Уоррен Мерфи - Рота террора
Не считает ли Римо новый закон о налогах грабительским? Этот вопрос ему задавали сплошь и рядом на вечеринках, утомительных своим однообразием и банальностью присутствующих на них гостей, хотя сами они почему-то чувствовали себя людьми необыкновенными.
Нет, Римо не считал этот закон грабительским.
Не хочет ли Римо коктейль? Марихуану? Таблетку?
Нет, к подобным удовольствиям Римо равнодушен.
Закуску?
Нет, она может содержать глютамат натрия, и к тому же Римо ест только раз в день.
О, Римо предпочитает натуральную пищу?
Нет, не сам он, только его организм.
Какое знакомое лицо! Не приходилось ли Римо бывать в Париже?
Нет. Возможно, мы делали пластическую операцию у одного и того же хирурга.
Чем Римо зарабатывает себе на жизнь?
Тем, что смиренно выносит общество болванов.
Не повторит ли Римо это заявление на террасе?
Пожалуй, нет.
Знает ли Римо, что он разговаривает с бывшим чемпионом-любителем Калифорнии в среднем тяжелом весе и обладателем черного пояса, не говоря уже об огромных связях, которые есть у каждого владельца киностудии?
Нет, к сожалению, не знает.
И все же не повторит ли Римо свое высказывание о болванах?
Зачем? Болван сам сделает это за него.
Не желает ли Римо получить подносом с закуской по лицу?
Это вряд ли удастся, потому что сейчас этот серебряный подносик будет нахлобучен на голову болвану.
Римо хорошо помнил эту последнюю вечеринку в Беверли Хиллз. Он помнил, как двое слуг с помощью молотка и зубила разгибали поднос, снимая его с головы киношного магната, как тот направил жалобу прямо в Вашингтон и употребил свое влияние, чтобы правительственные агентства покопались в прошлом Римо. Конечно, они ничего не раскопали. Даже номера карточки для получения социальных выплат. Это было естественно. У мертвых нет ни карточек, ни отпечатков пальцев в досье.
Римо опустил ступню в воду. Тепленькая. Он оглянулся на дом, широкие стеклянные двери которого были открыты. По телевизору начиналась какая-то мыльная опера. Затем послышалась органная музыка, сквозь которую прорезался голос.
– Ты готов? – спросил кто-то из глубины дома скрипучим голосом с восточным акцентом.
– Еще нет, папочка, – ответил Римо.
– Нужно всегда быть готовым.
– Да, но я еще не готов, – прокричал Римо.
– Чудесный ответ. Исчерпывающее объяснение. Уважительная причина…
– Просто я еще не готов. Вот и все.
– …для белого человека, – продолжил скрипучий восточный голос.
– Для белого человека, – раздраженно прошипел Римо себе под нос.
Он попробовал воду другой ногой. Все еще тепленькая. Наверху был шум вокруг этого случая с подносом.
Сознает ли Римо, какому невероятному риску он подвергает КЮРЕ, привлекая к себе внимание?
Разумеется, сознает.
Знает ли Римо, как это может отразиться на судьбе страны, если о существовании агентства станет известно?
Да, знает.
Знает ли Римо, на какие затраты и риск пошло агентство, превратив его в человека, которого не существует?
Если речь идет о том, что доктор Харолд В.Смит сфабриковал против полицейского по имени Римо Уильямс дело об убийстве, в результате чего бедолага был приговорен к казни на электрическом стуле, а следовательно, канул в неизвестность вместе со своими отпечатками пальцев и номером карточки для получения социальных выплат; если речь идет об этом, то Римо прекрасно знал, чего все это стоило агентству КЮРЕ.
Как помнил он и нескончаемые часы мучительных тренировок, которые превратили его в человека, отличного от всех остальных.
Он много чего помнил. Помнил, как очнулся на больничной койке, как ему сказали, что конституция в опасности и что президент наделяет агентство особыми, выходящими за рамки конституционных ограничений полномочиями для борьбы с преступностью. Это была тайная организация, которой как бы не существовало. О ее существовании было известно только президенту, доктору Харолду В.Смиту – главе тайной организации КЮРЕ, вербовщику и Римо. Римо был тем самым полицейским, которого должны были казнить за убийство.
Вскоре, правда, возникло небольшое осложнение: вербовщик очутился в больнице, где его кололи и где он мог под влиянием наркотиков заговорить о КЮРЕ. Эту маленькую проблему легко устранили. Римо получил приказ ликвидировать вербовщика, после чего осталось только трое людей, знающих о КЮРЕ.
– Почему для таких целей в КЮРЕ используют одного человека? – поинтересовался бывший полицейский Римо Уильямс.
– Чтобы у КЮРЕ было меньше шансов стать угрозой правительству. Разумеется, этот один человек получит специальную подготовку.
И Римо ее получил. Его тренировал Мастер Синанджу, тренировал так, что порой Римо предпочел бы действительно оказаться на том свете.
Да, Римо помнил, на что пошло КЮРЕ ради него, и если перевернутый на голову дурака поднос мог поставить под угрозу существование агентства, значит, грош ему цена.
– И это все, что вы можете сказать в свое оправдание, Римо? – осведомился Смит во время одной из редких личных встреч.
– Это все, что я могу сказать.
– Ну ладно, – сказал Смит с кислой миной. – Теперь перейдем к делу. Что вы знаете о террористах? – Последовала небольшая лекция на тему о терроризме – так сказать, преамбула к заданию.
Римо нагнулся и поболтал рукой в бассейне, таком же точно, как у всех обитателей этого роскошного района.
– Я не слышу, как твое тело движется в воде, – раздался голос с восточным акцентом.
«Я не слышу, как твое тело движется в воде», – тихо передразнил Римо. Он стоял в плавках, хорошо сложенный мужчина лет тридцати с небольшим с резкими чертами лица и глубоко посаженными темными глазами. Если что-то и отличало его от обыкновенного мужчины, так это слишком широкие запястья. Что же касается смертоносной силы, которой он был наделен, то она, как и у любого мужчины, заключалась в способности анализировать.
– Я не слышу, как твое тело движется в воде, – повторил голос.
Римо вошел в воду. Не нырнул и не прыгнул, поднимая брызги, а именно вошел, как его учили, как будто некая сила тянула его к центру земли. Мгновение назад Римо стоял на краю бассейна, а сейчас теплая вода окружила его, и ноги коснулись кафеля на дне. Со стороны могло показаться, что бассейн засосал его.
Он подождал, давая глазам привыкнуть к хлорированной воде, а телу – к недостатку кислорода. Его руки спокойно двигались в воде, пока он пытался сконцентрировать весь свой вес в ногах и ступнях, чтобы удержаться под водой.
Он находился в теплом нефритовом мире, он стал частью его и ему не нужно было бороться с этой стихией. Когда он еще только учился двигаться в воде, чем больше стараний он проявлял, тем хуже у него получалось. Мастер Синанджу сказал, что, только перестав стараться, он научится двигаться в воде и что Римо ошибается, полагая, что воду можно победить. Ей нужно подчиниться.
– Подчинившись, ты победишь, – сказал Чиун и тут же продемонстрировал, что он имеет в виду. Тело пожилого азиата вошло в воду, оставив за собой три маленьких пузырька, словно камешек, мягко опустившийся на дно, именно опустившийся, а не упавший. Старик двигался плавно, без рывков, совсем как тигровая акула, которую Римо видел в городском аквариуме. Без брызг, без напряжения. Взмах. Еще взмах. Еще. В мгновение ока Чиун оказался на другом конце бассейна, и вот уже он вышел из воды, как будто неведомая сила вынесла его наружу. Мастера Дома Синанджу умели не толкать себя вперед в воде, а добиваться, чтобы вода толкала их.
Римо пытался научиться этому. У него не получалось. Он пытался снова. И снова не получалось. Пока однажды, измученный после трех неудачных попыток, во время которых он действовал как обычный пловец, Римо вдруг почувствовал свое тело.
Его тело двигалось вперед вместе с водой. Это было слишком легко, чтобы поверить в удачу. Затем он попытался повторить, но не смог.
Чиун нагнулся к бассейну, взял Римо за руку и оттолкнул ее. Римо почувствовал силу сопротивления. Тогда Чиун потянул руку Римо в воде. Рука двигалась быстро и без усилий. Вода приняла его руку.
В этом и был весь секрет.
– Почему вы не показали мне этого с самого начала? – спросил Римо.
– Потому что ты не знал, чего именно ты не знаешь. Ты должен начать с неведения.
– Папочка, – сказал Римо, – вы выражаетесь так же ясно, как автор Священного писания.
– Священное писание непонятно, – сказал Чиун. – А я понятен. К сожалению, слепой не видит света. Теперь ты знаешь, как двигаться в воде.
Чиун был прав. Отныне у Римо все получалось. Теперь, когда он снял вес с ног, он понимал воду, саму природу воды. Он научился продвигаться вперед, не преодолевая ее сопротивление, а словно растворяясь в ней. Взмах. Еще взмах. Еще. Вот он уже высунул голову из воды, выбрался наружу и пошел обратно, оставив мокрые следы на желтом коврике. Это не было упражнением, потому что любое упражнение предполагает напряжение тела. Это была практика.
