Крис Картер - Экзекутор
— Вы же понимаете, вот-вот Рождество, и у нас все занято под завязку, но постараюсь что-нибудь для вас сделать.
Гость терпеливо ждал, пока толстяк делился своими проблемами.
— Если вы хотите остаться на целую неделю, я могу дать вам комнату за… — Он помолчал, делая вид, что высчитывает правильную цену. — За двести баксов.
Гость издал странный смешок, подхватил свою сумку и молча направился к дверям.
— Подождите, подождите, — торопливо окликнул его толстяк. — Я вижу, что торговаться с вами непросто. Неделя за сто пятьдесят баксов — что скажете?
Человек секунду подумал прежде, чем вынуть из бумажника четыреста пятьдесят баксов.
— На три недели. До Нового года.
Толстяк взял деньги и вдумчиво пересчитал их.
— Если вы хотите заключить по-настоящему хорошую сделку, я могу сдать вам комнату на целый месяц за пятьсот баксов. Прекрасная цена.
Мужчина спокойно вернул бумажник в задний карман и уставился на толстяка.
— Хорошо, хорошо! — Тот поднял руки, сдаваясь, и сунул через окошко регистрационную книгу. — Просто напишите вот здесь свое имя — и мы обо всем договорились.
Мужчина не пошевелился.
Прошло несколько напряженных секунд.
— О'кей, — сказал мужчина за конторкой, поймав взгляд гостя. — Я запишу вас как Джима Боба, устраивает? Вы будете третьим Джимом Бобом, который останавливается здесь. — Он что-то нацарапал, кинул книгу гостей на свой замусоренный стол и взял ключ. — Комната 34В, — сказал он, протягивая ключ. — Третий этаж, выходит на улицу. Это хороший номер. Один из лучших у нас. — Он растянул рот в улыбке, продемонстрировав грязные и покрытые пятнами зубы. — Если захотите развлечься… — Он бросил на гостя тот же похотливый взгляд, которым несколько минут назад наградил чернокожую девушку. — Девочки, мальчики… вы понимаете, что я имею в виду. Только дайте знать. А я уж вас обеспечу.
Мужчина больше не обращал на него внимания. Ему ровно ничего не было нужно от толстяка.
72
Гарсия бросил быстрый взгляд на часы, когда остановился перед кварталом старых многоквартирных домов в Монтебелло в восточном Лос-Анджелесе. Он положил голову на подголовник сиденья и посмотрел на обилие мерцающих рождественских свечей в окнах. Они конечно же оживляли обычно невыразительное кирпичное здание. Анна украсила окно их квартиры на первом этаже хлопьями снега, мерцающими синими огнями и фигурой Рудольфа Северного Оленя — мягкой игрушкой, нос у которой был скорее розовым, чем красным. Но она была ее любимой, памятью детства, которая жила с ней с четырех лет.
Гарсия позвонил ей из офиса и дал знать, что вечером будет дома вовремя, к обеду — в последнее время такое событие было роскошью. Они были вместе со старших классов колледжа, и Гарсия не мог и желать более понимающую жену. Она знала, как ему нравилось быть детективом. Она видела, как тяжело он работал ради этого и как предан своей работе. Она понимала, какие обязательства и какие жертвы требует от него эта работа, и принимала их, как свои. Но несмотря на ее силу и на все, что Гарсия втолковывал ей, порой Анна испытывала страх. Она боялась, что когда-нибудь ночью раздастся телефонный звонок и она услышит, что ее муж больше не придет домой. Боялась, что те вещи, которые Гарсии приходилось видеть изо дня в день, изменят его натуру — ему приходилось сталкиваться с такими ужасами, что невозможно было вынести. И от этой постоянной психологической нагрузки нелегко было отделаться. Она где-то это прочитала и поверила каждому слову.
Анна сидела, удобно устроившись на их синем диване, когда Гарсия вошел в гостиную с шикарным букетом красных роз и бутылкой белого вина. Она подняла глаза от книги, которую читала, и подарила ему радостную улыбку, от которой у него каждый раз слабели ноги и сердце начинало колотиться.
Он улыбнулся ей в ответ.
Анна обладала странной, но притягательной красотой. Ее короткие черные волосы отлично подчеркивали выразительность светло-карих глаз и мягкий овал лица. У нее была нежная кремовая кожа, тонкие черты лица и стройная фигура школьного чирлидера.
— Цветы? — Она положила книгу на кофейный столик и встала. — По какому случаю?
Гарсия посмотрел на нее, и Анна увидела какую-то печаль в его глазах.
— Никакого особого случая нет. Я просто понял, что слишком давно в последний раз приносил тебе цветы. А я знаю, как ты их любишь.
Анна взяла букет и нежно поцеловала мужа. Она подумала, стоит ли спросить, все ли у него в порядке, но знала, что получит тот же самый ответ. У Гарсии всегда все было хорошо. О чем бы он ни думал, каким бы трудным ни был день, он никогда не волновал ее.
Из-за того что Гарсия недавно стал испытывать отвращение к жареным стейкам, Анна приготовила знаменитую лазанью «аль-форно» ее бабушки, и к блюду как нельзя лучше пришлось вино, которое купил Гарсия. На десерт у них был фруктовый салат и ванильное мороженое. Он помог ей убрать со стола, когда они покончили с обедом. На кухне он включил горячую воду, пока Анна сидела за маленьким столиком и допивала вино.
— Могу я спросить тебя кое о чем, малыш? — небрежно спросил он, не отрывая от нее глаз.
— Конечно.
— Ты веришь, что человек может видеть то, что случилось с другими, в то время когда его там не было?
Она нахмурилась при этом вопросе.
— Что? Я не понимаю.
Гарсия закончил мыть последнюю тарелку, вытер руки цветным кухонным полотенцем и повернулся к жене:
— Ты знаешь, некоторые люди говорят, что могут видеть странные вещи. То, что случалось с другими людьми. Порой с теми, которых они даже не знают.
— Как видения? — медленно произнесла она.
— Ну да, что-то в этом роде… или как сон.
Анна сделала еще глоток вина.
— Ну, это очень странно услышать такой вопрос от тебя. Я же знаю, что ты не веришь в такие штуки. Мы говорим о ясновидящих?
Гарсия сел рядом с Анной и подлил ей и себе вина.
— Так ты веришь в такие вещи?
73
Анна внимательно смотрела на мужа, пытаясь прочесть выражение его лица. У них были очень здоровые отношения, они редко спорили и часто откровенно говорили на многие темы, но Гарсия никогда не распространялся о своей работе или о расследованиях, которые вел. Он ничего не уточнял, но она понимала — вопрос, который он только что задал, продиктован отнюдь не пустым любопытством.
— Ты помнишь девочку, которую звали Марта? — спросила она, откидываясь на спинку стула.
Гарсия прищурился, вспоминая.
— Странная девочка из колледжа. Короткие каштановые волосы, очки в толстой оправе, ужасный вкус в одежде. Она была одинока, в кафе всегда сидела сама по себе в дальнем конце.
— Колокольчик не прозвенел, — признался Гарсия.
— Она была на год младше нас. — Анна щелкнула пальцами, словно вспомнив что-то. — Та девчонка, которую искупали в кетчупе и горчице те оторвы из нашего класса, помнишь? Во время вечеринки с барбекю на футбольном поле?
— Черт, что-то вспоминаю, — сказал Гарсия, вытаращив глаза. — Бедная девочка. Она была измазана с головы до ног. — Он помолчал секунду. — Но разве ты не помогла ей в тот день?
Анна кивнула.
— Ну да, я помогла ей привести себя в порядок. Одолжила ей какую-то одежду и привела в прачечную «Ландромат». Она взяла с меня слово не рассказывать ее родителям — никогда. После этой истории мы говорили с ней несколько раз, но она была очень застенчивой. Дружить с ней было очень трудно.
— Так что с ней случилось? — поторопил Гарсия Анну.
Она уставилась на свой бокал с итальянским вином.
— Это был апрель 1994 года, за два дня до того, как наша команда девочек должна была играть четвертьфинальный матч в турнире колледжей Калифорнии.
Гарсия почувствовал комок в горле.
— С Оклендом? — осторожно спросил он.
Анна медленно кивнула, продолжая рассматривать бокал.
— Мы пошли на ленч, и Марта, как всегда, уселась в самом конце кафе. Я подошла поздороваться с ней, но она выглядела еще более замкнутой, чем обычно. В ходе разговора я спросила ее, придет ли она в субботу на игру. Мы тащились в самом хвосте таблицы, и команде было нужно как можно больше поддержки.
Интерес у Гарсии возрастал с каждым словом Анны.
— Марта посмотрела на меня и выдала такое, что я обалдела. У нее и глаза стали другими — холодными и пустыми, словно две черные ямы. — Анна, нервничая, провела пальцем по губам. — И словно в ступоре она сказала: «Игры не будет».
Гарсия увидел, что предплечья Анна покрылись гусиной кожей, и взял ее руки в свои. Она слабо улыбнулась ему, прежде чем продолжить:
— Я спросила ее, что она имеет в виду. Объявления об игре висели повсюду. В нашей школе нельзя было пройти и пяти шагов, чтобы не натолкнуться на плакат. У нас была самая лучшая команда за многие годы, и мы имели серьезный шанс на победу. — Анна снова замолчала, и глаза у нее остекленели. — Марта сказала: «Окленду ничего не достанется. Автобус не доедет».
