Владимир Сухарев - Стая
Кривцов положил перед адвокатом ещё один конверт:
— Здесь двадцать тысяч.
Он посмотрел на молодого адвоката. Тот сидел бледный, и казалось, что еще немного, и он упадёт в обморок.
— Не слишком я его загрузил? — подумал с опаской Кривцов, — но разбираться некогда. Другого выхода нет. Парень вроде ещё чистый, ни в какой стае не бегает. Справится.
Он достал ещё один конверт, самый пухлый.
— И последнее. Здесь пятьдесят тысяч евро. Я прошу вас позаботиться о своих подзащитных. Одному из них точно придётся сидеть, а может быть и обоим. Я хочу, чтобы у них на зоне всего хватало. Как вы это собираетесь сделать, я не знаю. Но надеюсь на вас, так как им помочь будет некому.
Кривцов поднялся со стула.
— У меня всё. Можете приступать к работе.
Адвокат тоже поднялся и протянул Кривцову руку. Тот её пожал.
— Как я буду отчитываться о работе? Куда звонить? Или, может быть, будет какой-то другой способ связи с вами?
— Я сам вас найду, если будет нужно, — Кривцов вышел из кабинета, оставив адвоката переваривать произошедшее.
Выйдя из конторы, Кривцов достал из багажника заметно похудевшую сумку и сел за руль.
— Ну, вот, — сказал он сам себе вслух, — я сделал всё, что мог. Больше ничего я предпринять не смогу. Теперь, Павлик, попробуем вырваться из этого капкана.
ГЛАВА 36
Сегодня, не смотря на то, что вся страна ещё продолжала праздновать, в следственном отделе был обычный рабочий день. Ближе к вечеру следователи, которые целый день провели за распитием кофе, и пустыми разговорами в курилке, стали расходиться по домам. Одинцов и Борисов вместе вышли из здания следственного отдела. Иван Андреевич предложил Игорю подвезти его до дома, так как тот сегодня был без машины, но тот вежливо отказался и заспешил на трамвайную остановку.
Одинцов взглядом проводил своего юного коллегу Игоря Борисова. Одинцов даже пожалел этого молодого парня, но не надо было тому лезть туда, куда не следует. А раз уж полез, то пусть и расплачивается.
— Терентий сделает свое дело, — уверенно размышлял Одинцов, — никаких суток ему, конечно, не будет. Дадоновское войско будет наготове и живым его не отпустит. Кроме того, надо и Крыленко туда послать для страховки. Вместе ведь кашу заваривали, пусть тоже участие примет. Конечно, я Терентия немножко надул с этими сутками, но как говорится, обмануть бандита не грех. Ведь есть же у уголовников поговорка, что, мол, мента обмануть не в падлу, а я чем хуже?
Он всё ещё смотрел вслед удаляющемуся трамваю, и уже собрался отправиться к своей машине.
— Иван Андреевич? — окликнули Одинцова.
Из шикарной черной иномарки на Одинцова смотрели холодные, проницательные глаза. Где-то раньше Одинцов их уже видел, но не мог вспомнить где.
— Садитесь, нам по дороге, — уверенно пригласил его человек из машины.
Одинцов за время работы в следственных органах давно привык ничего не бояться и направился к сверкающей хромом иномарке. Иван Андреевич открыл дверь и уселся на заднее сиденье. В машине никого более не было кроме, сидевшего за рулем, обладателя этого не очень приятного взгляда.
— Моя фамилия — Иванов, — представился незнакомец.
Одинцов не понимал еще, как ему следует себя вести, поэтому набрался сарказма и ответил:
— Тогда, я — Сидоров.
Иванов улыбнулся:
— Нет, вы не Сидоров, вы Одинцов Иван Андреевич, старший следователь следственного отдела следственного управления, ну и так далее. Если у вас есть желание, могу рассказать вашу биографию, семейное положение, перечислю всех ваших любовниц, назову марку вашего любимого коньяка и даже отвечу, в каких зубах у вас стоят пломбы. Но я думаю, что вы и сами это знаете.
— Вы ясновидящий? — ухмыльнулся Одинцов.
— Нет, но все знать — моя работа.
— Наверное, хорошо платят?
— Не жалуюсь.
Одинцов не мог понять, кто этот человек и чего ему надо, поэтому не на шутку начал тревожиться. Когда машина плавно двинулась в сторону проспекта, стараясь держать себя в руках, он спросил:
— Вы меня позвали покататься?
— Нет, что вы? — возразил Иванов, — я предлагаю вам работу.
— Я уже трудоустроен и неплохо, — ответил Одинцов.
Иванов помолчал. Потом остановил машину у обочины и, повернувшись к Одинцову, медленно проговорил, тщательно выговаривая каждое слово:
— Я вам уже говорил, Иван Андреевич, что все про вас знаю. Если я так говорю, то это означает, что мне известен не только цвет ваших трусов, но и нечто большее. У меня есть доказательства, что вы взяточник, что вы прекрасно фабрикуете дела. Я знаю, что вы только что прекратили дело по убийству Седова младшего. Убийцей по вашей версии оказался некто Николай Лыков по кличке «Лык». Он убит при задержании. Но настоящего убийцу вы не задержали, а подставили вместо него несчастного Лыкова. Настоящего убийцу вы покрываете. Я даже знаю, для чего вы это делаете. Продолжать?
— Кто вы? — спросил Одинцов.
— Моя фамилия — Иванов, я уже вам представлялся.
— Значит, вы решили меня шантажировать?
— Я этого не говорил, — спокойно ответил Иванов, — я предлагаю вам работу, хорошо оплачиваемую, без отрыва от работы в следственном отделе.
— А если я откажусь? — спросил Одинцов.
— Не откажетесь. Вы любите деньги, любите власть. Этого у вас будет в избытке. Вы умный человек и понимаете, что работать нужно там, где больше платят.
— Но все-таки, — упорствовал Одинцов.
— Вы, наверное, ждете, что я буду вам угрожать? Напрасно. Не будет никакой серной кислоты, наемного убийцы, не будет кляуз вашему высшему начальству. Ничего этого не будет. Все останется, как есть. Но не будет и денег, больших денег. Вы рано или поздно вляпаетесь в своём следственном отделе в историю, и никто вам не поможет. Никто. А то, что вы вляпаетесь — это точно. Уже вляпались. Я даже помог вам, хотя вы об этом и не просили.
— Интересно, каким образом вы мне помогли?
— Вам нужны доказательства? Пожалуйста. Я знаю, что на вас собран достаточный для привлечения к ответственности материал, но вы по-прежнему на свободе и вне подозрений. Вы, видимо считаете, что это проявление альтруизма со стороны вашего молодого коллеги? Напрасно. Это не его заслуга. Кроме того, если бы я не знал, что вам ничего не угрожает, я не стал бы предлагать вам работу. Следователь с подмоченной репутацией, а то и бывший следователь, нам не нужен. Нужно ещё что-то объяснять?
Иван Андреевич быстро прикидывал в уме, о какой помощи идёт речь. Неужели Игорь Борисов не сдал его руководству только потому, что этого не допустил этот самоуверенный и вальяжный человек, назвавшийся Ивановым. Быть не может! Но другого объяснения удивительной осведомлённости своего собеседника он не находил. То, что Иванов не из конторы, во всяком случае в настоящее время там не служит, Одинцов был уверен. Конторских сотрудников в городе было немного, и он в силу служебной необходимости, всех их знал в лицо, да и фамилии помнил. На всякий случай. Никакого Иванова среди них не было.
— Ну, так что, Иван Андреевич?
— А кто работодатель? Не вы же?
— Нет, конечно, нет, — ответил Иванов, — но вам его знать ни к чему, пока, во всяком случае.
— Ну что ж, предложение интересное, — нараспев проговорил Одинцов.
— Ну? — посмотрел на него Иванов, — будем играть в одной команде?
— Команде? Скорее будем бегать в одной стае? Вы это имеете в виду?
— Можете назвать и так.
— Я догадываюсь, на кого вы работаете. Не подумайте, что я принял вас за конторского. Нет, вы не из конторы. Там денег не предлагают, у них свои способы и методы привлечения к работе. В принципе, я ждал подобного предложения, мне, действительно, нужна помощь. Но мне нужно время подумать.
— В таких делах время на раздумье не берут. Я от вас ничего не скрывал, поэтому прошу ответ дать немедленно. Время поджимает, вы сами это знаете. Приходить к вам ещё раз я не намерен. К тому же наши интересы совсем скоро наши интересы пересекутся, уже пересеклись.
— Как же я могу ответить, если мне неизвестно, что я должен делать и как будет оплачиваться мой труд?
— А вы, зануда, — не зло проговорил Иванов. Он достал блокнот, что-то написал на нём и показал Ивану Андреевичу. — Вот ваша зарплата в месяц. Устраивает?
— Цифра вызывает уважение, — согласился Одинцов, — и что взамен?
— То, что понадобится. Например, упрятать надолго верхушку Дадоновской кодлы, а его самого передать нашему работодателю.
— Как это передать? — удивился Одинцов.
— Очень просто. Позвольте, Иван Андреевич, технические детали мы обсудим потом. Если, конечно, вы примете мое предложение. У нас с вами просто не остаётся времени. Давайте говорить откровенно.
— А разве мы не откровенны? — Одинцов почувствовал, что этот Иванов не выложил ещё главных козырей.
