Фредерик Молэ - Седьмая жертва
— Может быть, он знал, что твой зять увлекается парусным спортом? — выдвинул предположение Терон. — Он использовал их, чтобы поставить под подозрение члена твоей семьи…
— Возможно… Рост! А где Вальберг с графологической экспертизой последнего письма?
— С минуты на минуту жду от него отчета, — ответил комиссар. — Тебе звонили из лаборатории по поводу отпечатка уха, найденного на входной двери Амели, и по поводу происхождения веревки, которую он использовал в этот раз.
— Этот мерзавец ампутировал молочные железы у Амели, как и у всех предыдущих жертв? — спросил полицейский из группы Кривена.
Нико кивнул.
— Она была беременна? — задал вопрос Кривен.
— Пока не знаю. Аутопсия не закончена, а меня оттуда выгнали.
— И правильно сделали, — кивнул Жан-Мари Рост. — Никто из нас не выдержал бы. Ведь это Амели…
— У четырех первых жертв обнаружены месячные эмбрионы, — продолжал Нико. — Каким образом он получил эту информацию?
— Гамби считает, что убийца проникал в информационную систему некоторых практикующих врачей и лабораторий, проводящих анализы. Таким образом, он получал доступ к медицинским данным, — сообщил Кривен.
— Согласен. Но они были на консультации у своих врачей всего за несколько дней до убийства, — вмешался майор Жоэль Терон. — Мало времени на подготовку преступления. А это значит, что убийца прекрасно знал привычки своих жертв. Например, он знал, что Мари-Элен Жори не работала в понедельник утром, а у Валери Тражан была свободной среда. Расписание работы медицинских сестер меняется каждую неделю. Надо быть просто богом, чтобы знать, что Изабель Сольер заканчивала свою работу в четверг. А с Адер? Этого невозможно предугадать!
— Это так, — согласился Нико. — Я сам отправил ее домой. Она хорошо поработала и заслужила отдых. Не прикажи я ей отправляться домой, она бы осталась здесь.
Они с минуту размышляли в воцарившейся тишине.
— А если мы ошибаемся? Если он их всех знал? — выдвинул новое предположение Нико.
— Что значит — знал? — не понял Кривен.
— Какой-нибудь общий, все понимающий друг, который умеет молчать…
— И которому сообщают о беременности прежде, чем об этом узнает муж? — удивилась Доминик Крейс.
— Почему бы и нет? Рост, ты сам будешь руководить поисками. Нужно заняться мобильными телефонами жертв и снова проанализировать их телефонные книжки. Опрашивайте близких и сопоставляйте.
— Принято.
— И потом, есть еще послания, что он нам оставляет, — продолжал Нико.
Доминик Крейс уточнила:
— Они имеют библейскую коннотацию и обращены прямо к тебе.
— В последнем случае он писал, что «ты не можешь защитить своих женщин»… Он имел в виду Амели? — спросил Кривен.
— Судя по всему, да, — ответила психолог. — Но возможно, он угрожает и другим женщинам, близким Нико. И точно поставленная цель: «сделать из него ничто» в воскресенье. Может, он рассчитывает выбрать ту, что наиболее дорога для тебя, Нико? Так сказать, последнее убийство в формате апофеоза…
— Социопат не может прекратить свою преступную деятельность просто потому, что решил это сделать, — заметил Нико. — Для него убийство естественная необходимость.
— Он может прекратить серию убийств, как будто он выиграл первый тур, — ответила Доминик. — Он начнет снова, но по-другому и в другом месте. Но Уголовная полиция будет повержена, и он объявит, кто он.
— Меня очень беспокоит то, что он добрался до медицинской карты Нико, — вмешался в обсуждение комиссар Рост. — Ты понимаешь, что ему известно о твоем посещении больницы Сент-Антуан?
— Я говорил об этом только близким. О консультации договаривался Перрен.
— Может мне поискать «общего друга» и среди знакомых твоих близких? — уточнил Рост. — Наш герой знает о страсти к морю твоего зятя и твоей язве, похоже, он располагает о тебе информацией личного порядка.
— Думаю, имеет смысл, — одобрил предложение Кривен.
— Ищите! — согласился Нико скрепя сердце. — Давайте, за работу! В восемь завтрак у меня в кабинете для ответственных лиц. То есть в вашем распоряжении четыре часа. Будите всех, кто вам нужен. Не будем забывать, что до следующего запланированного убийства всего несколько часов. Доминик, могу я с тобой поговорить?
— Конечно, комиссар.
— Я встретил у входа какого-то типа, который требовал встречи с тобой. А было три часа ночи…
— Это Реми…
— Реми? Но вид у него был недовольный.
— Мы были вместе восемь месяцев. И как раз вчера я прекратила наши отношения.
— Извини.
— Это моя проблема, — ответила молодая женщина, и на лице ее неожиданно появилось упрямое выражение.
Нико вступал на скользкую территорию личной жизни своих сотрудников. Не в его привычках было вмешиваться в их личную жизнь, но на набережной он стал свидетелем необычного для Уголовной полиции случая и хотел удостовериться, что Доминик сумеет справиться сама и дело не примет более серьезного оборота.
— Ты уверена, что все в порядке? Он оставит тебя в покое?
— По натуре он агрессивен. И, откровенно говоря, женщина его интересует, по-моему, только как сексуальный объект. Я сказала охране, что не хочу его видеть, и они его отправили.
— Но он вернется. Сюда или к тебе домой.
— Я знаю.
— И уверена, что все будет нормально? Мне не надо вмешаться?
— Ни в коем случае. Я уже большая девочка и разберусь со всем сама.
— Если что-то пойдет не так, сразу дай мне знать.
— Обещаю.
Доминик Крейс отправилась к остальным, а Нико склонился над отчетами. Особое внимание вызвали у него донесения антитеррористической бригады. Нельзя было преуменьшать риски. Из-за международной обстановки возможность терактов во Франции была более чем очевидной. В функции Уголовной полиции входило предупреждать их и наблюдать за деятельностью некоторых этнических и религиозных групп.
В дверь постучали. Нико поднял голову: на пороге стоял Марк Вальберг.
— Я решил зайти сам, а не посылать отчет, — объяснил он свое появление. — Тем более что мне по пути.
— Что-то новое?
— Впервые ко мне попал действительно интересный документ. Убийца писал на бумаге, а не на зеркале или двери. И бумага представляет собой чрезвычайный интерес: надпечатки, размер, толщина, волокна, качество, цвет, зернистость, чувствительность к свету — все это позволяет с точностью идентифицировать марку, тип бумаги и дойти до поставщика. Я нашел его. Затем, следует помнить, что бумага — материал податливый, а это значит, что на ней отпечатывается все, на чем она лежала, когда на ней писали. Это исследование обычно проводится под микроскопом, так как отпечатки часто еле заметны. Мне, например, удавалось выявить отпечаток пуговицы с куртки или марку ткани, которой был обит стул, что позволило обнаружить автора письма. В интересующем нас случае я обнаружил отпечаток подписи.
— То есть?
— Убийца, судя по всему, писал, положив листок на другой, уже исписанный. Подпись не принадлежит человеку, которого мы ищем. Категорически. К несчастью, это просто закорючка, а не имя, которое можно прочесть. Я ее увеличил для вас, держите.
Нико просто впился взглядом в листок бумаги.
— Отпечатков никаких. Но графологический анализ весьма плодотворен… Анализируя первое послание, я говорил, что писал его человек уверенный и прекрасно знающий, что он делает. Потом появились признаки нервозности, и они, естественно, изменили начертание букв. Затем, вспомните, мы могли наблюдать попытку приукрашивания почерка, как будто бы писала женщина. Что же касается последнего послания, то здесь множество примеров прерывистого написания, связанного с феминизацией почерка, есть признаки сильного стресса.
— Вы уверены?
— Да-да, на этот раз наш подопечный волновался, когда писал, и не мог сдержать дрожь в руке.
— Но содержание об этом не свидетельствует.
— Совершенно верно, но это ничего не значит. Убийца, бросая вам вызов, входит с вами в тесный контакт, который вместе с этим делает его уязвимым. Ну вот, я вам все сказал, что знаю.
— Спасибо, Марк. Хорошая работа.
— Надеюсь, это поможет вам его схватить. Звоните в любой час, я знаю, какой важности это расследование.
Эксперт научно-исследовательского отдела удалился, его наверняка ожидало тепло домашнего очага.
Нико позвонил Кривену:
— Давид, у меня для тебя с твоими людьми новое задание. Вальберг выяснил марку бумаги, на которой писал свое послание преступник, и имя поставщика. Звони. Узнай, какая у них клиентура в Париже, и сравни с сетью распространения перчаток «Трифлекс».
— Считай, что результаты уже у тебя на столе, — ответил Кривен. — Диктуй координаты.
Нико положил трубку. В кабинете вновь воцарилась звенящая тишина. Нико вытащил из кармана куртки мобильный телефон. Мгновение он взвешивал его на руке и раздумывал. Нет, он должен был ей позвонить, это было ему просто необходимо. Нико набрал домашний номер, понимая, что может разбудить и Каролин, и Дмитрия. Ну что ж, разбудит так разбудит! Но трубку сняли сразу после первого гудка.
