби», несколько сдаваемых в недорогую аренду квартирных домов вдоль берега, закусочная и магазин с товарами для сёрфинга. Через улицу грязная лачуга, бывший магазин футболок, сейчас находящийся в залоге. Всё настолько обычное, не меняющееся. Практически невозможно поверить во все эти ужасные вещи, трагедии, перипетии мрачных сказок. На секунду она здесь, а в следующую секунду её уже нет.
Даже не осознавая этого, я опираюсь на машину, как будто это поможет мне держаться на ногах. К моему удивлению Кеннеди выходит из машины и берёт меня за руку. Её пальцы ледяные.
- Я не знала, - хоть она и говорит шёпотом, её выдаёт высокая нота, крещендо. - Я не виновата. Это не моя вина.
У неё огромные тёмные глаза, цвета неба. Секунду мы стоим так, на расстоянии десяти сантиметров, уставившись друг на друга, и для себя я знаю, что мы друг друга понимаем.
- Ты не виновата, - отвечаю я, потому что она хочет, или ей это нужно, чтобы я так сказала.
Она убирает руку и тихо вздыхает, как будто весь день шла пешком и наконец-то присела.
- Эй!
Я оборачиваюсь и замираю. Андре только что вышел из главного входа. В контрастном свете он кажется тенью.
- Эй, ты!
- Чёрт. - Кеннеди запрыгивает на сидение. - Уезжаем, - говорит она мне, её голос низкий и настойчивый.
Когда оконное стекло с жужжанием поднимается, и она убеждается в этом, гравий отскакивает от шин её машины. Мне приходится отпрыгнуть назад, чтобы он в меня не попал; я ударяюсь голенью о номерной знак и чувствую острую боль в ноге.
- Эй, ты. Стой!
В панике мои движения замедлены. Я плетусь по парковке, жалея, что сейчас не в своих кроссовках. Моё тело кажется мне громоздким, жирным и чужим, как в ночных кошмарах, когда ты пытаешься убежать, но обнаруживаешь, что не сдвинулся с места даже на сантиметр.
Андре быстрый. Я слышу шум его шагов по гравию, отдающему рикошетом по припаркованным машинам. Наконец-то я дохожу до своего автомобиля и быстро запрыгиваю внутрь. Пальцы трясутся так сильно, что я попадаю ключом в зажигание с третьей попытки. Затем переключаю коробку передач на задний ход.
- Стой! - Андре стучит по окну ладонями, лицо искажено от гнева, и я вскрикиваю от испуга, давлю на газ, отъезжая от него, хоть он уже и барабанит кулаком по капоту. - Стой, чёрт возьми!
Я переключаю коробку передач на передний ход, выкручиваю колёса влево, мои ладони вспотели, хотя всё тело дрожит от холода. Из горла непроизвольно раздаётся хныканье, звуковые спазмы. Он делает последний рывок ко мне, как будто хочет броситься под машину, но я уже мчусь прочь по направлению к трассе 101, наблюдая, как скорость на спидометре медленно ползёт вверх. Давай, давай, давай!
Всё еще жду, что он появится на дороге, но проверив в зеркало заднего вида, вижу лишь пустую трассу. Затем дорога поворачивает и уводит меня прочь от бара «У Бимера», прочь от Андре, домой.
30 июля: Ники, 0:35
Я выезжаю на трассу «Спрингфилф», где мы с Дарой брали уроки музыки, пока наши родители не осознали, что таланта в этой области у нас абсолютно никакого. Все еще опасаясь, что Андре может меня преследовать, я петляю по улицам. Наконец, останавливаюсь на парковке позади Макдональдса, который открыт 24 часа в сутки, и успокаиваюсь, увидев движения персонала за прилавком, смеющеюся молодую пару с бургерами за столом у окна.
Вытащив свой телефон, тут же ищу различные сведения по делу Мэделин Сноу. Сначала выскакивают самые недавние материалы, куча новых постов в блогах, комментариев и статей.Что известно семье Сноу?
Первая статья, которую я открываю, была размещена на «Блоттере» всего пару часов назад, в 22:00. Заголовок гласит: «Расследование по делу Мэделин Сноу окружают новые вопросы».
Полиция недавно выяснила, что показания Сары Сноу касательно ночи исчезновения ее сестры могут быть неполноценными, или, возможно, даже выдуманными. По словам соседки семьи Сноу, Сьюзаны Хардвелл, Сара Сноу вернулась домой почти в пять часов утра, причем вернулась она явно в нетрезвом состоянии. « Она проехалась прямо по моей лужайке», - рассказала нам Хардвелл, указав на помятую и грязную траву около почтового ящика, - «От нее всегда были лишь проблемы. Не то, что младшая. Мэделин была ангелочком».Так где же была Сара все это время? И почему она соврала?
Закрываю статью и вытираю потные ладошки о шорты. Это похоже на то, что Кеннеди рассказала о Саре: она была пьяной в ночь исчезновения сестры, может, напилась на одной из таинственных «вечеринок» Андре. Я прокручиваю результаты поиска и нахожу статью о Николасе Сандерсоне, мужчине, которого ненадолго задерживали в связи с исчезновением Мэделин Сноу, а потом быстро отпустили. Не совсем уверена, что конкретно ищу, но у меня смутное навязчивое чувство, что я приближаюсь и кружусь вокруг ужасной правды, натыкаясь на неё, но не могу охватить в полной мере. Я едва могу держать телефон, руки трясутся. И уже прочла половину статьи, прежде чем поняла, что смысл доходит до меня через слово. Полиция никогда формально не арестовывала мистера Сандерсона, при этом они не объясняют ни причину вызова его на допрос, ни последовавшего освобождения. Супруга мистера Сандерсона отказывается от комментариев… «…но мы уверены, что в ближайшее время нас ждет прорыв в этом деле», - заявляет старший лейтенант Фрэнк Эрнандес из департамента полиции Спрингфилда.
Под статьей двадцать два комментария.
«Будем надеется», - гласит первый, по видимому, в ответ на последнее заявление лейтенанта Эрнандеса.
«Эти полицейские не просто бесполезны. Они не стоят ни доллара потраченных на них налогов», - пишет некто Freebird337.
Кто-то еще отвечает на этот комментарий: «Люди вроде тебя заставляют меня хотеть взяться за оружие, и если копы не схватят меня, может быть я так и сделаю».
И ниже аноним написал: «он любит молодых девушек».
Я смотрю на эти четыре слова снова и снова, - «он любит молодых девушек». Без заглавной буквы, без знаков препинания, словно тот, кто писал, хотел сделать это как можно быстрее. Тошнота скручивает мой желудок и, внезапно, я понимаю, что вспотела. Включаю кондиционер в машине, слишком напуганная, чтобы открыть окно, представляя, что если сделаю так, черная рука может появиться из ниоткуда и задушить меня хваткой монстра.
Почти час ночи, но я все равно набираю домашний номер. Все больше и больше я убеждаюсь, что Дара влезла во что-то опасное, во что-то, в чём участвует и Андре, и Сара Сноу, и Кеннеди, и, может быть, даже Николас Сандерсон, кем бы он, черт возьми, не был. Может быть, Дара выяснила, что Андре ответственен за то, что случилось с Мэделин. Может быть, Андре решил убедиться, что сестра будет держать рот на замке.
Прижимаю телефон к уху, щека становится влажной от пота. Через некоторое время включается автоответчик, - голос Дары, жесткий и неожиданный, предлагает звонящему говорить сейчас или замолчать навсегда. Быстро вешаю трубку и набираю еще раз. Ничего. Мама, наверное, спит, наглотавшись снотворного.
Я попыталась дозвониться на сотовый отцу, но звонок сразу уходил на голосовую почту, - верный признак того, что у него проводит ночь Шерил. Чертыхаясь, нажимаю отбой, выбрасывая из головы образ Шерил, подтянутой и веснушчатой, разгуливающей голой по дому отца. Соберись! Что дальше? Мне нужно с кем-нибудь поговорить.
Полицейская машина подъезжает к Макдональдсу, из неё, смеясь над чем-то, вылезают два парня в униформе. Один из них кладет руку на петлю на ремне рядом с кобурой, словно пытаясь привлечь внимание. И следующий мой шаг становиться очевидным. Я снова залезаю в телефон, чтобы проверить имя, - лейтенант Фрэнк Эрнандес, офицер по делу Мэделин Сноу. Мой телефон, разряжаясь, мигает мне предупреждающим световым сигналом. Тогда я делаю последний по навигатору поворот и оказываюсь перед полицейским участком, неуклюжим каменным зданием, похожим на фантазию ребенка о том, как должна выглядеть старая тюрьма. Территория стоянки обнесена забором, и её кто-то уже попытался сделать менее мрачной, насадив полосы газона и разбив узкие клумбы. Я припарковалась на улице.
