Скотт Фрост - Дневник Габриеля
Брим сделал глубокий вдох и, казалось, сконцентрировался.
— Отправляли цветы. Заключили контракт с дизайнером, оформляющим одну из платформ для парада. Это невероятный успех для нас.
Прекрасно, подумала я, мысленно представив заголовки: «Мать девушки, сорвавшей выборы Королевы Парада роз, расследует убийство в цветочном магазине». Могу себе представить, какие статейки под этими заголовками состряпают придурки, помешанные на теории заговора.
— Цветы в подсобке предназначены для украшения платформы? — спросил Трэйвер.
Брим кивнул.
— Большая часть из мексиканских оранжерей. Их доставляют в рефрижераторах. Время в нашем деле — решающий фактор.
— Для какой именно платформы предназначались эти цветы?
— Платформа Сан-Марино, «Дух разнообразия».
Отличные новости для устроителей Парада роз. Дух разнообразия привел к убийству. На мгновение в моей голове промелькнула совершенно дикая мысль, что преступление совершено на почве странной ненависти к флористам.
— Сколько наличных в магазине? — спросила я.
— Несколько тысяч долларов. Цветы должны были приехать сегодня, а некоторые наши поставщики предпочитают расчет наличкой.
— Вы узнали стрелявшего?
Брим покачал головой.
— Он был в маске.
— В какой?
— Бордовая такая, как лыжники надевают…
— Вы отдали ему деньги?
Он энергично закивал.
— Да, да, все… и тут Дэниел попытался убежать в подсобку.
— А зачем он побежал? Нападавший что-то сказал? Он сказал, что убьет вас обоих?
— Нет, мне кажется, Дэниел просто запаниковал. Я замер на месте, а… Он пошел за Дэниелом, и я спрятался под витриной.
Брим замолчал, и по его лицу как румянец разлилась печаль.
— А потом я услышал выстрел, — прошептал он.
— Я знаю, это трудно, но сейчас необходимо припомнить все детали, — сказала я как можно более чутким тоном.
Брим кивнул, пытаясь взять себя в руки.
— Как звучал его голос…
— Дэниел говорил тихо… — Он осекся. — Вы имеете в виду убийцу?
Я кивнула.
— Да. Был ли у него акцент? Что-то особенное?
— Он был монотонный.
— В одной тональности? Как музыка?
Брим покачал головой.
— Нет, индифферентный, будто ему наплевать на происходящее, и ничего не значит убить кого-то. — Его взгляд снова стал мутным.
— Камера в подсобке работала?
По-видимому, Брим забыл о ее существовании и только сейчас понял, что убийство записано на пленку.
— О Господи… да.
— А почему вы не установили камеру в торговом зале, где стоит кассовый аппарат? — спросил Трэйвер.
— Мы как раз этим занимались. Просто в подсобку уже несколько раз проникали воры. Поэтому мы решили первую камеру установить там.
— А кто мог знать о том, что у вас столько наличных в магазине?
— У нас работают неполный рабочий день еще двое сотрудников, и сейчас мы наняли одного временного.
— Нам нужны будут их адреса.
Брим с грустью кивнул.
— Но я не думаю, что кто-то из них причастен.
Я окинула взглядом офис. Доллар в рамочке, золотая табличка Ассоциации флористов США, свидетельство о членстве в торговой палате, фото двух партнеров вместе с женами на причале в Мексике рядом с огромной рыбой-парусник, свисающей с веревки. Счастливый защищенный мирок, который только что раскололся на части так, как роза, увядая, теряет лепестки.
— Почему входная дверь не была заперта?
Брим с удивлением посмотрел на нас.
— Не понимаю.
— Следов взлома нет, значит, дверь либо была открыта, либо преступника впустили, открыв дверь изнутри.
— Я был в подсобке. Я думал, она заперта.
Я вышла на улицу, оставив Трэйвера закончить допрос свидетеля. Температура резко упала, и я видела, как дыхание полицейских струйками тает в ночи. Бриз, дующий с океана, очистил улицу от запаха копченого чили. Высокие кипарисы покачивались на ветру, словно герои немого кино. Мимо меня к месту преступления прошел один из судмедэкспертов, и я отметила еле ощутимый аромат ментола, которым медики обычно пытаются перебить запах смерти, если тело уже полежало какое-то время. Я подошла к желтой ленте и мысленно проиграла ситуацию исходя из известных фактов. Убийство, как правило, — это очень просто. Как в детской головоломке — необходимо лишь правильно соединить точки, и получишь целостную картинку. Умники, если они решаются на убийство, обычно допускают в процессе массу промахов. Преступление похоже на канву с заранее нанесенным рисунком, вам остается только раскрашивать фрагменты в соответствии с номерами. Раньше меня это и удивляло.
Но сейчас мне захотелось перенестись с места преступления и оказаться на краешке дочкиной кровати, произнести то, что я хотела сказать в машине, но не смогла.
Когда я высадила ее у дома, Лэйси вылезла из машины, а потом повернулась и поинтересовалась:
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
Я какое-то время сидела молча. В голове вертелась тысяча вопросов, но я не задала ни одного.
— Позже. — И всё, всего одно слово.
Лэйси сделала глубокий вдох, а потом покачала головой:
— Превосходно.
Я открыла было рот, чтобы ответить, но не смогла выдавить ни звука.
— Ты всегда говоришь «позже», но это «позже» никогда не наступает. — Лэйси повернулась и зашла в дом, а я так и сидела молча.
Сердце начало бешено колотиться в груди, мне стало трудно дышать. Мысли неслись на бешеной скорости, метались между сомнениями и вопросами. Почему я ей ничего не сказала? Что плохого, если бы я призналась, что я никудышная мать? Мне хотелось напиться, хотелось сигарету, хотелось поплакать. Я почувствовала, как в уголке глаза образовывается слезинка.
Вышел Трэйвер с видеокассетой в руках и направился ко мне. Я отвернулась, посмотрела на горы и смахнула слезу рукавом.
— Посмотрим сегодня?
Я кивнула и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь прийти в норму.
— Ты в порядке?
Я сглотнула комок, пытаясь смочить пересохшее горло.
— Ага.
Дэйв кивнул и вздохнул. По его лицу я видела, что он думает о том, что не успел прокрасться в детскую и поцеловать дочек на ночь. Ему нравилось быть отцом, каждую минуту, несмотря на усталость. Уверена, в глубине души Дэйв убежден: если в ближайшие двадцать лет что-то в жизни близняшек пойдет не так, они обнаружат истоки своих несчастий именно в том вечере, когда папа не поцеловал их спящие лобики.
— Они не запомнят, что ты сегодня не поцеловал их, — сказала я.
На зернистой черно-белой пленке, полученной с камеры слежения, Дэниел Финли сортировал связки, пребывая в счастливом неведении, сколько ему осталось жить. О чем он думал в тот момент? О цветах, о том, что съесть на ужин, о дне рождения жены, о наступающем Новом годе?
Вот Финли слышит что-то за спиной, поворачивается, и в этот момент в подсобку входит убийца в маске и наставляет на него короткоствольный пистолет.
— Похоже, автоматический, двадцать пятого калибра, — заметил Трэйвер.
На убийце джинсы, темная рубашка и белые кроссовки, на которых виднелась эмблема «Найк». Финли несколько секунд ошарашенно смотрит на убийцу, словно окаменев от страха. Преступник машет пистолетом, указывая на дверь, но Финли остается на месте, словно не веря своим глазам. Убийца трясет головой, похоже, орет, а потом подходит к Финли и, приставив пистолет к голове бедняги, выталкивает его из зоны досягаемости камеры.
— Разве Брим не сказал, что он был в подсобке, а Финли в торговом зале? — уточнила я.
Трэйвер проверил свои записи и кивнул.
На пленке на несколько минут появляется Брим. Кажется, что-то ищет, а потом снова уходит.
— Наверное, это объясняет, почему он так сказал, — заметил Трэйвер.
— Но не объясняет, как убийца проник в помещение и кто открыл входную дверь, правда?
Я взглянула на часы и засекла время, считая секунды до преступления, которое вот-вот произойдет на экране. Через двадцать пять секунд Финли вбегает обратно и практически сразу же падает, словно марионетка, у которой обрезали веревочки. Убийцы не видно, только облачко пороха из дула.
Мы с напарником переглянулись, подумав об одном и том же. Почему убийца встал так, что оказался вне зоны досягаемости камеры? Он знал о ней или это случайность? Но если он знал о камере и избегал ее, то почему незадолго до этого заходил в опасную для него зону?
— Скорее всего, это ничего не значит, — сказал Трэйвер.
— Скорее всего.
Я снова уселась в кресло и уставилась в окно. Улица была пуста, если не считать припаркованных патрульных автомобилей. Луна зашла, и снег на вершинах гор перестал блестеть отраженным светом.
— Брим сказал, что им доставляли цветы из Мексики. А что, если доставляли не только цветы?
Дэйв выключил видеомагнитофон, встал, потянулся и зевнул, затем посмотрел на часы. Три часа ночи.
