Хорошие девочки не умирают - Генри Кристина

Твоя цель – выжить. Ты обязана выжить.

Элли выглянула в открытую дверь, которая походила на раму, заключавшую в себе внешний мир. Она видела деревянный пол и перила веранды, ступеньки. Поляну и сухие листья, живописно разбросанные по траве.

Живописно разбросанные?

Она покачала головой. Не время было сейчас размышлять об этих странностях. Однако нетрудно было представить себе человека, который ходит по поляне с черным мешком для мусора и раскидывает по траве охапки осенних листьев.

Особенно потому, что вокруг дома растут только вечнозеленые деревья.

Когда эта мысль сформировалась в мозгу, она чуть не ахнула. Загадка лесного дома начинала проясняться. Листья, валявшиеся на земле, никак не могли попасть сюда с деревьев.

Они совершили ошибку. Решили, что никто не заметит, а если заметит, то не придаст этому значения.

Элли понятия не имела о том, что это за таинственные «они» и какое они имеют отношение к Брэду (нет, она до сих пор не отказалась от мысли о причастности Брэда), но была твердо уверена в том, что «они» существуют. Кто-то придумал эту сложную инсценировку с целью… С какой целью? Избавиться от них всех? Поиздеваться именно над ней, Элли? Какова их конечная цель?

Послушай себя. Это бред. Ты же понимаешь, что это бред сумасшедшего.

Но разумные рассуждения не помогали. Элли чувствовала, что права; и главное, неизвестные постарались сделать так, чтобы она ни о чем не догадалась. Однако они не все предусмотрели, упустили несколько очевидных вещей, так что она просто обязана была заподозрить неладное. Ничего не заподозрить было бы непростительной глупостью.

Элли прислушалась, опасаясь услышать дыхание этого человека (хищника, сталкера, убийцы). Если он стоял на веранде, за дверью, то должен был отбрасывать тень. До полудня было еще далеко, и солнечные лучи падали под углом.

Конечно, если он не глуп (а он, похоже, действительно не глуп), то встанет так, чтобы его тень не падала перед дверью. Так что это еще ни о чем не говорит.

Элли знала, что тратит драгоценное время, застыв посреди комнаты, что нужно двигаться, но ей было страшно. Она боялась пошевелиться, боялась принять неверное решение. Это был не тест, где нужно было выбрать верный ответ и где в худшем случае ей угрожала только низкая оценка. В этой игре ставкой была жизнь, и оставалось только бросить кости и молиться о том, чтобы не выпали два очка.

Если будешь торчать здесь до вечера, он действительно вернется. Ну представь: ты одна в доме с трупами, и он возвращается.

Элли бросилась бежать.

На бегу она оглянулась и обнаружила, что на веранде никого нет. Она спрыгнула на траву, пересекла поляну и побежала по дороге, по которой они приехали. На земле остались почти незаметные следы колес.

Элли регулярно занималась бегом, это было частью ее режима; она понимала, что бежит слишком быстро, что не сумеет долго сохранять такую скорость. Нужно было замедлить темп, чтобы не лишиться сил посреди леса. Она хватала ртом воздух, дышала хрипло, отрывисто; острая боль под ребрами заставила ее схватиться за бок. Она понимала, что долго так напрягаться не сможет. Элли попыталась распрямить тело, чтобы избавиться от колик, но не смогла. Сейчас ей было не до мыслей о том, чтобы расправить плечи, держать спину прямо, задействовать мышцы кора; она забыла обо всякой ерунде, о которой обычно думала, когда бегала для собственного удовольствия. Сейчас речь шла о ее жизни.

Элли бежала куда глаза глядят примерно полмили, не замечая ничего, кроме биения собственного сердца и боли в груди. Потом она почувствовала, что устала. Она не могла бежать так быстро. Она оглянулась, но на дороге никого не было. Ноги больше не несли, и Элли остановилась, согнулась пополам, упершись в колени, глубоко дыша, чтобы замедлить сердцебиение. Сердце билось в груди, как перепуганный насмерть кролик. Элли по-прежнему сжимала нож – ей уже казалось, что он стал продолжением правой руки.

Надо было подумать. Она покинула дом, и это было хорошо. Если ей повезет, убийца не сразу поймет, что она сбежала, будет по-прежнему топтаться вокруг дома, пытаться терроризировать ее. Однако, сообразив, в чем дело, он наверняка бросится в погоню. Нет, он не мог просто позволить ей уйти. Так не бывает.

А ты оставила в грязи следы, идиотка.

Но потом Элли сказала себе, что следы – это не так уж важно. В конце концов, даже самый тупой убийца понял бы, что она могла уйти из дома только по дороге. Глупо было корить себя за следы.

Он знает эту местность лучше тебя, так что даже не мечтай о том, чтобы спрятаться в лесу, – наверняка заблудишься. Не уходи с дороги.

Она дышала более или менее нормально, боль в груди стала слабее, но сердцебиение никак не успокаивалось. Адреналин еще действовал.

Элли снова побежала, на этот раз с обычной скоростью, чуть ли не каждую минуту оглядываясь, постоянно ожидая увидеть на дороге массивную фигуру убийцы. Но его не было. Это, конечно, ее не расстроило, но заставило более внимательно приглядеться к лесу, напомнило ей о том, как он перехитрил ее в доме. А что, если он все-таки преследует ее, просто идет параллельно дороге, под прикрытием деревьев? Что, если убийца хочет усыпить ее бдительность?

Солнце стояло в зените, но Элли казалось, что оно не дает тепла. Ветра тоже не было, но она дрожала от холода: сильно взмокла, пока бежала. Воздух имел какой-то странный металлический привкус. День был солнечный, безветренный и немного прохладный, но это была не та прохлада, которую ощущаешь на природе в начале осени. Элли вдруг поняла, что это неестественно. Как будто она находилась в помещении с кондиционером.

Элли резко остановилась и внимательно осмотрела все вокруг: небо, деревья, траву, дорогу. Ей показалось, что она вот-вот поймет, в чем дело. Все мелкие детали наконец складывались в целостную картину.

– Элли?

Откуда-то справа донесся тоненький, дрожащий голос, а потом из-за деревьев появилась Мэдисон. Спотыкаясь, она выбралась на дорогу и бросилась к Элли.

– Элли, Элли, Кэм убили, – рыдала Мэдисон, уткнувшись ей в плечо. – Она умерла. Кто-то пришел и убил ее, пока мы стояли за дверью, совсем рядом.

– Мэдисон! – Элли вздохнула с облегчением. По крайней мере, теперь ей не нужно было бегать по лесу в поисках подруги. – Пошли, нельзя здесь стоять.

– Кэм, – ревела Мэдисон. – Она и правда умерла. Ее и правда больше нет.

Элли спросила себя, не стоит ли рассказать Мэдисон о том, что ее бойфренд тоже убит. Но потом решила, что не надо. Сейчас важнее всего было заставить Мэдисон идти, убраться как можно дальше от зловещего дома. Элли подозревала, что, узнав о гибели Стива, Мэдисон просто сядет посреди дороги и устроит очередную истерику. А этого они не могли себе позволить. Убийца не показывался, но это не означало, что удача будет сопутствовать им до вечера.

– Мэдисон, нам надо идти. Нам надо найти людей, обратиться за помощью. – Элли не без труда высвободилась из объятий Мэдисон, взяла подругу за руку и повела ее по дороге в ту сторону, где, предположительно, находились шоссе и цивилизация.

– И что мы скажем? По лесу бродит маньяк-убийца? – всхлипнула Мэдисон. – Никто нам не поверит. Подумают, что мы сами чокнутые.

– Знаешь, мне кажется, что сейчас нас с тобой меньше всего должно интересовать, какое впечатление мы произведем на незнакомых людей, – возразила Элли. – Нам просто нужен человек на машине, который мог бы довезти нас до полицейского участка.

– А ч-что, если этот человек на машине и будет убийцей? – бормотала Мэдисон. – Как мы узнаем, что это не он?

– Ну, если это будет высокий широкоплечий мужик в красной рубашке, мы к нему в машину не сядем, – ответила Элли и нетерпеливо потянула Мэдисон за руку.

– Что значит «мужик в красной рубашке»? – переспросила Мэдисон. – Ты его видела?

– Да, – коротко сказала Элли. Ей не хотелось вдаваться в детали, потому что это означало фактически рассказать об обстоятельствах гибели Стива. Она не хотела утаивать от Мэдисон информацию – просто думала, что не нужно рассказывать об этом прямо сейчас. Лучше было подождать, пока они окажутся вне опасности, желательно за стенами полицейского участка, в окружении офицеров с пистолетами.