Джеймс Паттерсон - Спасатель
— Вы уже на таком тонком льду, специальный агент Шертлефф, что у вас, должно быть, коленки мерзнут, — сердито бросил Коул.
— Я могу свалить его, сэр, — уже тверже повторила Элли.
Заместитель директора прищурился. На всякий случай она посмотрела на Харперинга и Фике — не ухмыляются ли? Нет.
— Ладно, — вздохнул Коул. — Как?
— Он думает, что у нас есть то, что ему нужно.
— Картина, — понимающе кивнул Коул. — Как его… Гоме? Что за вещь? Что в ней такого особенного?
— Я пока не знаю, сэр, но и Стрэттон не знает, что мы не знаем.
Заместитель директора взглянул на Харперинга и Фике. Все молчали, словно ожидая от Элли продолжения.
— Вы ведь представляете отдел подделок и краж, не так ли, специальный агент Шертлефф? — осведомился Коул.
— Так точно, сэр, — подтвердила Элли. Зачем спрашивать, если знаешь?
— И вы думаете, — Коул положил руки на стол ладонями вниз, — что, зная это, я уподоблюсь самоубийце и позволю вам совершить нечто подобное тому, что вы уже совершили? Мы облажаемся, и вы, образно выражаясь, просто отправите остатки моей карьеры в мусорное ведро.
— И своей тоже, сэр. — Элли подняла голову.
— Верно. — Заместитель директора вопросительно посмотрел на Фике и Харперинга.
— Положение сейчас таково, — сказал юрист, — что если Стрэттон уходит чистым, нам придется разгребать величайшую гору дерьма со времен «Экссона Вальдеса».[14]
Коул потер виски.
— Чисто теоретически, специальный агент Шертлефф, что именно нужно для реализации вашего плана?
— Во-первых, пустить слух, что Моретти не заговорил. Что он ни словом не упомянул о Стрэттоне. И что я снята с дела. Что в отношении меня начато служебное расследование.
— Это будет нетрудно, — мрачно пообещал Коул.
— И еще кое-что, сэр, — отважно продолжила Элли.
Заместитель директора нетерпеливо закатил глаза.
— Что?
— Боюсь, сэр, вам это может показаться немного… — Элли сделала паузу, подыскивая подходящее слово, — неортодоксальным.
— Ага, а до сего момента вы действовали, надо полагать, строго по инструкции?! — Коул не удержался от улыбки.
Элли затаила дыхание.
— Мне понадобится Нед Келли, сэр.
Глава 94
Мы с Солли играли в джин, устроившись под навесом у бассейна. Выходить из дома мне воспрещалось до полного выяснения моей роли в событиях, разыгравшихся в коттедже Элли. Формальной причиной такого решения суда стало небольшое нарушение с моей стороны условий освобождения под залог, выразившееся во владении огнестрельным оружием.
Я знал, что у Элли проблемы, что наша маленькая операция с Моретти может стоить ей карьеры, поскольку на свет в результате расследования вышло все: причастность к краже картин моего отца, наш с Элли разговор с Лиз, ее информация относительно Моретти. И главное, мое участие.
Теперь, без Лиз и Моретти, повесить на Стрэттона нам было практически нечего. Он прекрасно все устроил, разыграл все партии и вышел сухим из воды. Последнее и бесило меня больше всего. Это и мой отец. Фрэнк свято верил, что посчитался с главным злодеем, не понимая, что, отправив на тот свет Моретти, позволил Стрэттону уйти из-под удара.
— Ты подбрасываешь и подбрасываешь черви, а я собираю и собираю, — вздохнул, как будто извиняясь, Солли.
— Боюсь, соперник из меня сегодня никудышный, — заметил я, беря карту.
— Ни о каком соперничестве и речи быть не может. Это называется реабилитацией, Нед. Я обещал судье, что присмотрю за тобой. Если так пойдет и дальше, завтра к полудню я отыграю весь залог, и тогда можешь убираться ко всем чертям.
Я улыбнулся:
— Меня беспокоит Элли, Сол.
— Знаю, парень, знаю. Но мне почему-то кажется, у нее все будет в порядке. Девочка умеет постоять за себя.
— Она старалась мне помочь и навлекла на себя кучу неприятностей. Понимаете, Солли, я хочу прижать Стрэттону хвост. Он уже был у нас в руках…
— Знаю, парень, знаю. — Солли сбросил карты. — И думаю, шансы у вас еще есть. Позволь рассказать тебе кое-что о таких, как Деннис Стрэттон. Знаешь, в чем их слабость? Каждый из них считает себя самой крупной рыбиной в пруду. Но поверь мне, Нед, всегда есть рыбина побольше. — Солли посмотрел мне в глаза. — Однако прежде чем браться за Стрэттона, тебе надо сделать кое-что поважнее.
— И что же? — усмехнулся я. — Рассчитаться с вами по долгам?
— Нет. Я говорю о твоем отце…
— Из-за него мы, черт возьми, и оказались в этой переделке, — раздраженно бросил я. — Если бы не его своевременное вмешательство, Моретти бы уже давал показания против Стрэттона. Кому нужна его игра в благородство? Он только все испортил!
— Думаю, он жил и поступал так, как мог, а других вариантов и не видел. Твой отец очень болен, Нед, и… Боже, парень, четверки…
— Что?
— Ты зашел с пиковой четверки. Следи за игрой, Нед.
Я посмотрел на карты и понял, что играю не в джин, а во что-то странное. Похоже, мысли мои разбрелись слишком далеко.
— Занимайся своим делом, сынок, — продолжал Солли, — а вся эта заварушка со Стрэттоном разрешится сама собой. Но раз уж коснулись этого дела, — добавил он, обмахиваясь картами, как веером, — то, не исключено, я мог бы тебе пригодиться.
— О чем это вы, Солли?
— Сбрасывай, парень… Это касается рыбы в пруду. Поговорим позже.
Я сбросил бубновую десятку.
— Есть! — Глаза у него вспыхнули. Солли бросил карты и взял листок со счетом партий. Третий джин подряд. — Если так пойдет дальше, я, пожалуй, отпущу тебя в тюрьму.
Филиппинка Уинни, домоправительница Солли, объявила, что у нас посетитель.
За спиной Уинни уже показалась Элли. Я спрыгнул со стула.
— У вас, дорогуша, должно быть, уши горят, — улыбнулся Солли. — Посмотрите на своего приятеля. С самого утра места себе не находит, только о вас и вспоминает. Даже счет вести не может.
— Сол прав. — Я обнял ее за плечи. — Ну, как прошло совещание?
Элли пожала плечами и села к столу.
— Обвинили во всех грехах от смерти Моретти до пособничества подозреваемому. В общем, ходячее руководство для новичков-агентов под названием «Так Делать Не Надо». Заместитель директора Коул принял соответствующие меры. До окончательного разрешения ситуации я отправлена в принудительный отпуск.
— Но тебя же не уволят? — с надеждой спросил я.
— Может быть. Все зависит от…
— От чего? — настороженно спросил я, полагая, что речь пойдет об исполнении каких-то процедурных решений.
— От нас. От того, свалим мы или нет Денниса Стрэттона.
В первый момент я подумал, что ослышался, и вопросительно посмотрел на Элли:
— Что ты сказала? От нас?
— Да, Нед. — Она невесело усмехнулась. — От нас с тобой. Тебя и меня. Получается, от нас.
Глава 95
Прежде всего Элли пришлось провести кое-какие изыскания. Главным образом в мире живописи. Из-за чего, собственно говоря, весь этот переполох? Что такого мог создать Гоме?
В наше время узнать о художнике, если вы о нем прежде и не слышали, даже если он умер сто с лишним лет назад, проще простого.
Элли начала с того, что вышла в Интернет. Странно, но материалов об Анри Гоме оказалось крайне мало. Художник вел совершенно незаметное существование. Никто не занимался его биографией. Никого не привлекало его творчество. Она заглянула в «Бенезит», обширную энциклопедию французских художников и скульпторов — слава Богу, французский был ей знаком. Практически ничего. Родился в 1836-м в Кламаре. Некоторое время жил на Монмартре. В 1866–1870 годах выставлялся в престижном парижском салоне. А потом исчез с художественной карты. Украденная картина — Стрэттон даже не предъявил страховых претензий — проходила под названием «Домашний труд». Служанка смотрит на свое отражение в зеркале над раковиной.
Элли позвонила в галерею во Франции, где Стрэттон, по его словам, и приобрел полотно. Хозяин долго пытался вспомнить, о чем идет речь, потом сообщил, что картину продали наследники. Некая пожилая дама из Прованса.
Дело не в картине. Гоме ничего не стоит, поскольку совершенно зауряден.
Но тогда в чем дело? Чем она так дорога Стрэттону? Содержит некое скрытое послание? Что может быть дороже жизни уже шести человек?
В конце концов у нее разболелась голова.
Элли отодвинула стопку книг и альбомов о художниках девятнадцатого века. Ответа там не было. Но если не там, то где?
Что такого особенного в этом никчемном Гоме?
Думай, Элли.
Перед глазами снова встала Лиз Стрэттон в тот момент, когда телохранители уже тащили ее в машину. Выражение покорности на лице. Как будто она знала, что они уже не встретятся. И ее последние слова. «Вы же эксперт. Как по-вашему, почему он называет себя доктором Гаше?»
