Елена Сенде - Покушение
— Мы нашли… ножницы…
— Ножницы… Где?
— В посудомоечной машине.
Сириль недоверчиво взглянула на мужа. Это невозможно, полный бред! Она изуродовала своего любимого кота ножницами, которые затем сознательно спрятала в посудомоечную машину?
— Это полное безумие! — воскликнула она.
Она рассмеялась нервным, почти истерическим смехом. Бенуа Блейк сжал ее руку, глаза его увлажнились.
— Дорогая, нашли также твою ночную сорочку.
— Что?
— Она была в корзине с грязным бельем. Вся в крови. Похоже, ты воссоздала сцену, которая привела тебя в шоковое состояние. Такое случается.
Сириль попыталась встать и чуть не упала. Бенуа подхватил ее и крепко обнял.
— Дорогая, не волнуйся, мы позаботимся о тебе. Правда, Мюриэль?
Та грустно кивнула и погладила подругу по спине. Сириль прильнула к мужу.
Губы Бенуа двигались, но она ничего не слышала и воспринимала звучание его голоса как монотонное бормотание.
Ну вот.
Она была сумасшедшей. Вот он, вердикт. Другая «она» совершила этой ночью преступление, а она ничего об этом не помнила. Она как будто оказалась по другую сторону зеркала, как будто пересекла тонкую грань, отделявшую нормальное состояние от патологии. Как и Жюльен, как и Клара, она этого не помнила. Она была больна и, как и они, сражалась с демонами.
Она была убийцей.
Она встала, отвела руки Бенуа и подошла к открытому окну. На улице светило солнце, было тепло и тихо. Она рассматривала стебли бамбука, наслаждавшегося послеобеденной сиестой. Затем словно кто-то включил звук. Бенуа продолжал говорить, и она прислушалась к его словам.
— Местр замял дело, так что волноваться не стоит. А Гомбер подыскал тебе место в Ротшильд. Он оказал нам огромную услугу. Уже сегодня вечером ты сможешь отдохнуть в VIP-палате, а с завтрашнего дня мы приступим к необходимым обследованиям.
Сириль оглянулась было, вслушиваясь в его слова, но потом снова отвернулась к окну.
— Хорошо, — слабым голосом ответила она.
Бенуа и Мюриэль, почувствовав некоторое облегчение, подошли к ней. Неужели она так легко согласилась отправиться в больницу?
— Если хочешь, я останусь с тобой, — предложила Мюриэль, поглаживая ее руку.
Уже второй раз подруга прикасалась к ней, хотя Сириль отрицательно относилась к любым тактильным контактам с коллегами. Но этот случай действительно был особым. Сириль вежливо отодвинула ее в сторону.
— Спасибо за предложение, но нет. Я закончу то, что должна сделать. А потом вернусь домой, приготовлю сумку с вещами и буду ждать вас.
— Это не совсем разумно, — начал Бенуа, — в твоем состоянии…
Сириль подняла голову и взглядом заставила его замолчать.
— Послушай, я понимаю, что у меня серьезные проблемы и что мне нужно лечиться. Но если я выйду отсюда в вашей компании, это будет конец моей репутации как руководителя этого учреждения. Я по-прежнему управляю им! Я не уйду отсюда, не закончив свои дела.
— Ты уверена, что все будет в порядке?
— Да, все будет в порядке. Я вернусь вечером, как обычно. Мне нужно найти оправдание своему отсутствию, чтобы все выглядело правдоподобно.
— Хорошо. Как хочешь.
Бенуа и Мюриэль не спеша собрались. Было заметно, что они колеблются, стоит ли уходить, и размышляют, не лучше ли будет забрать ее с собой…
Сириль решительно проводила их к выходу и закрыла за ними дверь. Она немного подумала, прикусив губу, и решила позвонить Мари-Жанне.
— Можешь зайти ко мне в кабинет?
— Взять записную книжку?
— Нет, не стоит.
Девушка выглядела взволнованной. Визит в клинику средь бела дня, без предупреждения, ее дяди и подруги ее тети не предвещал ничего хорошего.
Мари-Жанна заметила, что Сириль чем-то расстроена и нервничает.
— Что такое?
Сириль провела рукой по лицу.
— Ты умеешь хранить секреты? Никто в клинике не должен знать то, что я сейчас скажу. Мне нужна твоя помощь.
Мари-Жанна быстро кивнула и замерла в ожидании.
— Для начала ты отменишь забронированный на пятнадцатое билет до Бангкока.
29
Полиция вырезала часть ковра, размером приблизительно метр на два, и Сириль пыталась не обращать на это внимания.
«Я позвоню в магазин и закажу новый. Куплю дорогой толстый ковер серого цвета».
Было четыре часа дня. Жизнь продолжалась. Она все еще могла составлять планы на будущее. Повесив пальто на вешалку возле входа, Сириль бросила на пол сумку, сняла туфли и направилась в свою комнату. Здесь она открыла шкаф и, встав на табурет, добралась до сумок, лежавших на верхней полке. Она остановила свой выбор на небольшом красном чемодане на колесиках — он отлично подойдет для поездки на несколько дней — и принялась методично укладывать в него белье, футболки, две ночные сорочки, две пары брюк, две юбки, удобные туфли. Сложив все это, она положила сверху карманный бандонеон, она не могла не взять свой талисман. Если она этого не сделает, что-то пойдет не так. Зубная щетка, зубная паста, несколько кремов — все это она сложила в небольшую прозрачную косметичку. Таблетки и другие лекарства — в боковой карман.
Сириль переоделась в бежевые брюки, белые теннисные туфли и футболку бледно-зеленого цвета с короткими рукавами, а сверху надела теплый свитер, плащ и завязала вокруг шеи белый платок. Закрыв чемодан, она прошлась по квартире. Прежде чем выйти, она подошла к секретеру с десятком плоских ящичков, стоявшему в гостиной, и с третьей попытки отыскала то, что ей было нужно. Она закрыла за собой дверь, повернула в замке ключ и вызвала лифт.
В ее сумке рядом с паспортом лежал электронный билет до Бангкока. Самолет должен был подняться в воздух через три часа.
* * *Мари-Жанна сидела перед компьютером, пытаясь унять дрожь в руках и написать письма, в которых должна была предупредить всех участников административного совета об отмене собрания, которое планировалось провести перед Рождеством.
Они с Сириль договорились, что она ничего не сообщит Бенуа до 19.30 — времени отправления самолета. Если он позвонит раньше, Мари-Жанна скажет ему, что Сириль на собрании или на консультации. Но телефон молчал, Бенуа не звонил, и ей не пришлось врать. Мари-Жанна вздохнула. Она отменила забронированный на пятнадцатое билет и в последнюю минуту нашла на одном из сайтов место на прямой рейс до Бангкока: авиалинии «Air France», вылет в 19.30, прибытие в 11.45 на следующий день. Она также забронировала в столице Таиланда номер на два дня. Сириль, рассказав девушке о намерении Бенуа отправить ее в больницу, выглядела довольно спокойной и попросила ее сообщить на следующий день сотрудникам о том, что она заболела.
На мониторе замигало окошко ICQ. Муна хотела поболтать.
«Тук-тук, ты здесь?»
Мари-Жанна вздохнула. У нее не было ни малейшего желания общаться с ней.
«Да, здесь».
«Почему ничего не рассказываешь?»
«Занята».
Она отправила ей подмигивающий «смайлик».
«Как твой серфер?»
«Порядок».
«Все хорошо?»
«Да».
С нижнего этажа доносилась музыка — у пациентов проходило занятие по йоге. А она не могла расслабиться.
«Что дальше?» — допытывалась Муна, которой, должно быть, было скучно на работе.
«Думаю, он скоро уедет», — уклончиво ответила Мари-Жанна.
По правде говоря, она была в этом уверена. Но все еще надеялась… Конечно, он уедет, и все будет, как прежде. Нет, будет хуже. Потому что с ним она узнала, что такое счастье. Счастье, о котором все постоянно твердили в этой клинике. Счастье, которое искали пациенты, беседуя с врачами, принимая лекарства, проходя сеансы электромагнитной стимуляции… Она нашла его в объятиях Жюльена и не могла ни о чем думать, кроме него. Он полностью овладел ею. Она почувствовала, как что-то сжалось внутри, и ей захотелось расплакаться. Жизнь была несправедлива. Она уже не раз замечала это. Парень, о котором она мечтала, мечтал о чем-то другом… Она не была дурой. Она прекрасно все понимала. Он ее не любил. И это будет их последний вечер…
Она не поверила словам Сириль. Жюльен был самым нежным, самым внимательным, самым мечтательным из всех мужчин. Он не мог никому причинить зло. Может быть, он все-таки возьмет ее с собой, если она будет настаивать?
«А как постель?»
Муна не отставала. У Мари-Жанны не было желания с ней переписываться, и она отключилась, даже не попрощавшись.
* * *Сириль, еле сдерживая слезы, прижалась лбом к холодному стеклу такси, ехавшему в сторону аэропорта имени Шарля де Голля. В это время дня движение было довольно оживленным. Она достала из сумки айфон. Три пропущенных вызова и одно сообщение от Бенуа: «Возвращаюсь, жди меня». Бенуа хотел ей помочь, и Сириль была ему признательна за это, но она не поедет в больницу. Она поставила телефон на вибровызов. Она слишком хорошо знала принципы работы психиатрических клиник. Неважно, какая клиника — Ротшильд или Сент-Фелисите. Она изуродовала свое животное и не помнила этого. Она была одновременно больной, подозреваемой и опасной. Опасной для самой себя и для других. Все было просто. В первые же сорок восемь часов ее накачают транквилизаторами и снотворным, отправят на сеанс сильнейшей психотерапии и закроют в палате, чтобы быть уверенными, что она никого не потревожит, в том числе и других «обитателей».
