Файт Этцольд - Крой тела
Твоя кошка уже вернулась?
Юлия ответила:
Нет. Все еще нет.
Снова подруга:
Кошки делают то, что хотят.
Юлия:
Они немного похожи на мужчин.
В этот момент она услышала, как кошка царапает дверь и мяукает, и, прежде чем впустить ее, быстренько напечатала:
А вот и она.
Глава 19
На первом этаже Клара наблюдала, как Фридрих вытащил из-под жужжащего кофейного аппарата чашку, попробовал и подозрительно уставился сквозь очки в роговой оправе на черное варево.
— Это вам не «Earl Grey», — подмигнула Клара, отпивая из своей чашки.
Фридрих тоже пригубил кофе и поморщился.
— Да, точно не «Earl Grey», — ответил он. — Но я слишком ленив, чтобы теперь еще и чай заваривать. Мне нужно что-нибудь, что бы меня взбодрило. — Он присел за маленький столик возле кофейного аппарата, там лежал номер «Берлинер курьер» и сводки УУП. — Вы же хотите узнать, как связан ритуал жертвоприношения с прошлым и с вами в частности, не так ли?
— Было бы неплохо.
— И это нас подводит к вопросу: каковы же, собственно, мотивы? — Фридрих приподнял брови.
— Это я бы тоже охотно узнала, — согласилась Клара, прижав чашку с кофе к животу и наслаждаясь теплом, распространявшимся по телу.
— Я в процессе составления психологического портрета преступника. Почти закончил. — Фридрих с чуть заметным отвращением сделал еще глоток. — Насколько это возможно, как вы понимаете, у нас ведь информации немного.
— Хорошо, давайте перейдем к делу, — ответила Клара, побаиваясь, что в мире перевелись люди, которые способны говорить коротко и ясно. Без всяких вступлений. Винтерфельду нужно было минут пять перекуривать «на улице», прежде чем ответить, фон Вайнштейн сначала проводил подготовительный семинар по медицине, Германн читал короткую лекцию по информатике, в который раз сообщая, что все это не так быстро ищется. Похоже, Фридрих тоже приобщился к этому августейшему обществу.
— Итак, какова же мотивация? — спросила Клара.
— Можно я задам встречный вопрос?
Клара мысленно закатила глаза: «Ну конечно, как всегда, нельзя ответить прямо!»
Фридрих внимательно смотрел на нее.
— Какое самое сильное чувство у человека? Вы сейчас ответите «любовь», но это не так.
— Страх, — сказала Клара.
— В яблочко! — кивнул Фридрих. — Страх самое сильное чувство, потому что оно вызывается у человека внешними факторами. Чувство страха никогда само по себе не возникает, в отличие от любви, которая мотивирует человека изнутри и всегда добровольно. Страх же, напротив, вызывается обычно более мощной силой — силой, на которую мы должны реагировать, чтобы спасти здоровье или хотя бы жизнь. Если вы любите человека, вы же не побежите сразу к нему в гости. Но если какой-нибудь малый выйдет к вам с ревущей бензопилой, вы побежите что есть духу.
— Винтерфельд говорит, что страх — это нечто прадавнее.
— Вот уж когда прав, то прав, — сказал Фридрих. — Чувство страха развивалось вместе с историей человечества, оно настолько же древнее, как, например, обоняние, и это влечет за собой нечто, что может нас легко запутать. Поэтому нам жутко страшно, когда мы смотрим фильм ужасов, хотя разум твердит, что это всего лишь фильм.
— Фильмы ужасов у нас здесь тоже имеются, — сказала Клара. — Вполне реальные.
— В лимбической системе мозга есть миндалевидное тело. Там и находится выключатель страха, — пояснил Фридрих. — Древняя примитивная структура, которая едва ли изменилась в ходе эволюции.
Клара поймала себя на том, что внимательно слушает.
Хотя она и задавалась вопросом, какое же отношение все это имеет к убийце, ей нравилось вслушиваться в спокойный голос Фридриха: давали себя знать напряженные будни УУП, погоня за Безымянным, ее собственное сумбурное прошлое.
Он продолжал:
— Факторы или, лучше сказать, раздражители, которые вызывают страх, органы чувств проводят в обход таламуса, напрямую в миндалевидное тело мозга. Никаких обходных путей, никакой упущенной информации, никаких поблажек. В слюне растет уровень кортизола, гормона стресса, который повышает кровяное давление, учащается сердцебиение, и надпочечники выделяют гормон стресса, печень выбрасывает в кровь сахар, зрачки расширяются.
— Поскольку миндалевидное тело — древний орган, то и реакция тоже вполне архаическая, — сказала Клара. — Мы убегаем не задумываясь. Мы реагируем, как и положено объекту охоты, гонимые силами, которым уже миллионы лет.
— Совершенно верно. Есть две структуры, ответственные за обработку информации. Кора головного мозга и миндалевидное тело. Миндалевидное тело играет ключевую роль, если нужно мгновенно классифицировать новый раздражитель: хороший он или плохой, опасный или безвредный. Организм молниеносно приводится в готовность обороняться. Дыхание учащается, желудок сводит, мышцы напрягаются. Таким образом тело готовится либо к бегству, либо к бою. Когда опасность миновала, как приятное дополнение выделяется гормон удовольствия.
— А что происходит с корой головного мозга?
— По коре головного мозга распространяется поступившая информация, она тщательно обдумывается и взвешивается, — ответил Фридрих. — Именно здесь обитает то, что мы называем рациональностью. То, что не помешало бы и просвещенным людям двадцать первого века.
— Но? — спросила Клара.
— Проблема в том, что большинство связей идут от миндалевидного тела к коре головного мозга, а не наоборот. Архаическое контролирует рациональное. Это значит, что примитивный иррациональный страх…
Клара закончила его мысль:
— …сильнее.
— В точку. Рационалисты могут негодовать по этому поводу, — продолжал Фридрих, — но так было испокон веков, и так продлится еще тысячелетия, если генетики не придумают за это время новых, скучных людей.
— Но слишком уж трусливым мне наш убийца не кажется.
Фридрих кивнул.
— По его рационализму, точности и хладнокровно написанным письмам этого действительно не скажешь. Но архаические компоненты все же угадываются. — Он отпил еще кофе и слегка встряхнулся. — И сейчас мы перейдем ко второму вопросу. — Он поставил чашку на столик. — О чем вам говорит слово «жуткий»?
Клара на мгновение задумалась.
— Для меня все жуткое — это прежде всего то, что невидимо, но скрывает в себе угрозу, потому что оно существует.
— Интересное определение. От чего-то жуткого разве всегда исходит прямая опасность?
Клара покачала головой.
— Нет, тут все несколько тоньше.
— Совершенно верно. Взглянем на этимологию слова «жуткий» — unheimlich, и мы обнаружим слово heimlich — «тайком» и слово heimisch — «домашний». Слово heimlich не однозначно. В нем собрано два понятия: Heimischen — «доверие», «уют», и heimlichen — «прятать», «скрывать». — Он прищурился и заговорил дальше: — У нас получается совмещение антонимичных понятий, которые, казалось бы, и противоположны, но совпадают в слове unheimlich.
— Слово unheimlich — «жуткий» — походит от слова heimlich — «скрывать», «прятать»? — спросила Клара.
— Точно. Зигмунд Фрейд писал об этом, — продолжал Фридрих. — В слове unheimlich сходятся два различных понятия, у которых один и тот же корень. Unheimlich — «жуткое» — когда-то было heimlich — «скрытым», но потом снова вышло из тени.
— И это мне не нравится? — спросила Клара. — Как старая рана, которая снова открылась?
— Это вообще-то всем не нравится, — ответил Фридрих, — потому что мы скрытое и тайное успешно вытесняем. Поэтому когда вытесненное снова всплывает наружу и мы это осознаем, то испытываем неприятные ощущения. Вытесненное стало для нас чужим. Оно для нас больше не heimisch — не родное, домашнее, а чужое, не heimlich — «потаенное», а «раскрытое». Короче говоря, превращается в unheimlich — «жуткое».
— Как мертвец, который восстал из могилы?
Фридрих кивнул.
— Все, что связано с мертвецами, зомби, нежитью, мы называем unheimlich — «жуткое». И у нашего убийцы, мне что-то подсказывает, помимо свежих жертв есть свой скелет в шкафу, о котором он знает и которого боится.
— Первый труп, его первая жертва, ДНК которой могло сохраниться в жуках? — спросила Клара.
— Я думаю, что это вполне вероятно, — ответил Фридрих.
— И этот труп, чей бы он ни был, мотивирует его на дальнейшие преступления? Именно он и есть причиной и движущей силой убийств?
Фридрих допил кофе и поставил чашку в посудомоечную машину.
— Это всего лишь гипотеза, — ответил он. — Но на этом предположении базируется созданный мною психологический портрет убийцы.
Он направился к выходу из кухни.
Глава 20
Юлия услышала доверчивое мяуканье. Она открыла дверь и увидела перед собой глаза кошки. Странно, обычно кошка находилась не на уровне ее глаз. Еще необычнее были черные сапоги, на которые Юлия обратила внимание, прежде чем инстинктивно перевести взгляд выше и уставиться в жалобные глаза кошки, которая еще раз мяукнула. Животное сжимали руки в черных перчатках. На мужчине, который держал кошку, была черная маска и очки сварщика.
