Джеймс Гриппандо - Губительная ложь
— Это я, — сказала она. — Он снова позвонил.
— Когда?
— Сейчас. Он каким-то образом узнал, что я была в раздевалке и стояла рядом с телефоном. Телефон зазвонил, и я сняла трубку. Я просто в ужасе, ведь он смог меня выследить.
— Не позволяй запугать себя.
— Как я могу не бояться? Ведь он, скорее всего, видел меня.
— Он просто играет с тобой, как кошка с мышью. Ты сказала ему, что я все знаю?
— Да. Ему все равно. Он хочет десять тысяч долларов.
— Вот негодяй! Надеюсь, ты с ним достаточно твердо разговаривала.
— Да.
— Что он сказал?
— Чтобы до полуночи у нас были деньги, иначе он убьет Гэри.
— Что же, если ему так хочется, то пусть этот придурок убьет самого себя.
— Кевин, — с упреком сказала она.
— Я шучу. Впрочем, как и он. Он не может убить самого себя.
— Тут как раз мне не все ясно. Почему ты так уверен, что это именно Гэри?
— Это совершенно ясно. Если объективно смотреть на вещи.
— Как ты можешь быть объективным? Ведь это тебя…
— Ведь это меня обманывали? — закончил он ее мысль.
— Ты тот, кто думает, будто его обманывали. Черт возьми, то, что ты не веришь мне, только подтверждает мои слова. Мы с тобой не можем рассуждать объективно. Мы не имеем права принимать решения, от которых в буквальном смысле слова зависит чья-то жизнь или смерть.
— Это просто шарада. Гэри Варнс заставляет нас с тобой в ней участвовать.
— Хорошо, предположим, ты прав. Но это не значит, что он не представляет никакой опасности.
— Он просто неудачник. И точка.
— Камеры смертников заполнены неудачниками, и это не спасет их обитателей от смерти.
— Ему нужны только деньги.
— Я не уверена в том, что он знает, что ему нужно. Когда он звонил последний раз, то сказал что-то странное. И я теперь уже сомневаюсь, Гэри ли это вообще. Он сказал: «Это тебе за то, что ты спишь с чужими». Скорее всего, он думает, что я спала с Гэри. Ты ведь тоже так считаешь.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Кевин, как будто оправдываясь.
— Просто бессмыслица какая-то. Ведь Гэри не чужой.
— Чужой, в том смысле, что он не твой муж.
— Я не думаю, что он имел в виду именно это.
— А что же тогда это может означать?
— Что я с кем-то, кого я считаю знакомым, но на самом деле, не знаю его.
— Возможно, это правда. Хорошо ли мы знаем тех людей, с которыми работаем? У Гэри могла быть и другая, темная сторона натуры. Может быть, он даже страдал чем-то вроде раздвоения личности. Или шизофренией.
— Шизофрения и раздвоение личности совершенно разные вещи. И случаи настоящего раздвоения личности встречаются крайне редко. Среди мужчин даже реже, чем среди женщин.
— Это только подтверждает мою мысль. Гэри не Сибил или какая-нибудь другая женщина, которая считает, что в ней живут шестнадцать разных людей. Он примитивный шантажист, решивший, что если не может иметь мою жену, то просто уничтожит ее. Мы не дадим ему ни цента.
— Я не говорю, что мы должны заплатить. Но я хотела бы, чтобы ты еще раз подумал над моим предложением позвонить в полицию.
— Нет. Я считаю, что это наше личное дело и нам не следует никого в это посвящать. У твоего дружка Гэри не хватит мужества довести дело до конца. Особенно сейчас, когда он знает, что мы с тобой заодно.
— Мне все еще страшно.
— Не бойся. Если он будет продолжать звонить и требовать деньги, мы обратимся в полицию. Поверь мне. Бьюсь об заклад: он уже жалеет, что затеял все.
— Если он прекратит, то что потом? Мы тоже просто забудем об этом?
— Совершенно забудем. Ты только вспомни череду своих неприятностей в больнице. Думаю, тебе точно так же, как и мне, хочется, чтобы об этой истории никто не узнал.
Странно, конечно, но Гэри сказал ей то же самое, после того как исчез ее компьютер.
— Хорошо. Мы подождем, — согласилась она. — Но если мне кто-нибудь позвонит и повесит трубку, а я подумаю, что это он, то все равно мы обратимся в полицию.
— Это меня вполне устраивает, — произнес Кевин.
«Надеюсь, что и меня тоже», — подумала Пейтон, но вслух ничего не сказала. Она просто попрощалась, положила трубку и посмотрела на часы. Было почти два часа дня. Оставалось еще десять часов до его звонка. Если он, конечно, позвонит.
В любом случае, это будет долгий день.
35
Айра Кауфман всегда придерживался установленных правил. Он дал Кевину срок до пятницы, чтобы тот принял решение о публикации романа. В четверг, во второй половине дня, он уже подал судебный иск и заставил Кевина прийти в суд на внеочередное слушание дела. Типичная для Айры манера поведения.
Слушания были назначены на четыре часа дня, а повестку в суд Кевину вручили менее чем за час до начала слушания. Вместе с повесткой ему принесли и официальное уведомление об увольнении. У Кевина даже не было времени, чтобы предупредить своего агента и издателя о нависшей угрозе судебного разбирательства. Он не успел найти и адвоката, который взялся бы защищать его интересы в суде, так что теперь ему придется защищать себя самому.
Кевин ехал в лифте и читал исковое заявление и ходатайство. Потом быстро прошел через переполненный вестибюль в приемную судьи Косгроув. Он пришел последним. В приемной на потертом диване сидел Айра, единственный представитель фирмы «Марстон и Уилер». В данном случае он сменил амплуа и теперь был клиентом. Рядом с ним находился седоволосый мужчина, это был знаменитый Ирвин Бекл. Когда-то он являлся председателем судебного департамента фирмы, но уже вышел на пенсию. Сегодня он выступал в роли адвоката фирмы. Лучшего кандидата для защиты чести фирмы, чем пенсионер Бекл, и придумать было нельзя. Он был юристом старой школы, таким себе напоминанием о добрых старых временах, когда каждое рукопожатие имело особое значение, а реклама была уделом универсальных магазинов. Не лишним будет упомянуть и о том, что его дочь и судья Косгроув когда-то являлись членами одного и того же университетского женского клуба в Корнеле.
Увидев, как он входит в кабинет, судья Косгроув сердечно улыбнулась и приветствовала его:
— Мистер Бекл, очень рада снова видеть вас. Проходите, пожалуйста.
Обычно судья никогда не встает, чтобы поздороваться с адвокатом. Это делает секретарь, который ведет судебное заседание и руководит действиями послушных воле судьи адвокатов.
— Кевин Стоукс, — представился Кевин.
Улыбка исчезла с лица судьи.
— Садитесь, мистер Стоукс.
Такие судебные слушания, как это, часто проводятся в кабинете судьи, а не в зале заседаний. Чаще всего это происходит, когда судья выслушивает заявления сторон, участвующих в деле, и не вызывает свидетелей для дачи показаний. Здесь нет судебного пристава с каменным лицом, нет высокого кресла из красного дерева, где восседает судья. Несмотря на такую камерную обстановку, судебные заседания проходят с соблюдением всех необходимых формальностей. Судья надевает традиционную черную мантию, и адвокаты ведут себя так же учтиво, как и в открытых слушаниях. Судья сидела за старинным резным столом в дальнем конце кабинета, спиной к окну. К ее столу был приставлен другой длинный стол со стульями. Представители сторон обычно располагались по разные стороны этого стола. Слева от судьи сидели представители истца, а справа — представители ответчика. Судебный секретарь занимал место возле настенных полок, которые тянулись до самого потолка.
— Добрый день, джентльмены, — произнесла судья. — Мы собрались здесь для внеочередного слушания по делу фирмы «Марстон и Уилер» против Кевина Стоукса. Истец требует временного судебного запрета на дальнейшее распространение копий неопубликованной рукописи ответчика.
— Совершенно верно, — сказал Бекл. — В настоящее время мы возбудили иск только против мистера Стоукса, так как именно он распространял неопубликованные копии своего сочинения в местном книжном магазине, который называется «Любители книги». В понедельник мы собираемся подать судебный иск в Нью-Йорке, для того чтобы запретить издателю мистера Стоукса печатать и распространять печатные копии вышеназванного произведения.
— Хорошо, — изрекла судья. — По требованию истца это слушание проводится в закрытом режиме, без присутствия посторонних лиц, потому что, по утверждению истца, роман мистера Стоукса разглашает конфиденциальную информацию о клиентах юридической фирмы «Марстон и Уилер» и таким образом не соблюдается обязанность адвоката хранить в тайне информацию, полученную от клиента. Интересное предположение. Продолжайте, мистер Бекл.
— Благодарю вас, ваша честь. Это не является обычным случаем нарушения свободы слова, право на которую нам дает первая поправка к Конституции. Мистер Стоукс, работавший помощником адвоката в «Марстон и Уилер», имел доступ к конфиденциальной информации, которая защищается запретом разглашать информацию, полученную от клиента. Ни один из клиентов нашей юридической фирмы не давал согласия на то, чтобы мистер Стоукс помещал информацию о них в свой роман.
