Сидни Шелдон - Сорвать маску
В вестибюле Джад встретил Бена Каца, управляющего, который, нервно махнув ему рукой, тут же скрылся в своей квартире. «Что с ними сегодня, – подумал Джад. – Или это мои нервы?»
Он вошел в лифт.
Эдди, лифтер, кивнув, сказал: «Добрый вечер, мистер Стивенс» – и нажал кнопку, стараясь не смотреть на доктора.
– Что-нибудь случилось? – спросил Джад.
Эдди быстро покачал головой, по-прежнему глядя в сторону.
«О господи, – подумал Джад, – еще один кандидат на мою кушетку».
Лифтер открыл дверь, и Джад, выйдя на лестничную площадку, направился к своей квартире. Не слыша стука закрывающейся двери лифта, он обернулся. Эдди пристально смотрел на него. Но как только Джад открыл рот, чтобы спросить, в чем дело, тот быстро захлопнул дверь и нажал кнопку первого этажа. Джад пожал плечами, достал ключ и, открыв замок, вошел в квартиру.
Во всех комнатах горел свет. Лейтенант Макгрейви в гостиной рассматривал содержимое выдвинутого из стола ящика. Из спальни появился Анджели. Джад почувствовал, как в нем закипает злость.
– Что вы делаете в моей квартире?
– Ждем вас, мистер Стивенс, – ответил Макгрейви. Джад подошел поближе и задвинул ящик, чуть не прищемив детективу пальцы.
– Как вы сюда попали?
– У нас есть ордер на обыск, – ответил Анджели. Джад изумленно посмотрел на него:
– Ордер на обыск? Моей квартиры?
– Вопросы задаем мы, доктор, – заметил Макгрейви.
– Вы можете не отвечать на них, – добавил Анджели. – Прошу учесть, что сказанное вами может использоваться против вас.
– Вы не хотите позвонить адвокату? – поинтересовался Макгрейви.
– Мне не нужен адвокат. Я уже сказал, что одолжил Хансену куртку этим утром и больше ее не видел, пока вы не принесли ее ко мне в кабинет. Я не мог его убить. Весь день я провел в кабинете с пациентами. Мисс Робертс может это подтвердить.
Макгрейви и Анджели обменялись многозначительными взглядами.
– Что вы делали после того, как покинули кабинет? – спросил Анджели.
– Просто ездил на машине.
– Куда?
– В Коннектикут.
– Вас мог кто-нибудь видеть?
– Нет.
– Может быть, вы где-то останавливались, – предположил Анджели.
– Нет. Какое имеет значение, куда я ездил сегодня вечером? Хансена убили утром.
– Вы не возвращались в свой кабинет? – небрежно спросил Макгрейви.
– Нет. А что?
– Дверь в ваш кабинет оказалась взломанной.
– Не могли бы вы поехать туда с нами? Возможно, что-то украдено.
– Конечно. Кто сообщил об этом?
– Ночной сторож, – ответил Анджели. – Вы держите в кабинете ценности, доктор? Деньги? Лекарства?
– Наркотиков там нет. Денег тоже. В моем кабинете нечего красть. Я ничего не понимаю.
– Ну и прекрасно, – подвел черту Макгрейви. – Пора ехать.
В приемной царил хаос: кто-то вытащил все ящики, а их содержимое разбросал по полу. Джад не верил своим глазам.
– Как вы думаете, доктор, что они искали? – спросил Макгрейви.
– Не имею понятия, – ответил Джад и, подойдя к двери, ведущей в кабинет, открыл ее. Макгрейви следовал за ним по пятам.
Он увидел перевернутые столики, разбитые лампы, залитый кровью ковер. В дальнем углу лежало обнаженное тело Кэрол Робертс со связанными за спиной руками. На груди и бедрах виднелись ожоги от кислоты, пальцы правой руки были сломаны, а лицо превращено в сплошной синяк. Оба детектива пристально наблюдали за доктором.
– Вы побледнели, – заметил Анджели. – Присядьте. Джад покачал головой и несколько раз глубоко вздохнул.
Когда он заговорил, его голос дрожал от ярости: «Кто, кто это сделал?»
– Именно это мы и хотим услышать от вас, доктор Стивенс, – ответил Макгрейви.
Джад взглянул ему прямо в глаза.
– Никто не мог сделать такое с Кэрол. За всю жизнь она никому не причинила зла.
– Думаю, вам пора придумать что-нибудь еще, доктор, – рявкнул Макгрейви. – Вы не знаете человека, который мог бы ненавидеть Хансена, но ему воткнули нож в спину. Кэрол никому не причинила зла, но ее облили кислотой и замучили до смерти. А вы стоите здесь и говорите нам, что никто не хотел их обидеть. Хватит играть комедию. Вы что, слепой и глухой? Девушка работала у вас четыре года. Вы – психоаналитик. Неужели я поверю, что вы ничего не знали о ее личной жизни?
– Конечно, нет, – сухо ответил Джад. – У нее есть молодой человек, за которого она собиралась замуж.
– Чик. Мы уже говорили с ним.
– Но он никогда не сделал бы такого. Он хороший парень и любил Кэрол.
– Когда вы в последний раз видели ее в живых? – спросил Анджели.
– Я говорил вам. Перед тем как уехать, я попросил Кэрол закрыть кабинет. – Джад проглотил слюну и снова глубоко вздохнул.
– Вы ожидали кого-нибудь еще из пациентов?
– Нет.
– Как вы думаете, не мог ли это совершить какой-то маньяк?
– Такое может сделать только маньяк, но и он должен иметь повод для своих действий.
– Я с этим полностью согласен, – заметил Макгрейви.
– Почему она до сих пор лежит здесь? – сердито спросил Джад, снова взглянув на тело Кэрол, теперь напоминающее старую тряпичную куклу, выброшенную за ненадобностью.
– Сейчас ее уберут, – успокоил его Анджели. – Судебный медик и наши парни из отдела убийств уже закончили. Джад повернулся к Макгрейви:
– Значит, вы оставили ее в таком виде специально для меня?
– Да, и я снова хочу спросить вас, ради чего в этом кабинете можно пойти на такое? – он махнул рукой в сторону тела Кэрол.
– Не знаю.
– А то, что касается ваших пациентов?
– Нет, – покачал головой Джад.
– Вы не очень стремитесь нам помочь, не так ли, доктор?
– Неужели вы думаете, что я не хочу увидеть пойманного вами убийцу? – рассердился Джад. – Если бы мои записи оказались полезными для вас, я бы тут же сказал об этом. Я знаю своих пациентов. Ни один из них не мог убить Кэрол. Это сделал посторонний человек.
– Почему вы так уверены в том, что никто не охотился за вашими записями?
– Их не тронули.
Макгрейви с любопытством посмотрел на него.
– Откуда вы знаете? Вы же их еще не видели. Джад подошел к стене и под настороженными взглядами детективов нажал на небольшую деревянную пластинку. Часть стены отошла в сторону, открыв несколько вместительных полок, уставленных магнитофонными кассетами.
– Я записываю все беседы с моими пациентами, – объяснил Джад. – И держу пленки здесь.
– Не могли они пытать Кэрол, чтобы заставить ее сказать, где пленки?
– Эти записи ни для кого не представляют интереса. Надо искать другой повод для убийства Кэрол.
Джад еще раз взглянул на истерзанное тело и почувствовал, как его переполняет бессильная слепая ярость:
– Вы должны найти того, кто это сделал!
– Я постараюсь, – сказал старший детектив, глядя ему прямо в глаза.
Макгрейви попросил своего напарника отвезти Джада домой.
– У меня еще есть кое-какие дела, – объяснил он. – Спокойной ночи, доктор, – и, повернувшись, пошел вдоль улицы.
– Поехали, – поторопил доктора Анджели. – Я закоченел. Джад сел на переднее сиденье рядом с детективом, и машина тут же тронулась.
– Я должен сообщить семье Кэрол, – сказал доктор.
– Мы уже позаботились об этом.
Джад кивнул. Конечно, он все равно должен их повидать, но пока с этим можно повременить. Интересно, подумал он, чем собирается заняться лейтенант Макгрейви в такое время.
Будто читая его мысли, Анджели сказал:
– Макгрейви – хороший полицейский. Он считает, что Зиффрен заслужил электрический стул за убийство его напарника.
– Зиффрен – сумасшедший.
– Я вам верю, доктор.
«А вот Макгрейви – нет», – подумал Джад.
Городской морг выглядел так же, как и любой другой в три часа ночи, если не считать того, что какой-то шутник повесил над дверью венок из остролиста. «Что это, – подумал Макгрейви, – избыток юмора или просто мрачная шутка?»
Вскрытие еще не закончилось, и детективу пришлось подождать в коридоре. Наконец судебный медик пригласил его в секционную. Когда Макгрейви вошел, тот мыл руки над большой белой раковиной. Ответив на вопросы, медик тут же ушел, а он оставался там довольно долго, переваривая полученную информацию. Затем он вышел на улицу, оглядываясь в поисках такси. Бесполезно. Эти сукины дети, наверно, отправились на Бермудские острова. Наконец Макгрейви увидел проезжавшую патрульную машину, остановил ее и, показав свое удостоверение, приказал отвезти себя в Девятнадцатый участок.
Войдя в здание полицейского участка, он увидел Анджели.
– Они как раз закончили вскрытие Кэрол Робертс.
– И?
– Она была беременна.
Анджели удивленно посмотрел на него.
– На четвертом месяце. Для безопасного аборта уже поздно, а со стороны еще не заметно.
– Вы думаете, что это имеет отношение к убийству?
– Ты задал хороший вопрос. Если в этом виноват ее приятель и они собирались пожениться, тогда ничего особенного. Они бы поженились, а через пару месяцев родился бы ребенок. Это случается сплошь и рядом. С другой стороны, если бы он это сделал и не хотел жениться на ней, тоже ничего особенного. Она осталась бы с ребенком без мужа. Такое случается еще чаще.
