Джек Кетчам - Стервятники (Мертвый сезон)
– Боже Правый, Джордж, – пробормотал Ширинг.
– Действуйте, – сказал Питерс. Ему давно хотелось отучить помощника от хныканья; полицейскому это вредно. – Действуйте и, если понадобится, можете хоть под зад их пинать, но соберите всех здесь. Быстро.
На короткое мгновение ему чертовски захотелось выпить, причем отнюдь не пива. Он глянул на висевший на вертеле труп.
– Ну что ж, хорошо, что наши парни еще не успели позавтракать.
04.08.
Они нисколько не сомневались в том, что последний мужчина также отыщется. Их старший – тот самый, в красной рубахе – был отменным охотником. И все же в данный момент в пещере царил переполох, необычный даже для них. Никто из присутствующих уже не помнил, в какой момент их охота пошла насмарку, хотя за последние три ночи это была уже вторая неудача. В сознании каждого, за исключением, пожалуй, лишь самых маленьких, смутно маячил страх быть обнаруженными, что было равносильно катастрофе. Теперь же ко всем этим опасениям примешивалось и даже подавляло его ощущение острого возбуждения от осознания того, что все они были на охоте и принимали участие в убийстве. Глаза, доселе пустые и безжизненные, искрились в лучах падавшего от костра света. Лица, которые почти никогда не знали улыбки, сейчас радостно щерились, и ни один всерьез не задумывался над понесенными потерями.
Возле костра беременная женщина и девушка-ребенок ухаживали за раненым, туго перетягивая его предплечье в нескольких дюймах ниже локтя и обертывая рану кусками кожи. Громила заметно ослаб от кровопотери, его массивное тело судорожно подрагивало, словно в лихорадке, тогда как сам он пребывал в полузабытьи. Стоявший в нескольких футах от них маленький мальчик неотрывно наблюдал за происходящим, после чего повернулся и стал мочиться на стену пещеры.
Все дети получили ушибы и ссадины, а некоторые кроме того и ожоги от растопленного масла и кипятка, однако не обращали на них почти никакого внимания. Дети давно свыклись с болью. Их руки и ноги были сплошь покрыты старыми ранами и царапинами, а потому несколько новых шрамов ровным счетом ничего для них не значили. Гораздо больше им досаждали вши и прочие насекомые, в изобилии населявшие их волосы и одежду, но в данный момент и они были забыты.
В дальней части пещеры мальчик и девочка длинными березовыми палками загоняли в угол крысу. Мимо них прошла беременная девушка, державшая в руках корыто с водой. Она поставила его на землю рядом с костром, у ног сидевшей там на корточках жирной старухи в выгоревшем платье, которая, словно свившаяся в кольца змея, беспрестанно облизывала растрескавшиеся губы. Старуха снова успела проголодаться и, собираясь варить суп, ждала, когда девушка принесет еще воды. Ей очень хотелось, чтобы та поторопилась.
Когда девушка в очередной раз вернулась, старуха тяжело поднялась, потянулась и принялась хлопать руками по земле вокруг себя в поисках кистей и ступней зарубленных ими в полдень людей; их отрубленные конечности были предусмотрительно завернуты в кожи и спрятаны у дальней и наиболее прохладной стены пещеры. Старуха быстро отыскала то, что искала, после чего наугад вынула из общей кучи съестных запасов длинное ребро. Потом она поставила котел на огонь и вылила в него воду из одного корыта, потом из другого. Следом за водой бросила туда же мясо.
Старуха с наслаждением наблюдала за тем, как вода в котле начала закипать. Им приходилось охотиться и на животных, но мясо людей, как ей представлялось, было все же самым вкусным – сладким и очень нежным. Даже у самых худых слои мяса перемежались тонкими и мягкими прослойками жира. Она давно заметила, что когда кладешь в котел оленину или медвежатину, то куски мяса сразу опускаются на дно и лежат там, подобно камню. Человеческое же мясо постоянно оставалось живым, то и дело всплывая на поверхность, плавая по ней и изредка опускаясь в глубь котла. Все же остальное оставалось всего лишь мясом, просто едой.
Ее беззубые десны стремительно перемещались из стороны в сторону, а в жирном животе урчало от предвкушения близкой трапезы.
Беременная девушка прошла назад, к клетке, у которой трое детей забавлялись тем, что через имевшиеся в ее днище отверстия тыкали палками в тела двух новых пленниц. Мальчик постарше, который был примерно на год моложе девушки, стоял рядом с клеткой и внимательно наблюдал за сидевшими в ней женщинами. Девушка улыбнулась ему, но он на это никак не отреагировал.
Дети надрезали блондинке правую ступню, отчего пол клетки обильно покрылся кровью. Однако саму девушку разглядывание пленниц, похоже, совершенно не интересовало. Она заворчала на детей и прогнала их прочь. Стоявший рядом подросток заливисто рассмеялся.
Девушка посмотрела на него с внезапно пробудившимся интересом, после чего быстро потянулась вверх и просунула обе руки в клетку. Лаура вздрогнула и попыталась было отползти от нее подальше, однако явно не могла тягаться с девушкой в быстроте реакции. Одной рукой та схватила лодыжку Лауры, а другой с силой провела по ее окровавленной стопе. А потом столь же неожиданно отпустила. Потом снова посмотрела на подростка и улыбнулась, повернув руку ладонью вверх, чтобы он увидел на ней густой кровавый мазок.
Он подошел ближе.
Девушка сняла через голову надетую на тело кожу и бросила ее на землю, после чего размазала кровь по обнаженным грудям и животу. Глаза подростка округлились; его рука потянулась было к ней, но девушка засмеялась и быстро отступила назад. Он последовал за ней, с силой толкнул на стену и тут же навалился всем телом, полностью игнорируя тот факт, что в ее чреве находился созревающий плод. Затем одной рукой высвободил из перепачканных белых штанов пенис – пока он занимался этим, девушка протянула левую руку ему за спину и с ловкостью искусной воровки извлекла у него из заднего кармана складной нож.
Увидев, что его штаны упали на землю, она снова засмеялась и плотнее прижалась к его телу, одновременно с этим раскрывая нож, после чего легонько кольнула кончиком лезвия в ягодицу паренька. Он отскочил в сторону и завыл. Девушка снова зашлась смехом и, уронив нож, пошла на него. Обеими руками обняв тело подростка, она медленно потерлась ладонями о кровоточащую рану, покуда они не стали липкими от крови. Затем снова отступила и протянула ему обе руки, явно желая показать, что с ним сделала.
Лицо паренька смягчилось, он уже не выглядел таким растерянным – а потом и вовсе улыбнулся. Его член снова напрягся, и, подойдя к нему, девушка смазала его кровью. А потом легла на пол пещеры, раздвинула ноги и стала ждать.
Сошлись они быстро и почти безмолвно, без каких-либо эмоций. Стоявшие чуть поодаль от них двое детей внимательно наблюдали за происходящим и, хотя сами были еще слишком маленькими, тут же скинули одежды, повалились на пол и, имитируя позы старших, стали подражать издаваемым ими звукам и тем резким, порывистым движениям, которые совершали их тела. В другой части пещеры маленький мальчик присел на корточки и стал испражняться. Пара детей, гонявшая палками крысу, наконец загнала ту под ворох одежды и быстро забила до смерти.
* * *Марджи наблюдала за всем этим, стараясь не упустить ни малейшей детали. То, что она наблюдала, пугало ее, даже вызывало тошноту, однако она знала, что если действительно намерена попытаться спастись, то должна как следует изучить все их повадки. Это было то же самое, как если бы она наблюдала за поведением животных, самых обычных диких животных.
За спиной у себя, во второй пещере, она увидела кучи всевозможной домашней утвари и костей, а также матово желтеющие кожи. Она тут же поняла, что и то, и другое некогда принадлежало людям. У самого входа в заднюю пещеру в слабых отсветах пламени костра поблескивал длинный ряд человеческих черепов, насаженных на колья от самой шеи до вершины свода. Она заметила, что один из черепов совсем свежий и даже чуть влажный. На земле также валялось много других черепов, верхушки которых были отпилены на уровне чуть ниже глаз, а затем приторочены при помощи сыромятной кожи, очевидно, для их последующего использования в качестве своеобразных кубков для питья. Она невольно задумалась над тем, скольких же людей они убили.
Марджи также обратила внимание на их украшения – бусы из разноцветных камушков и кожаную бахрому. То, что поначалу показалось ей тонкими, завязанными в узел бахромчатыми переплетениями, на самом деле было, скорее всего, сделано из человеческих волос. На шее у одной девочки были довольно своеобразный бусы; костяшки пальцев, – подумала Марджи.
Она посматривала на тощего мужчину, который наблюдал за спаривающейся на полу пещеры парой, и увидела у него на шее серебряное распятие. Это было единственное украшение, которая она на нем заметила. Женщины же носили в волосах перья чаек и иглы дикобраза, а оба мужчины и мальчики были разукрашены угольной пылью, красной и охряной красками, золой и, очевидно, соком каких-то ягод, смешанным с жиром.
