Сидни Шелдон - Звезды светят вниз
– Вы помните, с чего все началось?
Она чуть подалась вперед.
– Разумеется. В день моего восемнадцатилетия отец спросил, какой подарок я хотела бы получить. В Глэйс-Бэй тогда сотнями прибывали искатели лучшей жизни, поселок с трудом вмещал приезжих. Даже я понимала, что им нужна крыша над головой. Вот и сказала отцу: хочу построить небольшой дом. Он дал мне денег, и через два года я сумела вернуть ему всю сумму. На строительство второго дома я взяла ссуду в банке. В двадцать один год мне принадлежало уже три здания, и каждое давало прибыль.
– Должно быть, отец очень гордился вами.
Глаза Лары потеплели.
– О да. Старое шотландское имя, которое он для меня выбрал, имеет латинские корни и означает «прославленная», или «известная». С самого раннего моего детства отец не уставал повторять, что придет день, и я стану знаменитой. – Мягкая улыбка, согревавшая ее лицо, исчезла. – Он умер совсем молодым, от сердечного удара. Каждый год я езжу в Шотландию на его могилу. Я... Без него наш дом опустел, оставаться в нем у меня уже не было сил, и я решила перебраться в Чикаго. В голове возникла идея создать сеть небольших, но роскошных гостиниц. Я обратилась к банкирам, и мне пошли навстречу. Затея себя оправдала. – Лара едва заметно повела плечами. – Все остальное, как говорится, пыль истории. Психоаналитик сказал бы, что я построила свой собственный мир, возвела вокруг себя империю. Может быть, и так, но скорее это дань уважения отцу. Джеймс Камерон навсегда остался для меня самым удивительным человеком.
– Вы его любили.
– Очень. Как, собственно, и он меня. Как-то раз я слышала, что в день моего появления на свет отец поставил выпивку всем жителям Глэйс-Бэй.
– Значит, все начиналось там. Верно?
– Верно. Все начиналось в Глэйс-Бэй. Почти сорок лет назад...
Глава 3
Глэйс-Бэй
10 сентября 1952 года
Той ночью, когда его супруга дала жизнь сыну и дочери, Джеймс Камерон находился в публичном доме и был в стельку пьян. Он лежал в кровати меж двух молодых скандинавок и не сразу услышал за дверью голос Кристи, хозяйки борделя.
– Джеймс! – Дверь распахнулась, на пороге возникла дородная фигура мадам.
– Да пошла ты, старая курица! – возмущенно заорал Джеймс. – Неужели и здесь не дадут мне покоя?!
– Прости, что приходится прервать ваши утехи. Твоя жена...
– Трахал я ее!
– Безусловно, – хмыкнула Кристи. – Так вот, она сейчас рожает.
– Ну и что? Для этого баба и предназначена.
– Звонил врач. Он разыскивает тебя уже часа два, и без всякого успеха. Дела довольно плохи. Советую поторопиться.
Камерон с трудом сел на постели, свесил ноги, потряс головой.
– Чертова кошелка. Нигде от нее не скроешься. Ладно, мэм, иду, иду. – Он с сожалением посмотрел на два обнаженных женских тела. – Но платить за этих потаскух я не буду.
– Хорошо, хорошо. Одевайся и бегом в свою ночлежку. – Кристи повернулась к девушкам: – А вы – за мной!
Когда-то Джеймс Камерон был весьма привлекательным мужчиной, но теперь его лицо несло на себе неизгладимые следы множества самых низких пороков. Никто не решился бы дать Камерону меньше пятидесяти. В свои тридцать лет Джеймс был управляющим одного из ночлежных домов, или пансионатов, которые принадлежали Шону Макаллистеру, владельцу единственного в городке банка. Последние пять лет Джеймс Камерон и его жена Пегги твердо придерживались принципа разделения обязанностей: он пил, она мыла комнаты и готовила еду для двух десятков постояльцев. По пятницам муж собирал плату во всех пяти пансионатах, что являлись собственностью Макаллистера. Это служило Камерону еще одним поводом – если таковой ему требовался – оставить постылую супругу и как следует промочить горло.
Джеймс был тяжелым человеком, причем собственный невыносимый характер служил для него источником радости. Джеймс был неудачником, причем свято верил в то, что в бедах его виноваты исключительно окружающие. Со временем он даже научился находить в своих несчастьях удовлетворение. Невзгоды судьбы как бы окружали его ореолом мученика. Когда Джеймсу исполнился год, его семья перебралась из Шотландии в Глэйс-Бэй, прихватив с собой лишь скудные, самые необходимые пожитки. Родителям пришлось мучительно бороться, чтобы выжить в чужом краю. Четырнадцатилетнего мальчишку отец отправил на угольные копи. В шестнадцать Джеймс надорвал спину и ушел из шахты. Годом позже отец и мать погибли в железнодорожной катастрофе. Получалось так, что напасти Камерону посылала сама судьба. Однако были у юноши и два неоспоримых преимущества: редкая для парня красота плюс обаяние, которое усиливало ее чары, когда подсказывала интуиция. Однажды, в Сиднее, соседнем с Глэйс-Бэй поселке, Джеймс встретил симпатичную Пегги Максуэлл, приехавшую вместе с родителями на каникулы. Если говорить строго, Пегги нельзя было назвать красивой, зато у ее отца водились доллары, а Джеймс не имел за душой и гроша. Ему удалось без особых усилий очаровать девушку. Две недели спустя та, пойдя наперекор воле отца, вышла за него замуж.
– Я дам дочери приданое в пять тысяч долларов, – сообщил жениху Джордж Максуэлл. – Таким образом, ты получишь шанс стать человеком. Рекомендую вложить деньги в недвижимость, через пять лет сумма удвоится. Можешь рассчитывать на мою помощь.
Но ждать пять лет Джеймс не захотел. Ни с кем не посоветовавшись, он решил рискнуть и вместе с приятелем сделал ставку на разработку нефтяной скважины. Через два месяца дело лопнуло, деньги оказались выброшенными на ветер. Вне себя от гнева, тесть категорически отказался от своих слов.
– Ты дурак, Джеймс. Больше не жди от меня ни цента.
Брак, который представлялся Камерону избавлением от ада нищеты, привел его на край пропасти: теперь нужно было как-то содержать жену. Не имея работы.
Спас Шон Макаллистер. Банкиру едва перевалило за пятьдесят, низкорослый, с большим животом, он не вылезал из шелкового жилета, украшенного массивной золотой цепью. В Глэйс-Бэй Макаллистер появился двадцатью годами ранее и очень быстро оценил открывающиеся там перспективы. По улицам поселка расхаживали толпы угольщиков и лесорубов в поисках сносного жилья. Располагая средствами, Шон мог бы выстроить для них дома, но предпочел действовать иначе. По его расчетам выходило, что куда больше прибыли принесет сдача комнат внаем. Не прошло и двух лет, как бригада рабочих возвела в городке небольшой отель и пять пансионатов. От желающих снять угол не было отбоя.
Собственностью требовалось управлять, а найти достойного человека все не выходило: работа ему предстояла не из легких. Обязанности менеджера включали в себя поиск съемщиков, обеспечение их горячей пищей, закупку продовольствия и поддержание в комнатах хотя бы относительной чистоты. Что же касалось оклада управляющего, то мысль прослыть благотворителем Шона не соблазняла.
Расставшись с первым менеджером, который оказался настоящим сорвиголовой, Макаллистер остановил свой выбор на Джеймсе Камероне. Время от времени молодой человек заходил в банк, чтобы взять небольшую ссуду, и в конечном итоге задолжал довольно приличную сумму. Посыльным Шон вызвал должника к себе.
– Могу предложить тебе работу.
– Работу?
– Считай себя счастливчиком. Только что открылась великолепная вакансия.
– Здесь, в банке? – Идея стоять у кассы пришлась Джеймсу по вкусу. Когда имеешь дело с деньгами, к пальцам обязательно прилипнет несколько монет.
– Не совсем. У тебя, Джеймс, хорошие задатки, ты наверняка умеешь ладить с людьми. Как тебе должность управляющего моим пансионатом, что на Кейблхед-авеню?
– Ночлежным домом, сэр? – В голосе Камерона слышалось разочарование.
– Тебе нужен кров, – раздельно произнес Макаллистер. – Получишь с женой комнату и стол – даром – плюс небольшой оклад.
– Насколько небольшой?
– С тобой я буду щедрым, парень. Двадцать пять долларов в неделю.
– Двадцать...
– Как хочешь. Другие об этом мечтают.
Выбора у Камерона не было.
– Согласен.
– Вот и хорошо. По пятницам будешь собирать плату во всех пяти заведениях, а на следующий день, в субботу, деньги должны быть у меня.
Когда Джеймс поделился новостью с Пегги, та обреченно протянула:
– Но, милый, мы же ничего в этом не понимаем!
– Научимся. Распределим обязанности.
Она поверила мужу.
– Ладно. Попробуем.
Проба удалась. Супруги получили пансионат в свое распоряжение.
* * *С годами Джеймсу несколько раз представлялся случай заняться более многообещающим делом, которое сулило не только приличные доходы, но и иной социальный статус, однако Камерон уже настолько привык упиваться своими несчастьями, что не желал ничего менять.
– А зачем? – брюзжал он себе под нос. – Когда судьба против, лучшего ждать не приходится.
И сейчас, в эту неудачно начавшуюся сентябрьскую ночь, Джеймса мучила лишь одна мысль: Почему они не дадут мне отдохнуть с двумя золотоволосыми шлюхами? К дьяволу жену!
