Джон Катценбах - Особый склад ума
Парень повернулся к ней, встав спиной к преподавателю:
— Какого хрена ты хочешь этим сказать?
— Никакого, — ответила она, все еще улыбаясь. — Просто договариваюсь о встрече.
Она постаралась произнести это последнее слово так, чтобы оно прозвучало как можно более многообещающе, и одарила Клейтона легкой ободряющей улыбкой, сопроводив ее изящным изгибом бровей, затем схватила рюкзак и повернулась к выходу. Тяжелоатлет что-то рявкнул в направлении Клейтона и поспешил за подружкой. Пока они поднимались к заднему выходу, Клейтон слышал поток брани вроде: «Какого хрена ты тут вытворяешь…» — но наконец они исчезли в затененном конце зала.
«Света здесь мало», — подумал он. Над последними рядами лампы почему-то всегда перегорают в первую очередь, и никто не торопится их менять. А ведь свет должен быть во всем зале. Яркий свет. Он вгляделся в темный угол возле дальнего выхода, чтобы понять, не прячется ли там кто-нибудь. Еще раз пробежался взглядом по опустевшим рядам, отыскивая человека, который там притаился в засаде.
Лампочка тревожной сигнализации продолжала беззвучно мигать. Он подумал, куда же запропастился СВАТ, и вдруг понял, что они не придут.
«Я один», — сказал он себе.
И тут же, в ту же секунду, понял, что не один.
На предпоследнем стуле, на самой границе света и тени, сгорбилась в ожидании темная фигура. Лица было не разглядеть, но даже по согнувшейся фигуре было видно, что человек там сидел крупный.
Клейтон поднял револьвер и навел на незнакомца.
— Я буду стрелять, — сказал он безжизненным хриплым голосом.
В ответ из тени донесся смех.
— И застрелю вас без колебаний.
Смех утих, и человек сказал:
— Вы меня удивляете, профессор Клейтон. Вы всех ваших студентов приветствуете с револьвером в руке?
— Когда приходится, — ответил Клейтон.
Человек поднялся, и Клейтон увидел, что это крупный немолодой мужчина в плохо сидящем костюме-тройке. В одной руке он держал небольшой портфель, который Клейтон заметил, когда тот раскинул руки в приветственном жесте:
— Я не студент.
— Это понятно.
— Но мне понравилось, как вы рассказывали о том, что преступник стремится стать одним целым с жертвой. Вы не шутили, профессор? Вы можете чем-то подтвердить ваши слова? Мне хотелось бы взглянуть на ваши научные изыскания, предпринятые ради доказательства этого тезиса. Или вы сделали это предположение, основываясь исключительно на своей интуиции?
— На интуиции, а также на опыте. Успешных клинических исследований нет. Их никто не проводил. И сомневаюсь, что будут проводить.
Человек улыбнулся:
— Надеюсь, вы читали Росса? Я имею в виду его новаторскую работу о деформированных хромосомах. А как насчет Финча и Александера и мичиганских исследований генотипов убийц-маньяков?
— Знаком, — ответил Клейтон.
— Еще бы! Ведь вы были у Росса ассистентом, первым, кого он пригласил, едва получив федеральный грант. И мне говорили, что вторую работу на самом деле написали вы, так? Это произошло еще до того, как вы получили докторскую степень.
— Вы хорошо информированы.
Гость начал медленно спускаться по лестнице. Клейтон, приняв стойку, целился в него, держа револьвер обеими руками. Он отметил, что странный гость много старше его, скорее всего под шестьдесят, седой, коротко, по-военному, стриженный. Он выглядел грузным, но двигался быстро и проворно. Клейтон подумал, что этот человек хорошо бегает. На длинные дистанции вряд ли, но на коротких мог бы оказаться опасным соперником, способным на быстрый, мощный рывок.
— Двигайтесь медленней, — предупредил Клейтон. — И держите руки так, чтобы я их видел.
— Уверяю, профессор, я не опасен.
— Сомневаюсь, — резко ответил Клейтон. — Когда вы вошли, детектор на вас среагировал.
— В самом деле, профессор, нет проблем.
— Сомневаюсь, — повторил Клейтон. — Сдается мне, что вы и опасны, и с проблемами. Расстегните пиджак. Пожалуйста, без резких движений.
Человек остановился примерно в пяти метрах от Клейтона.
— Преподаватели сильно изменились, не то что в мое время, — отметил он.
— Разумеется. Покажите мне ваше оружие.
Человек показал наплечную кобуру, в которой находился револьвер, похожий на револьвер Клейтона.
— Можно, я заодно покажу документы? — спросил он.
— Одну минуту. Что у вас в запасе, ведь есть что-то? На лодыжке? Или на ремне за спиной? Где?
Человек снова улыбнулся:
— За спиной. — Он приподнял сзади пиджак и, повернувшись спиной, продемонстрировал кобуру со вторым, маленьким, автоматическим пистолетом. — Удовлетворены? — спросил он. — Послушайте, профессор, я здесь по официальному делу…
— Официальное дело — прекрасный эвфемизм для обозначения множества опасных занятий. Теперь приподнимите штанины. Медленно.
Человек вздохнул:
— Да ладно, профессор. Разрешите мне показать мое удостоверение.
Клейтон в ответ лишь качнул стволом револьвера. Человек пожал плечами и поднял сперва штанину на левой ноге, потом на правой. На правой, на лодыжке, были пристегнуты ножны, в которых торчал нож.
Человек еще раз улыбнулся:
— При моем роде деятельности слишком много средств защиты не бывает.
— И какой же у вас род деятельности? — спросил Клейтон.
— Такой же, как у вас, профессор. Такой же, как у вас…
Он помедлил, и усмешка еще раз скользнула по его лицу, словно облачко, ненадолго затмившее диск луны.
— Смерть.
Джеффри Клейтон стволом указал на стул в переднем ряду, приглашая незнакомца сесть.
— Теперь удостоверение, — сказал он.
Гость осторожно просунул руку в карман и вынул бумажник из искусственной кожи, потом протянул профессору.
— Просто бросьте на пол и садитесь. Руки заложите за голову.
В первый раз во взгляде гостя промелькнуло раздражение, но он тотчас спрятал его за насмешливой, беззаботной улыбкой.
— По-моему, вы слишком уж осторожничаете, профессор Клейтон. Но если вам так спокойнее…
Человек сел в переднем ряду, а Клейтон нагнулся и поднял с полу бумажник с удостоверением. Ствол продолжал смотреть в грудь незнакомца.
— Осторожничаю? — отозвался Клейтон. — Надо же! Человек, не являющийся студентом и вооруженный по меньшей мере тремя видами оружия, приходит ко мне в аудиторию через заднюю дверь, не договорившись заранее о встрече, даже не представившись, показывает, что знает как минимум, кто я такой, заявляет, что он не опасен, советует не проявлять излишней осторожности? А вы знаете, сколько наших преподавателей подверглось нападению в этом семестре? Сколько раз здесь студенты поднимали стрельбу? Знаете, что у нас сейчас временно запретили предварительное психологическое тестирование абитуриентов благодаря Союзу защиты гражданских свобод?[8] Вторжение в личную жизнь и все такое. Великолепно. Теперь мы не имеем права отсеивать заведомых психов до того, как они заявятся к нам со своими автоматами.
Тут Клейтон в первый раз улыбнулся.
— Осторожность, — проговорил он, — есть неотъемлемая часть нашей жизни.
Человек в костюме кивнул:
— Там, где я работаю, это не проблема.
Клейтон продолжал улыбаться:
— Полагаю, это ложное утверждение. Иначе вы тут не появились бы.
Открыв удостоверение, Клейтон увидел тисненного золотом орла и надпись: «СПЕЦИАЛЬНАЯ СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ ШТАТА». И орел, и надпись были вытиснены на фоне прямоугольных очертаний нового штата — Западной территории. Ниже была пропечатанная красным цифра «51». На другой стороне разворота значилось имя владельца «Роберт Мартин», его личная подпись и должность: «специальный агент».
Джеффри Клейтон еще не видел документов, которые выдавал Пятьдесят первый штат. Какое-то время он смотрел на них, пока наконец медленно не произнес:
— Так, значит, мистер Мартин, если только это ваше настоящее имя или если вы не желаете, чтобы я называл вас «агент Мартин», вы состоите в СС?
Тот нахмурился:
— Мы предпочитаем называть нашу контору просто спецслужбой, и думаю, профессор, вы это знаете. Ваша аббревиатура вызывает слишком неприятные исторические ассоциации, хотя согласен, проблема, на которую вы намекаете, действительно существует. Но мало кто, смею отметить, чувствителен к подобным вещам. А имя, равно как и удостоверение, настоящее. Если желаете, можно найти телефон, и я скажу, куда и по какому номеру вам позвонить, чтобы проверить. Если вам так спокойнее.
— Мне не может быть спокойнее, когда речь идет о Пятьдесят первом штате. Если бы я мог, я голосовал бы против предоставления ему полного статуса.
— К счастью, вы в явном меньшинстве. А вы когда-нибудь были у нас, профессор? Вам знакомо то чувство надежности и безопасности, какое испытывают у нас? Многие считают, что мы и есть Америка — Америка, которую мы потеряли в силках современного мира.
