Скотт Макбейн - Искусство Игры
— Свободно?
— Да.
Себастьен сел на табурет у стойки, заказал бурбон. Темнокожая девушка с темными миндалевидными глазами рассматривала его с искренним интересом. Взгляд свободный и открытый. Вскоре он спросил:
— Как вас зовут?
— Дон. А вас?
— Себастьен. Давайте выпьем.
— Почему бы и нет?
Скоро они уже болтали, как старые приятели. Очень быстро выяснили, кто есть кто. Она разведена, работает в страховой компании. Он банковский служащий, приехал в Нью-Йорк на несколько дней. Без деталей. И вообще, разговор не имел значения, поскольку оба уже решили, как закончится вечер. Однако все следовало оформить подобающим образом.
После ужина, мысленно раздев ее в третий раз, Себастьен заметил как бы между прочим:
— Вы торопитесь домой?
— Нет. — Она блеснула глазами.
— Тогда, может, заглянем ко мне, выпьем кофе? Домой вас отвезет такси.
Она улыбнулась и разгрызла кубик льда своими ослепительно белыми зубами.
— Ладно, но только ненадолго.
В его квартире Дон направилась в ванную комнату. И вот они наконец оказались в постели. Все было замечательно, как и ожидалось. Дон была счастлива. Волнообразно покачиваясь, они медленно двигались к оргазму. Себастьен поднял голову, посмотрел в окно, где был виден Манхэттен, один из красивейших городских пейзажей в мире. Он уже чувствовал себя победителем. Для него не было ничего невозможного. Находящееся под ним существо начало стонать и конвульсивно подергиваться. В этот момент из-за горизонта выглянуло солнце.
Себастьен улыбнулся:
— Вот и затрепетал рассвет.[9]
Эндрю заканчивал свою работу в Конго, Себастьен готовился к встрече с Таней в Панаме. А что же Горан? За него можно не тревожиться. Он определил путь к вожделенным двадцати миллионам. Но вначале Горан хотел попрощаться со своим бойфрендом, Хэдли. А где весной найдешь лучшее место для встречи, чем Париж?
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Превыше всего государя чтят за великие подвиги и свершения.
Макиавелли. ГосударьАпрель. Париж
— В чем смысл жизни? А в достижении цели. Вспомним слова Макиавелли: «Пытаясь достичь поставленной цели (обычно это слава и богатство), люди действуют по-разному. Один проявляет осторожность, другой действует натиском; один применяет силу, другой искусство, один терпелив, другой наоборот. Но, действуя разными методами, каждый может добиться успеха». — Горан задумчиво посмотрел на сидевшего напротив Хэдли: — Ты не согласен?
— Наверное, ты прав, — ответил Хэдли.
Он не мог понять, что Горан пытается ему сказать, однако был рад видеть его таким раскованным и довольным. Их отношения немного странные, типа учитель и ученик. Хэдли весьма неглуп, но до Горана, с его острым как бритва умом и замечательным умением логически мыслить, ему далеко. Однако все это не имело значения. Хэдли вполне удовлетворяла его роль. Быть товарищем и любить без взаимности. Он был совершенно уверен, что Горан никогда не любил никого вообще и его в частности. Он любил идеи.
— Эффективность достижения цели зависит от дороги, которую ты выбрал, — продолжил Горан; его глаза блестели. — Но результат важнее всего. — Он погладил руку Джеймса. — Мне кажется, ты совсем меня не слушаешь. Давай поговорим о тебе.
Джеймс улыбнулся:
— Просто я очень устал.
— Как дела на работе?
— Кошмар! — Хэдли подозвал официанта и заказал еще бутылку «Шато Лафит». — Нас просто загоняли. Кризис в Индии, осложнение ситуации в Конго. Если бы ты знал, как мне там надоело! Давай поменяемся работой?
— Да ты бы взвыл через несколько дней. Думаешь, я постоянно отдыхаю? К тому же за моими действиями постоянно кто-нибудь следит с враждебной подозрительностью.
— О чем ты? — воскликнул Хэдли, зная, что ответа не получит.
Да, ему известно, что Горан — член Колледжа, но это все. Несмотря на их отношения, бойфренд никогда ему о своей работе не рассказывал. Даже не намекал. Хэдли и сейчас не знал, почему их встреча в Париже обставлена с такой секретностью.
— Кстати, — произнес Горан, словно прочитав его мысли, — ты никому не говорил, что едешь сюда?
— Нет, — устало отозвался Хэдли. — Ты уже спрашивал. Я не сказал ни единой душе. Но объясни мне, пожалуйста, что все это значит?
Горан задумался. Может, рассказать? Конечно, не все. Хотя бы чуть-чуть, чтобы слегка расширить его горизонт.
Он положил вилку и внимательно посмотрел на Хэдли.
— Предположи на мгновение, что тебе нужно добыть двадцать миллионов долларов. Причем за год. Как бы ты это делал?
Хэдли удивленно молчал. Наверное, шутка. Нет, все вроде серьезно.
Горан тем временем налил им вино в бокалы.
— В том числе и с нарушением закона? — уточнил Хэдли.
— Конечно. Как угодно.
— И убить тоже можно?
— В принципе — да. — Горан усмехнулся. — Если твои принципы это позволяют. В общем, ты волен делать все, что пожелаешь. Но, полагаю, ты предпочел бы поступить так, чтобы потом продолжать спокойно жить.
— Понятия не имею, — произнес Хэдли после непродолжительных раздумий. — Не могу придумать, как это сделать за год, не нарушая законов. Да и если нарушить, тоже не очень ясно, как потом ухитриться оставаться жить на свободе. Но почему ты спросил?
Горан торжествующе улыбнулся:
— Потому что именно это мне и предстоит сделать. И есть люди, которые будут пытаться остановить меня.
Какой ужас! У Хэдли потемнело в глазах. Он встал.
— Извини, мне нужно в туалет.
Хэдли смотрел на себя в зеркало.
Чего он так испугался? А того, что обрабатывать бумаги в офисе британской спецслужбы — одно, а рисковать жизнью вместе с Гораном, чтобы добыть эти чертовы двадцать миллионов, — другое. Эх, надо было прислушаться к совету учителя и заняться изучением истории средних веков. Занятие скучное, но безопасное.
Хэдли вымыл руки, освежил лицо холодной водой. Полотенец не было, пришлось воспользоваться воздушной сушкой. Идиотские французские рестораны! Отличная кухня и поганые туалеты.
Он вернулся к Горану.
— Что ты так долго? — спросил тот.
— В туалете не повесили полотенца.
— Так вот, слушай дальше. Если тебе предстоит сделать что-либо невозможное, ты должен проанализировать свои возможности. И не паниковать. — Он многозначительно посмотрел на Хэдли. — Мой конек — политика и экономика, особенно Восточной Европы. И, скажем так, очень хорошее знание того, что находится за кулисами. Двадцать миллионов долларов — крупная сумма, и единственное место, где можно найти такие деньги, — это банк. — Он глотнул вина.
Хэдли встревожился. Неужели Горан собирается ограбить банк?
— Но банки имеют обыкновение очень надежно защищать свои деньги, — продолжил Горан. — Так что нужно придумать остроумный способ, как их оттуда извлечь. Это не так трудно, как ты думаешь.
— Неужели? — нервно воскликнул Хэдли.
Горан улыбнулся:
— Давай вспомним историю, Джеймс. Я тебе помогу. Итак, до самого недавнего времени в Английском банке хранилось значительное количество золота одной восточноевропейской страны, оставшееся там со времен Второй мировой войны. Как ты думаешь, что это за страна?
Хэдли пожал плечами:
— Польша?
— Нет. — Горан усмехнулся. — Очевидно, ты силен лишь в истории средних веков. Я сообщу тебе некоторые факты из современной истории. Во время Второй мировой войны нацисты оккупировали Албанию. Среди прочего они взяли много албанского золота, которое было надежно спрятано в Германии, в соляных рудниках. После капитуляции нацистов союзники отыскали золото и положили в Английский банк на хранение. Предполагалось, что оно вернется албанцам, но так не получилось. Потому что после войны власть в Албании захватили коммунисты, с помощью Советов. Союзники решили не передавать золото своим потенциальным противникам. Когда на рубеже девяностых коммунистический режим в Албании рухнул, золото вернули, но не в слитках. Был выплачен денежный эквивалент. В 1996 году в один швейцарский банк на правительственный счет Албании перевели тридцать миллионов американских долларов. Эти деньги по-прежнему лежат там. Понял?
— Нет…
— А что тут непонятного? Просто на счете в швейцарском банке лежат тридцать миллионов долларов.
Хэдли кивнул, по-прежнему ничего не понимая. Неужели он собрался ограбить швейцарский банк?
— Теперь учтем еще один важный фактор, — продолжил Горан. — Во время Второй мировой войны в Албании, как и в других оккупированных странах, было много коллаборационистов и предателей, сотрудничающих с нацистами. Союзникам их фамилии не были известны, потому что в конце войны они так и не смогли расшифровать документы гестапо по Албании. А потом не захотели тратить время и помогать коммунистам, спрятавшимся за железный занавес. Но сегодня, — Горан улыбнулся, — с помощью современных компьютеров можно легко это сделать и узнать фамилии албанских предателей. — Он вскинул брови. — Понял?
