Тэми Хоуг - Час расплаты
Поцеловав дочь в лоб, Лорен посоветовала ей ложиться спать. Она все еще надеялась, что Анна Леоне ошибается.
В прихожей женщина подошла к окну, выходившему на передний двор. При воспоминании о прошлой ночи у нее по коже забегали мурашки. Он появился здесь. Он за ней следил. За сегодняшнюю ночь Лорен дважды видела, как патрульная машина разворачивается напротив ворот их особняка. Она пришла к выводу, что это старается детектив Мендес.
Женщина сделала очередной обход помещений первого этажа, проверяя запоры и замки на дверях и окнах, а потом пошла в кухню, чтобы заварить себе чай. Возясь с чайником, она вновь подумала об Анне. Ей импонировали сострадательность вкупе с деловитостью этой женщины. Возможно, Анна окажется вполне подходящим человеком, способным помочь Лии пережить горе, притупить боль от потери сестры и отца. Лорен знала, что сама она не в состоянии помочь кому-либо. Избавить дочь от душевных страданий она просто не могла. Это все равно что посылать на помощь утопающему человека, который не умеет плавать. Что там Анна говорила о слепом, который пытается вести другого слепого?
Женщина вспомнила о маленькой Хейли Леоне, единственной свидетельнице ужасной смерти ее матери. Анна и ее муж подарили ребенку стабильность, безопасность и уверенность в завтрашнем дне. Лорен сомневалась, что она сможет обеспечить всем этим свою собственную дочь, если уж она не в состоянии добиться этого для себя.
Интересно, как Лия отреагирует, если ей предложить обсудить свои проблемы с Анной?
Лорен села, поджав ноги, в уголке дивана перед огромным каменным камином, украшавшим гостиную, и принялась маленькими глотками пить чай. Она вспоминала, какой была Лия до того, как с ними все это случилось. Тогда дочь была чуть старше Хейли. Нет, она ошибалась, воображая, что Лия не разделяет терзающих ее чувств.
Лорен вспоминались долгие умиротворяющие разговоры, которые она вела с дочерью. Маленькая Лия любила бабочек. Она проявляла доброту по отношению к детям, которые отличались от своих сверстников, то есть были «странными». У ее дочери настолько развиты чувства справедливости и честной игры, что она всерьез боялась обидеть своих любимых кукол, когда, посчитав себя уже «взрослой», перестала с ними играть.
Нет, решила Лорен, Лия не из тех детей, которые могут абстрагироваться от бед окружающих. Эта юная леди слишком чувствительна, чтобы не видеть, в каком удручающем состоянии находится ее мать. Она была застенчивой маленькой сестренкой, которая оказалась затененной образом своей старшей сестры даже после того, когда та бесследно исчезла.
Какое слабое извинение для матери, Лорен!
Она в большей мере думала о мести за старшую дочь, которой ее лишили, чем о том, чтобы быть хорошей матерью для Лии.
Надо будет поговорить с Анной.
Поставив чашку на кофейный столик, женщина подняла стопку дневной корреспонденции и начала ее просматривать. Счета. «Макулатурная» почта. Приглашение посетить спортзал. Брошюра, в которой описывались все мероприятия приближающегося летнего музыкального фестиваля.
Лорен всегда удивляла та легкость, с которой люди не замечают катастроф, происходящих с посторонними. Так воды реки омывают валуны, а затем как ни в чем не бывало бегут себе дальше. Такова жизнь. Она продолжается, хочешь ты этого или нет.
Летний музыкальный фестиваль в Оук-Кнолле начнется в положенное время, и никому дела не будет до того, что среди людей ходит Роланд Балленкоа или что Лорен Лоутон хочет, но не может ничего с этим поделать.
Отложив брошюру, женщина взглянула на лежавший под ней обыкновенный конверт цвета слоновой кости. Ни адреса. Ни почтовой марки.
Сердце учащенно забилось в груди.
Тело покрылось гусиной кожей.
Конверт был лишь слегка заклеен. Одним движением большого пальца Лорен распечатала его. Внутри оказался белый прямоугольник картона. На нем на пишущей машинке была набрана всего одна строка: «Ты по мне скучала?»
29
Мендесу принадлежал небольшой домик в испанском стиле, расположенный на расстоянии мили от шумного центра. Тихое и безопасное место. Большинство соседних домов построили в сороковые и пятидесятые годы. В одних жили молодые семьи, в другие хозяева наведывались только в летнее время или на праздники. Мендес лично знал большинство из своих соседей.
С помощью приятелей и мужей своих сестер он разобрал часть стен между комнатами, перестроил кухню и ванные. Через заднюю дверь можно было попасть в небольшой, окруженный со всех сторон стенами садик, в одном углу которого журчал фонтан. Чуть дальше находился гараж для одного автомобиля.
Между домом и садом Мендес построил террасу; здесь для своих тренировок детектив повесил на прочную перекладину тяжелый мешок с песком и пневматическую грушу, а также соорудил турник.
Сейчас он наносил сильные ритмичные удары по боксерской груше. Его сжатые кулаки с убийственной силой колотили грушу, а сам он, словно загипнотизированный, думал о вполне отвлеченных вещах. Пот покрывал обнаженный торс мужчины. Свою злость и раздражение он в полной мере выплескивал во время физических упражнений. Пот собирался в капельки и сбегал вниз по спине между лопатками, а затем впитывался в спортивные трусы.
День он начал с того же самого. Слишком разнервничавшись, чтобы заснуть, Мендес сначала измолотил боксерскую грушу, а потом отправился на пробежку. Теперь, желая немножко успокоиться, он продолжил тренировку.
Два дня без сохранения содержания. Сукин сын.
Два дня без сохранения содержания. Его ошибка.
Два дня без сохранения содержания. Он найдет им применение.
По телефону Мендес переговорил с Винсом Леоне. Надо будет встретиться и кое-что обсудить насчет Балленкоа. В городе Винс будет уже сегодня вечером, но первый день он решил посвятить Анне и детям. Леоне очень серьезно относился к общению в кругу семьи и ценил время, проведенное с близкими.
Впрочем, это не к спеху. Мендес решил, что сначала съездит в Санта-Барбару и ознакомится в управлении полиции с дополнительными материалами по делу Лоутон. Ему хотелось собрать все, что можно, прежде чем рассказывать о деле Винсу.
Сомнений в том, что Винс поможет найти этого Роланда Балленкоа, у Мендеса не было.
Его не только разозлило, но и сильно заинтриговало то обстоятельство, что этот тип подошел открывать входную дверь дома, в котором живет, с кассетным магнитофоном в кармане. Он, должно быть, видел их из окна, пока детективы стучались к нему, и решил, что имеет дело с полицией. У Балленкоа имелся опыт угроз и жалоб по меньшей мере на два полицейских управления. Так что этот тип, видать, по привычке расхаживает с включенным магнитофоном.
Впервые Балленкоа признали виновным в возрасте девятнадцати лет, когда он был совершеннолетним. Сейчас ему исполнилось тридцать восемь. Вот уже два десятилетия этот тип оттачивает свое грязное мастерство и играет с полицией в свои не менее грязные игры. Мендес хотел знать все, что Роланд Балленкоа делал в течение этих почти двух десятков лет. Где он жил? Где он работал? Где он спал? Куда он ходил справлять нужду? Где он выискивал своих жертв? Мендес хотел знать даже то, болел ли Роланд Балленкоа простудой в Салинасе в 1982 году.
Лучше всего о будущем поведении человека говорит его прошлое. Мендес решил, что больше этот урод никогда не сможет посадить его в калошу. Он станет самым опытным экспертом в вопросах, связанных с этим Роландом Балленкоа.
Если этот урод думает, что сможет играть в свои игры в Оук-Кнолле, то он, без сомнения, выбрал не тот город, не говоря уже о том, что придурку не повезло, ибо он связался не с тем копом.
Мендес нанес последний, самый сильный удар по боксерской груше и отступил на шаг. Выдохнув из себя воздух, он расправил плечи. Солнце уже начало катиться за горизонт. Полуденная жара немножко спала. Прохладный вечерний ветерок холодил его покрытое потом тело. Мужчина вытерся полотенцем, а затем, натянув через голову чистую черную футболку, вышел в боковую калитку. Пришло время побегать.
Его путь проходил мимо пресвитерианской церкви на бульваре Пьедра. Там как раз наступил перерыв в заседании общества анонимных алкоголиков, и его участники выбрались на лужайку покурить. Мендес узнал двух ребят, с которыми пересекался по долгу службы, — пожарного и фельдшера скорой помощи. Подняв руку, он приветственно помахал им.
Через несколько кварталов находились теннисные корты, составляющие часть городского спортивного комплекса. Над ярко горевшими фонарями, расположенными высоко над кортами, кружилась мошка. Играли один против одного или парами. Молодежь толпилась вокруг торговой палатки, наслаждаясь погожим вечерком. Две улыбчивые, над чем-то смеющиеся студентки помахали ему руками. Мендес улыбнулся им в ответ, стараясь не задумываться о том, что по возрасту годится им в отцы.
