Аманда Стивенс - Реставратор
Сделав очередной судорожный вдох, я снова кивнула, больше для себя, чем для Девлина.
— Я в порядке.
Лгу, конечно. Как я могу быть в порядке, если за мной, возможно, охотится слетевший с катушек садист?
Я подумала об эпитафиях в блоге — послание или предупреждение?
А чёрный «седан» — совпадение или преследование?
— О чём вы думаете? — поинтересовался Девлин.
— О том, что за мной охотятся.
Затем он долго и молча смотрел на меня. Мне подумалось, что он хоть как-то попытается меня успокоить: возьмёт за руку или похлопает по плечу или — вот этого мне хотелось на самом деле! — заключит в свои объятия. Он ничего не сделал, но от звериного блеска в его глазах у меня побежали мурашки. Этот взгляд уверял, что охотник сам станет жертвой.
Может быть, мне хотелось вовсе не успокоения.
— Вы же понимаете, что вам не нужно участвовать в расследовании. Можете вернуться домой и забыть обо всём. Вы никому ничего не должны.
— А если я действительно увидела нечто важное в тот день? Если моё знание кладбищ — ключ к убийце? Вы же сами понимаете, что вам нужно провести расследование прежде, чем его замнут.
— Я такого не говорил.
Я пожала плечами.
— Но подразумевали. Я умею читать между строк.
— Это я заметил.
— Можно спросить у вас кое-что?
— Спрашивайте, но я мало на что смогу ответить.
— Вчера вы сказали, что если у меня будут вопросы о вашей личной жизни, то я должна задать их прямо вам. Вот я и задаю.
Я ощутила его настороженность, но он кивнул.
— Что вы хотели узнать?
— Про студентов, которые обратились в полицию после убийства Эфтон. Тех, что рассказали про сеансы доктора Шоу и его теорию смерти.
— А что с ними?
Я задумалась, как лучше всего сформулировать вопрос, но решила действовать напрямик.
— Среди них была ваша жена?
— Тогда она ещё не была моей женой. Но, отвечая на ваш вопрос, она была на одном из сеансов Шоу и так сильно перепугалась, что убежала.
— Что именно произошло?
— Она не приняла того, что Шоу пытался сделать. Согласно её верованиям, сила человека не исчезает после его смерти. Насильственная или внезапная кончина может привести к тому, что злой дух овладеет этой силой и начнёт вмешиваться в мир живых. В некоторых случаях даже поработит человека. Перспектива вернуть мёртвого привела её в ужас.
Я едва ли могла постичь всю трагическую иронию этого заявления.
— Она была до крайности суеверным человеком. Носила амулет на удачу, раскрашивала двери и окна в синий цвет, чтобы отпугивать злых духов. Я находил это очаровательным… первое время…
Я вспомнила про амулет под подушкой и почувствовала холод камня, который носила на шее. Интересно, чтобы Девлин сказал насчёт правил, которым я следую всю свою жизнь.
Я находил это очаровательным… первое время…
— Я войду, — неожиданно объявил он.
— В мавзолей? Но по прошествии времени там не осталось никаких доказательств. — Тут я осознала, что его намерение могло быть абсолютно не связанным с убийством Эфтон Делакур, а имело отношение лишь к его жене. — Вас подождать здесь?
— Если вы только боитесь пойти со мной.
— Я не боюсь. Я была в множестве мавзолеев. А если бы и боялась — с моей работой пришлось бы побороть страх.
— Очень благоразумный взгляд на вещи. Иногда вы меня удивляете.
— Правда?
Он заколебался.
— Не поймите меня неправильно, но фотографии в вашем кабинете слишком личные. Уверен, вам спокойнее на кладбище, чем в обществе людей.
— Есть такое, — призналась я.
Он кивнул.
— Словно вы создали собственный мир за этими стенами. И всё же иногда вы проявляете завидное здравомыслие.
Ага, я здравомыслящая женщина, которая консультируется с директором института изучения парапсихологии по поводу теневых форм и эгрегора.
Здравомыслящая женщина, которая буквально следует правилам отца, чтобы проплывающие через завесу призраки не смогли ко мне пристать и высосать жизненную энергию.
— Говоря о здравомыслии и благоразумии, — начала я, поднимаясь за ним по ступенькам, — подобные места облюбованы гремучими змеями, так что не советую просовывать руку в разные дыры.
— Буду иметь в виду.
Он открыл ветхие двери и вошёл.
Вечернее солнце струилось сквозь сломанные окна, освещая толстые занавесы паутины, свисавшей с потолка и каждого угла. В помещении стоял земляной древний запах.
Я остановилась на пороге и осмотрелась. Ничего не ползало. Змея не гремела «погремушкой». Это радовало.
Лианы и колючки проросли сквозь окна, кирпичный пол покрыл ковёр мха. На всём лежали густые слои пыли. Приходил ли сюда кто-нибудь после обнаружения трупа Эфтон Делакур пятнадцать лет тому назад?
— Где именно её нашли? — В полной тишине мавзолея мой голос прозвучал резко и неестественно.
— На полу. Вот здесь, кажется. — Голос Девлина, наоборот, казался гладким и бархатным.
Я посмотрела на пол. Пятна крови давно исчезли под раскрошившимся кирпичом.
— Кто её нашёл? — спросила я, отгоняя жужжащую муху возле лица.
— В те годы на кладбище был смотритель. Хотя он мало за чем следил. В основном отгонял нарушителей: студентов, вздумавших устроить вечеринку на кладбище. Именно он нашёл тело. Дверь была открыта, солнечный свет заливал помещение…
«Прямо как сейчас», — подумала я.
— Он был в списке подозреваемых?
— Его допросили, но это был старый малый. Бедняга умер от сердечного приступа через несколько недель после обнаружения тела.
— Шок или совпадение?
— И то и другое, наверное.
Я прошла к дальней стене, где склепы сохранились лучше всего. Убрав слой грязи, я прочитала колонку имён: Доротея Прескотт Бедфорд, Мэри Бедфорд Эбботт, Элис Бедфорд Реймс, Элиза Бедфорд Торп — и присела на корточки перед нижним склепом, некогда служившим посмертным прибежищем младшей дочери Доротеи, Вирджинии Бедфорд, умершей спустя несколько недель после матери.
Заря пришла,
Сбежала тень,
И спали кандалы.
Покой мы обрели.
Над надписью был вырезан символ сломанной цепи, свисающей с руки. Сломанная цепь — сломанная семья.
Я опустила взгляд и перечитала последние две строчки:
И спали кандалы.
Покой мы обрели.
В самом низу плиты был изображён ещё один символ. Мне пришлось прижать лицо к самому полу, чтобы его разглядеть. Три мака, перевязанные ленточкой. Символ вечного сна.
Я подняла взгляд к эпитафии и рассеянно прихлопнула муху, кружившую у лица. Она упала в углу плиты и проскользнула сквозь щель в двери склепа. Я поморщилась от отвращения, как её примеру последовала другая муха. А затем ещё одна и одна…
Я отскочила, хлопая руками по волосам.
Ко мне подошёл Девлин.
— С вами всё в порядке?
— Ненавижу мух.
— Что?
— Вы не видите? Да их тут сотни!
Он опустился на колени, и я указала на плиту, на которую село несколько мух. Одна за другой они исчезали сквозь щель.
— Откуда они вылезли? — спросила я, продолжая вытряхивать надоедливых насекомых из волос.
— Точнее куда полезли? — пробормотал Девлин, доставая из кармана перочинный нож. Он просунул лезвие в край плиты, отодвинул её и распластался на полу, чтобы разглядеть склеп.
— Что-нибудь видно? Тела там быть не должно.
Я боялась услышать его ответ.
— Никакого тела, но кажется дальше что-то есть. Нужен фонарик.
— У меня есть в сумке. — Я вскочила на ноги. — Подождите, сейчас принесу.
Солнце уже склонилось к горизонту, разбрызгав багрянец по деревьям и горам. Пахло топью, сосновыми иголками и жимолостью. Витал запах, присущий каждому кладбищу, — тонкий аромат смерти.
Стояла тишина, хотя мне померещились голоса вдалеке. Наверное, это полицейские прочёсывали местность вдоль кладбищенских стен и обсуждали мрачные подробности убийства.
Я сбежала вниз по ступеням и только наклонилась за сумкой, как, клянусь, почувствовала чей-то взгляд. Я медленно поднялась и обернулась. Ничего. Один только зияющий проём мавзолея.
Схватив сумку, я поспешила обратно к Девлину.
Он наполовину пролез в склеп. Из отверстия торчали одни только ноги.
— Что вы делаете? – с тревогой спросила я.
Он выполз, смахивая пыль с рубашки. К его ресницам прилипла паутина, и я потянулась её убрать. Должно быть, я напугала его, потому что он машинально схватил мою руку.
— Простите. У вас пыль… — я указала пальцем, — на ресницах.
Он смахнул нить паутины. Взгляд остался непроницаем в сером свете.
— Вы нашли фонарик?
— Ах, вот.
Этот инцидент меня немножко напугал, и я неловко полезла в сумку в поисках одного из двух фонариков, которые всегда носила с собой.
Девлин включил свет, проверил силу луча на стене, лёг на пол и посветил в отверстие.
