Ричард и Рейчел Хеллер - Тринадцатый апостол
— Я мало знаю о нем. А почему ты спрашиваешь? — заинтересовался мгновенно проснувшийся в предвкушении чего-то забавного Товия.
— Просто потому, что он странно выглядит. Интригующе, что ли.
— Интригующе!
Товия понимающе ухмыльнулся.
Не в том смысле, маленький испорченный негодник, подумал Миха. Однако, зная, что Товия выложит больше сведений, если понадеется, что сможет что-нибудь получить взамен, придержал свой язык и кивнул.
Товия загорелся, решив, что у них одни и те же склонности, и поведал Михе все, что знал.
— Его зовут Иешуа Бен Иосиф, — весьма энергично заговорил он. — Говорят, будто перед самым его рождением было провозглашено, что на свет должен появиться царь иудеев и, представь себе, не где-то, а в Вифлееме. — Товия похихикал над абсурдностью самой этой мысли и продолжил: — Говорят также, что храмовые священники провозгласили, будто этот младенец послан исполнить пророчество мессии, и, когда царь Ирод услышал о том, он пришел в ярость. И приказал искать младенца во всех домах Вифлеема. А еще, правда, не знаю, насколько это верно, но вроде бы именно по этой причине Ирод распорядился умертвить всех первенцев мужского пола, родившихся примерно в то время. Я не имею в виду, что это как-то связано с Иешуа, но кто его знает, ведь и он тоже родился тогда. В любом случае, за день до избиения, как называют эту расправу домашние, родители Иешуа сбежали в Александрию, где тайно жили в доме богатых родственников отца Иешуа.
— Он одет не как богач, — сказал Миха рассеянно.
Он все еще не мог отвести взгляд от медленно движущейся фигуры, которая, казалось, скользила в толпе.
— Говорят, он презирает богатство. Хотя мог бы стать состоятельным человеком, если бы захотел. По общему мнению, он неплохой плотник, довольно приличный оружейник и хороший рыбак, однако только тогда, когда ему приходит охота этим заняться.
— Он не выглядит как человек, который уклоняется от труда, — пробормотал Миха себе под нос.
— Ну… из того, что я слышал, он скорее странный, чем ленивый. Его семья перебралась обратно в Назарет, когда Иешуа было примерно два года, но он до сих пор носит одежду тех мест, где жил.
Миха рассеянно кивнул головой.
— Его странности касаются не только одежды. Он нарывается на большие неприятности, вот! — довольно заявил Товия.
Миха, заинтересовавшись, повернулся к нему.
— Что ты имеешь в виду под неприятностями?
— Он ведет себя как учитель, подвергающий сомнению мудрость высших священнослужителей. И наживает себе могущественных врагов, если ты понимаешь, что я имею в виду, — со смешком добавил Товия. — Взять хотя бы его пылкие выступления против римских налогов да и против собратьев-иудеев, которые, как он утверждает, корыстолюбивы, а любая прибыль, по его мнению, есть преступление, ибо плодит нищету. Все это, разумеется, и закрепило за ним репутацию записного смутьяна. А он между тем умоляет людей подготовиться к пришествию Царствия Божьего и отречься от ложных пророков. Самый опасный из тех, кого он чернит, это первосвященник Анания, который, по заявлению Иешуа, тянет своего сына и зятя вслед за собой вверх по иерархической лестнице храма.
Остановившись лишь для того, чтобы перевести дух, Товия придвинулся (слишком близко, на взгляд Михи) к слушателю и продолжил:
— Я знаю, это не мое дело, но, по слухам, когда он молится, то говорит напрямую со своим Небесным Отцом. И заявляет, что молиться можно и в поле, и на склоне горы, и в роще точно так же, как в храме. Разве такое придется по нраву священникам, а?
Сердце Михи заколотилось от сильного возбуждения. Как может его ровесник, лишенный богатств, которые одни только и способны обеспечить его безопасность, не бояться бросить вызов столь почитаемым всеми жрецам?
Однако, по словам Товии, и римляне, и священники были отнюдь не единственной мишенью Иешуа. Он отвергал фарисеев, говоря, что они лицемерны и бесчестны. Он не находил добрых слов и для саддукеев, которые, по его мнению, богатели за счет страданий других. Он ухитрился нажить врагов даже среди ессеев, хотя многие из них не могут понять, что он пытается им втолковать.
Внезапно имя Иешуа прозвенело колокольчиком в отдаленном уголке мозга Михи!
— О, Иешуа? А ведь он мне тоже известен! Старый Абидан Бен Аод говорил о нем только вчера. По его словам, этот Иешуа непременно закончит тюрьмой! — добавил Миха.
— Скверная вещь, — заметил Товия с самодовольным смешком.
В своем возбуждении Миха потерял из виду предмет их дискуссии. Разглядывая толпу, он обнаружил, что Иешуа нигде нет. Сохранился лишь образ этого необычайного юноши, так и пылавший теперь в памяти Михи.
— Может, с ним и случатся неприятности, но их будет гораздо больше, если он не прекратит делать глупости, — с важным видом подвел итог Товия. — Попомни мои слова, Миха, ты еще услышишь о нем!
ГЛАВА 42
День десятый, полдень
Деловой район Лондона
— Если со мной что-то случится, тебе следует знать кое-что, — заявила Сабби.
Гил, следуя ее инструкциям, только что на большой скорости проскочил перекресток и уже завершал запрещенный разворот на 180 градусов, когда она вдруг затеяла обсуждение своей близкой кончины.
Зеленый седан затерялся из виду благодаря безумному вождению Гила.
«Она права. Я справляюсь».
— Послушай, не могли бы мы обсудить это, когда доберемся до места? Если ты все-таки когда-нибудь решишься сказать мне, где оно, — добавил он.
— Выйди и дай мне сесть за руль, — отрубила она.
Он проигнорировал это. Дорога через сотню футов заканчивалась.
— Куда? — спросил Гил. — Налево или направо? Куда?
— Направо и не очень резко. Я пытаюсь уложить свиток обратно в ларец. Но теперь он туда не влезает.
— Что дальше? — спросил он.
— Глядя на указатели, дуй в сторону, — сказала Сабби. — И дай мне знать, когда мы проедем пару кварталов.
Было бесполезно втолковывать ей, что он никогда здесь не бывал. Откуда ему знать, когда они проедут эти несчастные пару кварталов? Она пыталась затолкать свиток в сгнившую, распадающуюся шкатулку. Непростая задача, учитывая, что тот стал в два раза больше, после того как она развернула его.
— Черт с ним, — услышал он ее бормотание, затем с удивлением увидел, как она вытаскивает откуда-то два больших магазинных пакета из непромокаемой бумаги. Сабби запихнула кое-как сложенный свиток в один пакет, а древнюю шкатулку — в другой.
Удовлетворенная, она села и выглянула из-за плеча Гила.
— Хорошо, мы почти на месте, — сказала она, когда они подкатили к вокзалу.
«Итак, мы сядем в поезд».
Создавалось впечатление, что зеленый седан будет долго искать их машину.
— А теперь делай в точности, как я скажу, — медленно произнесла Сабби. — И хоть раз в жизни не задавай мне вопросов.
Гил инстинктивно бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида.
«Вот он, словно мы никогда от него и не отрывались».
Зеленый седан опять сел им на хвост, но на этот раз не собирался висеть там на расстоянии корпуса или двух. С каждой секундой он приближался. Меньше чем через квартал их нагонят.
— Давай направо, — крикнула Сабби. — Сейчас!
Гил повернулся посмотреть, свободна ли улочка.
— Сейчас! — прошипела Сабби.
Он сжал зубы и крутанул руль, не зная, какой автомобиль может двигаться им навстречу.
— Теперь вперед, неважно как, прямо по кочкам. Не тормози, не сворачивай, просто дуй до горы.
Два поребрика и три «лежачих полицейских» слегка встряхнули их, но Гил автоматически делал все, как приказано.
— Теперь припаркуйся и выходи, — скомандовала Сабби, когда они подкатили к вокзальным перронам. — Брось ключи. Двигай за мной.
Гил бросил машину и побежал. Несколькими большими прыжками он нагнал ее. Она неслась во весь дух, волоча два магазинных пакета. Они вбежали в вокзальное здание, промчались по скользкому полу, миновали билетные кассы.
Ему не хватало дыхания спросить ее, куда они мчатся. Да это было, собственно, и не важно. Он ведь не собирался выдвигать свои предложения, а уж тем более отстаивать их.
Водитель седана выскочил из машины и бросился в погоню. У Сабби с Гилом было какое-то преимущество, но когда-нибудь им предстояло остановиться, и Гил никак не мог взять в толк, что может дать эта дурацкая гонка.
Сабби неслась к вращающейся входной двери. Но по мере приближения к ней она, видимо, поняла, что медленно вращающаяся конструкция со столь же неторопливо двигающимися людьми для них просто капкан. Она заколебалась, затем кинулась в сторону. Гил чуть было не налетел на нее. Она повернулась, оттолкнула в сторону большой контейнер с мусором, который перегораживал дверь из стекла и металла, и с силой ударила в створки плечом. К его удивлению, от удара дверь разошлась, и в тот же миг они с Сабби оказались на улице возле автостоянки.
