Дэн Уоделл - Кровные связи
Фостер сказал, что скоро присоединится к Харрису. Тот распорядился, чтобы основные силы были брошены на допрос подозреваемых, проживавших за пределами Лондона. Работу необходимо проводить очень осторожно. Найти, где живут эти люди, сообщить им, что некто изучил историю их семьи и выяснил, что их предка казнили по ложному обвинению, и теперь они подозреваются в преступлениях. В таком случае к каждому требовался индивидуальный подход.
Фостер радовался снова оказаться в центре событий, но ему хотелось окончательно разобраться в прошлом. Оно еще о многом могло рассказать.
Вместе с Хизер они вышли из комнаты. Увидели детектива, которому Харрис поручил выяснить личность жертвы по чеку из супермаркета. Он уже сделал несколько звонков и узнал фамилию владелицы карты. Ей был сорок один год, ее звали Патрисия Макдугалл. Разведенная, одинокая. Они выяснили адрес.
Записывая фамилию, Фостер вдруг испытал шок, сравнимый с ударом в живот.
Найджел яростно сворачивал самокрутку, стоя рядом с Центром истории семьи. Хизер рассказала ему о четвертой жертве. «Фостер прав, — подумал он. — Задержанный был невиновен». Хизер не посвятила его в подробности, просто упомянула, что убитая была женщиной. Труп Неллы Перри опять возник у него перед глазами. Найджел выдохнул дым. Стой ночи он полностью посвятил себя расследованию. После того как он отправит в полицию полный список потомков Фаэрбена, его работа на полицию завершится. Он останется один, будет предоставлен самому себе и снова начнет переживать события прошлых дней.
В кармане запищал телефон. Звонил Фостер. Его голос был взволнованным, срывающимся.
— Как была фамилия судьи? — спросил он.
— На процессе 1879 года? — Найджел напряг память. — Макдугалл.
Фостер выругался.
— Он носил черную шляпу, не так ли?
— Они всегда ее надевали, прежде чем вынести смертный приговор. А что?
— Я не уверен, но, кажется, четвертую жертву зовут Патрисия Макдугалл.
«Это может быть совпадением», — подумал Найджел.
— С нее сняли скальп. Кожу содрали с передней части головы. С того самого места, где судья носил шляпу. Вы понимаете, о чем я говорю?
Найджел все понял.
— Она родилась 15 мая 1965 года. Не знаю где. Вы можете проследить ее генеалогию и узнать, нет ли там совпадений?
— А что насчет списка Фаэрбенов? — поинтересовался Найджел. — Работа идет быстро. Мне осталось найти несколько человек.
— Забудьте о нем. Занимайтесь тем, о чем я вас прошу!
Найджел стал изучать свидетельства о рождении и нашел трех женщин с таким же именем, родившихся в один квартал. Он позвонил Фостеру. У него появилась новая информация. Вторым именем женщины было Джейн Уэбстер. Патрисия Джейн Уэбстер Макдугалл.
Он отыскал, кого искал. В свидетельстве значились имена ее родителей, это позволило Найджелу найти брачное свидетельство, а через него — бабушек и дедушек Патрисии. Он работал быстро, за считанные минуты отыскивая по три поколения, находил новые номера свидетельств скорее, чем в управлении успевали подготовить копии сертификатов. Наконец вся информация, которую можно получить благодаря современной системе регистрирования, была собрана, и Найджел выяснил имя прапрапрадеда мертвой женщины. Монтгомери Макдугалл.
Найджел почувствовал, как его сердце заколотилось. Это был тот самый человек. Он умер в 1894 году в возрасте 84 лет, в графе род занятий было указано «Верховный судья». Найджел удивился, узнав, что он вел заседания до самой смерти, даже когда стал совсем дряхлым. Интересно, сколько еще невинных людей отправили на виселицу из-за его некомпетентности?
Он позвонил Фостеру, тот уже ехал в центр вместе с Хизер. Через две минуты они были на месте и отыскали свободный угол в главном зале.
— Она — прямой потомок, — заявил Найджел.
Во взгляде Фостера появилась уверенность.
— Все сходится! Патрисию Макдугалл убили из-за ее предка. Преступник снял с женщины скальп с определенным намерением.
— Забудьте пока о списке Фаэрбенов, — произнес Фостер. — Я пришлю вам помощника, чтобы вы могли закончить. Давайте посмотрим на остальные жертвы. Эллис не был изуродован, но его нашли с петлей на шее. Думаю, если мы проверим его потомков, то выйдем к нашему старому знакомому — палачу.
Найджел сделал пометку в блокноте.
— Мне нужны дата и место рождения Эллиса.
— Они будут у вас. У Дарбишира отрезали руки. Кому могли понадобиться руки в том деле?
— Тому, кто передал улики, — предположила Хизер.
Фостер поморщился:
— Вряд ли. Я сообщу вам дату и место рождения, и вы проверите, имел ли он отношение к событиям 1879 года. То же самое касается Неллы Перри. У нее не было глаз. Ее предок что-то видел. Выясните, не связано ли это со Стэффордом Перси, главным свидетелем обвинения. Если мы докажем, что все четверо имели к этому отношение, тогда надо вернуться к судебному делу и посмотреть, кто остался, чей потомок еще не был убит. Затем выясним, кто это может быть.
Вечером Фостер, совершенно разбитый от усталости и постоянного напряжения, припарковался около дома Джона Фаэрбена. Он значился вторым в списке подозреваемых, его Хан закончил с помощью Найджела. Список оказался короче, чем предполагал Фостер. Всего тридцать два человека. Первой было восемьдесят три года, она жила в доме престарелых и питалась через трубочку.
На месте убийства Патрисии Макдугалл обнаружили новые улики. Отпечатки пальцев на CD-диске, который был в проигрывателе. Они совпадали с отпечатками, которые оказались на коробке с глазами Неллы Перри. Фостер решил взять отпечатки у всех потомков Фаэрбена, чтобы найти того, кто им нужен.
Вместе с Дринкуотером они постучали в дверь. Им открыл мужчина лет сорока, шатен. В руках он держал чашку чаю. Фостер заметил, что он в тапочках. Мужчина посмотрел на Фостера и Дринкуотера.
— Я вас слушаю, — осторожно сказал он.
Фостер показал свое удостоверение.
— Мистер Фаэрбен?
Человек кивнул и прищурился.
— Простите за беспокойство, не могли бы вы уделить нам немного времени?
— Что случилось? — спросил он.
— Мы можем поговорить? — произнес Фостер, жестом показывая внутрь дома.
Фаэрбен пригласил полицейских зайти в дом. Там было тепло, с кухни доносился приятный запах выпечки. Оттуда появилась женщина, вытиравшая руки полотенцем. Фостер поздоровался с ней.
— Какой приятный запах!
Она улыбнулась ему, но сразу тревожно посмотрела на мужа:
— Детективы хотят поговорить с нами?
— Вообще-то мы хотели бы поговорить с мистером Фаэрбеном, — уточнил Фостер. — Но мы будем рады, если вы присоединитесь к нам. Это не допрос.
Они вошли в гостиную. Там работал телевизор. Фаэрбен выключил его.
— Чай или кофе? — спросил он.
— Нет, спасибо, — ответил Фостер. — Я целый день жил на кофе.
Дринкуотер попросил фруктового сока. Миссис Фаэрбен ушла и вернулась с полным кувшином, в котором потрескивали кубики льда.
— Так что вас привело сюда? — поинтересовался Фаэрбен.
Фостер глубоко вздохнул:
— Кто-нибудь из вас интересуется семейной историей?
Фаэрбен посмотрел на него так, словно Фостер только что сделал непристойное предложение его жене.
— Вы серьезно?
— Да.
Супруги обменялись недоуменными взглядами.
— Ну я интересуюсь. Это мое хобби уже несколько лет.
— Значит, вам известна история вашей семьи?
— Да. Но только с 1740 года. Я не могу читать по латыни, и это затрудняет дальнейшие поиски. А к чему вы клоните?
— К Ику Фаэрбену.
Мистер Фаэрбен уставился на Фостера и несколько секунд молча смотрел на него.
— Как вы вообще узнали про Ика? — воскликнул он.
— Долгая история. Сначала вы ответите на наши вопросы, а потом я все объясню. Вам известно, что он сделал?
— Он был преступником. Убил двух человек, его казнили в тюрьме Ньюгейт в 1879 году.
— Когда вы узнали о нем?
Он взглянул на жену.
— Лет пять назад? — спросил он ее.
Она кивнула.
— И что вы почувствовали, выяснив, что в вашей семье был убийца?
Фаэрбен пожал плечами:
— Если честно, я очень удивился. Я не поклоняюсь своим предкам.
— Не поклоняетесь предкам?
— Да, я постоянно сталкиваюсь с этим, когда встречаюсь с поклонниками семейной истории, к которым и сам отношусь. Люди выбирают себе одну личность, как правило, самую успешную или бесстрашную и поклоняются ей, а об остальных забывают. Паршивых овец принято игнорировать. Некоторые нормально относятся к ошибкам и неудачникам в их роду; другие притворяются, будто этого никогда не было, и все отрицают.
— Вы изучали процесс над вашим предком?
— Читал несколько газетных статей! — бросил Фаэрбен. — Простите, но я должен вас спросить: почему все это так вас интересует? Разве дело возобновили?
