Ярослав Питерский - Дорожный реквием
— Что это значит? Поясните? — не понял ее Степанов.
— Ну, порка я точно затрудняюсь сказать. Мне нужно еще время. Но вот поверьте — результат моих выводов вас очень удивит!
— Ха! У нас, появился, слава богу — один подозреваемый, за последние несколько месяцев, как нам тут де специалисты психологии говорят — это не он! — возмущенно сказала Волчек.
— Нет! Вы меня не так поняли! — воскликнула Фекла и вновь поправила очки на переносице. — Я говорю, что не во всех поступках, судя из характера Жука — есть логика! Вот и все! Мне просто нужно время, что бы подтвердить свои подозрения или опровергнуть!
— Ну, если так говорить, то у любого маньяка нет логики! Зачем он мочит?! То есть убивает людей?! Нам не понять! А у него своя, так сказать логика! — буркнул Сазонов и закурил традиционную папиросу.
— А, что вам надо? Я так и не понял? — не обращая внимания — на скепсис Михаила Петровича, спросил Алексей.
— Ну, мне надо посмотреть на этого Жука. Пойти в клуб на танцы! Вот пойду и посмотрю!
— А, я готов вас проинструктировать и сопровождать! — первым откликнулся Разин.
Волчек и Степанов, посмотрели на него — карающими взглядами и, молодой опер — стыдливо опустил голову.
— Ладно! Успокойтесь! Завтра нас ждет трудный день! Завтра так сказать — момент истины! — буркнул Сазонов.
— Почему завтра? — спросил Разин — Ведь завтра Ирина только познакомится с Жуком, или так сказать должна попасть в поле его интересов. В список так сказать, потенциальных жертв!
— Э! Не! Не скажи! Не скажи Андрюха! Михайлович прав! Завтра все и решиться! Если мы правы — то он клюнет, если нет, то нам придется тогда начинать все сначала! — заступился за старого милиционера Алексей. — А сейчас я думаю нам надо отдыхать! Сегодня трудный день! Сегодня день неудачный и всем нужно отдохнуть!
— Кроме постов наблюдения! — строго добавила Волчек. — Они пусть следят за вашим Алексей Иванович одноклассником! Как я своей — женской логикой. В отличие, от некоторых, чувствую — это он! — подвела итог Волчек и сурово посмотрела на опера — клоуна.
Тот испуганно закивал головой и снял бейсболку. Выщипанный чупчик, смешно колыхался — на его, почти детской головке, на тонкой шее.
По дороге в гостиницу Попов как не странно не стал включать магнитолу. Ехать было непривычно. Не было в салоне душераздирающих воплей Шнура — мотор уныло урчал, где — то под капотом. Было даже слышно — как поскрипывали, задние рессоры. Степанов прикрыл глаза. Он вдруг почувствовал, что смертельно устал от напряжения. Такого с ним не было давно. «Видно старею! Видно уже последний резерв вырабатываю! Утомленность и усталость — первый признак, что ищейки может пропасть нюх!» — грустно подумал он.
— Я вот что хотел у вас спросить! Алексей Иванович! — осторожно сказал Попов.
Алексей поморщился и посмотрел одним глазом на водителя:
— Ну, что еще? Какого черта! Поедем спать! Завтра рано вставать! Отдохнем, давай — от проблем! Сам, видишь — какой, день был!
— Я хочу наглости набраться — спросить у вас! Мне надо срочно в город! Мне одна моя знакомая позвонила! В общем — больше у меня такого шанса не будет!
— Что опять? Ты, что не понимаешь, завтра ключевой момент нашей операции и мне машина — как воздух нужна будет! А ты, по бабам!
— Хм, да я все понимаю! Но вот сегодня то я не нужен! И ночью, скорее всего — не понадоблюсь!
— Сплюнь!
— Я, бы — завтра в восемь как штык был!
Степанов тяжело вздохнул. Посмотрев на Владимира — он улыбнулся. Он вдруг вспомнил — себя самого, в его годы. Горячий, молодой, опер — проводивший бурные ночи со своими многочисленными подружками.
— Ладно! Черт с тобой! Но завтра в восемь! Как штык! А, почему сегодня последний шанс то у тебя?
— А! Да потому — ее муж уезжает! И приедет через день! У меня просто возможность есть на всю ночь с ней остаться!
— А понятно! Смотри осторожней! Как бы не умереть от руки ревнивого муженька!
— Не волнуйтесь! Все будет хорошо! Спасибо вам! — вскрикнул довольный Попов.
Степанов зажмурился и растер виски руками.
В холле гостинице — было, по домашнему, уютно. Провинциальный интерьер с традиционным фикусом в углу. Старые кресла с полированными подлокотниками и обои в цветочек. За деревянной перегородкой, в тишине пространства — сидела дежурная. Ее седые волосы были аккуратно зачесаны назад и заколоты костяным гребешком. Степанов вспомнил, что у его бабушки — был, точно такой же. Дежурная вязала носки и приветливо улыбнулась. Он попросил ключ. Женщина, засуетилась и, отложив в сторону вязание — протянула большой железный пятак, на котором болтался ключ. Степанов, сунув его в карман — двинулся по коридору к своему номеру.
— Подождите. Товарищ Степанов. Тут вам еще письмо! — окликнул его голос дежурной.
Алексей, в растерянности повернулся и, смотря, как женщина семенит к нему по коридору — удивленно буркнул:
— Письмо? Какое еще письмо!
— Не знаю! — дежурная протянула ему конверт. — Вот оставили по смене. Мы в двенадцать меняемся! Принес, говорят, какой — то мальчик!
— Мальчик?! — Алексей с удивлением рассматривал чистый заклеенный конверт.
Никакой надписи на нем не было. Алексей, пожал плечами и, поблагодарив женщину — открыл свой номер.
Скинув одежду, он улегся на кровать — не снимая ботинок. Потянулся рукой и зажег ночник — на, при кроватной тумбочке. Покрутив в руках конверт — разорвал заклеенную бумагу. На стандартном, листе — были наклеены газетные вырезки. Из разнообразного шрифта, этого забавного калейдоскопа текста — складывалась, не сразу читаемая фраза:
«Если ты мент поганый будешь и дальше лезть в это дело, то я из твоего сердца выпеку расстегай. Вали в город. Дело закрыто. Не тревожь покойников.»
Причем, слово, расстегай — было, приклеено, с одной буквой С. Алексей нахмурился и несколько раз перечитал послание. Он не мог поверить, что это все на самом деле. Ему не переставало казаться. Что это бумажка — просто, какая то детская шутка.
— Черт! Детективов в кино насмотрелись что ли?
Он устало сел на кровати и закурил. Внимательно вглядываясь — в неровно приклеенные буквы — особенно задумался над фразой «не тревожь покойников».
— Ну, Андрюша! Ну, мастер детективного жанра?! — ухмыльнулся Степанов.
В этот момент в дверь тихо постучали. Алексей замер. Он, на несколько секунд — испугался и даже пожалел, что у него нет с собой табельного оружия. Покосившись на окно, он затушил сигарету в пепельнице и, встав с кровати — на цыпочках подошел к двери. Стук раздался вновь. Алексей вслушивался в тишину и внимательно осмотрел комнату взглядом. Из орудия защиты — была только пепельница и ребристый графин на подоконнике. Алексей тяжело вздохнул и тихо спросил:
— Кто здесь?
— Обслуживание номера! — прошептал женский голос.
— Какое еще обслуживание номера? — Алексей открыл дверь рывком.
На пороге стояла улыбающаяся Ирина Сливнина. Ее шуба была распахнута, шапки на голове не было. Светлые волосы заманчиво растеклись по плечам.
— Мистер, горничную не вызывали? — Ирина многозначительно улыбнулась и прежде, чем Алексей успел ответить — накинулась на его шею, успев захлопнуть дверь своей ножкой.
— Ты, что делаешь? Ирка? С ума сошла? Тут же гостиница! Дежурная внизу! — Алексей непроизвольно, отбиваясь от женщины — выронил из руки странное послание с угрозой.
Бумажка, полетев — упала на пол. Ирина скинула шубу и словно мягким тараном — толкнула своими пышными грудями Степанова на кровать. Тот потерял равновесие и упал. Сеточный матрас противно и предательски — скрипнул ржавыми пружинами.
— Ирка! Ты сумасшедшая!
Но женщина не слушала его. Она — сорвав с себя кофточку, принялась за Алексея. Стянув с него — свитер с рубашкой, резкими движениями — вцепилась в брючный ремень.
— Ира, нас услышат!
— А мне плевать! Я голодная — а ты мой заложник! Моя жертва! Моя добыча!
Степанов понял, что перед ее натиском не устоять. Он обречено откинул голову на подушку…
…А когда — кроватные пружины выскрипывали свои верхние ноты — сексуальной симфонии, в дверь вновь требовательно постучали. Ирина и Алексей замерли. Сливнина тяжело дыша — шепнула ему в ухо:
— Кто этот еще? Кого ты ждешь? Женщину?
— С ума сошла? Какая еще женщина?! Я боюсь, это — дежурная!
— Нет, дежурная — знакомая моей школьной подруги и она придти не может, я с ней договорилась! — шептала Ирина.
Алексей отстранился от женщины и тревожно посмотрел на дверь. Стук раздался вновь. Степанов, встал с кровати и, подобрав, валявшееся на полу одеяло — завернулся в него и подошел к двери:
— Кто там? — настороженно спросил он.
— Алексей Иванович, это я Фекла! Мне кое — какая идея в голову пришла — пустите меня на минуту! — раздался за дверью голос Мерзоевой.
