Измайлов Андрей - Время ненавидеть
Накачала себя так, что вот-вот лопну. И… лопнула. Весь воздух из меня вышел, когда на шум мымра Лащевская выскочила во всеоружии:
– А-а-а, доблядовалась, самогонщица!
Бабья ненависть – убойное оружие. А я все свое распатронила на Петюню, на сержанта-молокососа… и вообще. Воздух из меня вышел.
Не могу я их винить. Но пусть, пусть тогда и они меня не винят! Стереотипы – от них не сбежишь, не скроешься. «Няма», беспросветная «няма»!
– Идите, идите, я покажу! Я понятая! Я эту прошмандовку выведу на чистую воду! Вот, видали?! Вы смотрите, смотрите! Во что кухню превратила!
– Так-так. Агрегат.
– Я химик! Химик я!!!
– Упекут тебя года на три на химию, станешь «химиком»! И мы все от тебя наконец отдохнем!
– Живой главное! Главное, живой!
– Так-так, что у вас в банках? А в баллонах? Так-так, и змеевик…
– Для фенолов это! Для фенолов! Я их перегоняю!
– Знаем мы твои филоны! Весь подъезд провоняла! Не слушайте ее, товарищ сержант! Ф-филоны|
– Так-так, придется на работу сообщить, гражданка Красилина…
– А она безработная! Она – ИТД! Вы что, на знаете их?! Шатия-братия! И мужа бросила! Очень приличный человек с положением! А она каждую ночь хахалей водит!
– Не смейте трогать эту женщину!
– A-а, ещ-ще один! Штаны застегни, сопляк! Женой своей командуй!
– Так-так. Спокойней, гражданин. Разберемся. И с вами разберемся. Вы здесь прописаны? Это ваша жена? А кто? Где? Кто ваша жена?
– Живой, главное! Главное, живой!
– Она вас по всем моргам, по всем больницам ищет. К нам в милицию…
– Вы на нее посмотрите! Этой оторве все равно!
– Не смейте!!! Галина Андреевна, не слушайте старушку! Вы все равно самая лучшая, самая…
– Петюня, заткнись!
– А-ах, старушка?! А-ах ты!
– Товарищи! Товарищи! Спокойней, спокойней!
– Главное, живой! Живой, главное.
– Варя! Варя, чего это? Чего ты? Иди домой, Варя! Дашутка зовет…
– А ты не высовывайся, кобеляка! У-у, про ребенка сразу вспомнил! Вот и цацкайся! Я его вчера крючьями от ее двери оттаскивала, товарищ милиционер! А она – в окно! И серьги из квартиры пропали! Воровка!
– Так-так. Гражданка Красилина, приводы были?
– Какие приводы?! Какие серьги?! Какое окно?! Вы что, спятили все?!
– Вас раньше задерживали? Предупреждаю, мы проверим.
– Да… Товарищ сержант, я все объясню…
– Варя, в ломбарде серьги! Забыла?!
– Без разницы! Не высовывайся, сказала! Товарищ милиционер, обратите внимание! Вот, вот – под окном! От нее вмятина! Она прыгала! Я их застукала! А он-то – больным прикинулся! Я по аптекам мотаюсь, без ног совершенно! А он тут с прошмандовкой!..
– Не смейте трогать этого человека!!!
– Пет-т-тюня! Иди к жене! Товарищ милиционер, я все объясню, я сейчас все…
– Так-так. Ваши следы? Под окнами? Ваши?
– Н-нет! Это не от этого! Товарищ мили…
– А чьи же? Других следов нет, гражданка Красилина. Окно на зиму заклеивали? Жарко стало?
– Да! Мои, мои! Но это не от этого! Товарищь милициион…
Протокол на нее! Протокол! Я понятая! У-у, давалка!
Уйдите все!!! У-у-уйди-и-ите-е-е!!! Все-е-е!!! Разобью! Все-е-е!!! Уйди-ите!!!
И разбила бы! Схватила, взметнула над головой баллон. Наугад схватила. H2SO4 крупно обозначено, серная концентрированная. Не аммиак, но сгодилось бы! Разбила бы, ей богу!
Ушли.
– Я вас вызову в райотдел.
Вызывай, вызывай, но сейчас уйдите! Ушли.
Лащевские в свою щель заползли с тараканьим еле слышным шуршанием; вдруг психопатка на самом деле кислотой плеснет, она такая! Ушли.
Петюня сберегающе, чтоб только мне не повредить, переступил порог, поднимая ноги так, будто не порог перед ним, а барьер. Переступил, уставился на свою Татьяшеньку, дернул головой и мимо нее – на улицу. Ушли.
Пони – за ним вскачь, спорхнув со ступенек. Задержалась только на секунду, смерила меня, изрекла и – ну мужа догонять.
А изрекла она… именно изрекла…
Руки опустились, грохнула бы я баллон без вариантов после ее прощальных слов. Не знаю, каким чудом удержала. И стою, судорожно в стеклянные бока вцепившись. Пошевелиться боюсь, а то грохну.
Изрекла она:
– Будьте здоровы…
***
Женщина женщину всегда поймет. Между нами всякая «няма» исключена.
Никакой Петюня не фантазер, не предатель, не де ля Фер. Ничего он не придумал, когда откровенничал. А то, что «пони» с печально-покорными глазами НЕ МОЖЕТ быть лошадищей с Московского вокзала – обратная сторона того же стереотипного мышления. Еще как может! Кто сказал, что не может?! Может и есть. Женщина женщину всегда поймет.
Не врал Петюня. Хотя бы потому, что сам ни сном ни духом об интенсивности и разнообразии контактов дорогой жены, способной обзвонить морги-больницы и приговаривать «живой, главное! главное, живой!» и вместе с тем… Одно другому не мешает. Даже помогает! «Понял я, что в милиции делала моя с первого взгляда любовь!». Ни фигашеньки не понял! Петюня по-прежнему ни сном, ни духом. Татьяшенька – святое.
Но уж позволь мне самой делать выводы, дубинушка стоеросовая, как женщине, когда рассказываешь о женщине. Мы всегда друг друга поймем. Дадим понять.
Она и дала понять:
– Будьте здоровы…
Но Петюня! Петюня! Если бы она его «наградила», он бы ни за что со мной не… Я для него более чем святое. Виардо недоделанное. Он ведь должен ощущать «награду»! Это нам хоть бы хны, а мужики на третий день корчатся… И если не подозревает, то… что мне остается подозревать?!
Для Московского вокзала «пони» слишком ухожена, не тот контингент. И тряпки на ней излишне импортные, излишне элегантные. (Мужа кинулась искать, а на ней «маленькое черное платье»! И дубленушка еще та, канадская. Валютная! Годы идут, квалификация повышается…).
«Будьте здоровы!»
Петюня ничего не подозревает. Петюня и тогда: в Кижах (или в Новгороде?) ничего не подозревал. А может быть уже тогда?!
Тогда… тогда… Но тогда и Красилин! И…
… нет, Мыльников и тут избежал! Да-а, не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Победитель! Вирус окаянный! Вирус на вирус дает плюс.
Но почему, если да, почему ее не изолировали?! Почему она разгуливает и… и… Она же знает! Ведь у нас даже указ был! Сажают за сокрытие! Даже если она анонимно обследовалась, то должна прийти и сказать: так и так! Должна!..
Теперь что же, и я должна?! Не-ет, ни за что! НИ ЗА ЧТО! Вот тебе и ответ, Красилина! Не хоочешь, чтобы тебя изолировали?! Никто не хочет. И «пони» не хочет. И не будет. Знает и молчит.
«Будьте здоровы!».
Знай и молчи. Лучше мести не придумать.
Нет, враки! Не бывает, не должно так быть! Она просто на испуг взяла! Женщина женщину всегда поймет, только не поймет, когда та врет – сама такая.
За чем же дело стало? Ступай, Красилина, проверься анонимно! НИ ЗА ЧТО! А вдруг – да?! НИ ЗА ЧТО!.. То-то и оно. Лучше жить и не знать, чем знать и не жить.
«Будьте здоровы!».
Симптомы? Симптомы! Ломота… Ерунда, это не от этого. Резкое похудание. Нет, нет. Сорок девять килограммов – нормальный вес! Диета, гимнастика, но только не… Обмороки! Вчера в метро… и когда Красилин осьминожку подсунул! Это тоже не от этого. Просто стресс! Не может быть, чтобы это от этого!..
«Будьте здоровы!».
Я драгоценно ставлю на пол балон с H2S04, опустившись на корточки. Потом драгоценно, медленно поднимаюсь с корточек. Слабо тяну на себя дверь, чтобы ее, наконец, закрыть, и, не справившись, всласть, с грохотом впадаю в обморок. В очень глубокий обморок еще оттого, что успеваю осознать: впадаю в обморок! Симптомчик!
А больше ничего не осознаю.
«Будьте здоровы!».
***
NНз!!! Удар-р-р!!! В нос!!!
Отскочить! Отползти!
Дрыгаю ногами – они упираются в мягкое, сминаемое: ни на сантиметр не продвинуться. Запрокидываю голову, бьюсь в бессильном кашле. Только не открывать глаза! И не вдыхать! Тогда – все! NH3! Разбился! Два литра! Все! Но там же H2SO4 маркировано!
– Порядок! – слышу. – Поря-адочек!
Ватка, нашатырь. Белые халаты. Бригада…
A-а, бригада! «Скорая»! Я – дома. Я – на тахте. Баллон не разбился, никто ничего не перепутал с реактивом – просто верное средство: ватка, нашатырь… (Легче тебе было бы, дура, если бы H2SO4 раскокалась?!). Отлегло…
… и тут же взбаламутилось! Вздернутый шприц, бисерная высокая проверочная струйка. Сейчас вонзят!
– Не надо! Не на-а-адо!!!
– Поря-адочек! – вонзили… – Теперь поря-адочек. Нервишки у вас, однако. Взрослый человек, уколов боитесь. Сейчас еще таблеточку… Ну-ка, разожмите зубки! Во-от, не надо капризничать. Это амитриптилин. Сейчас успоко-оитесь.
Не успокоюсь! Что вы наделали! Убийцы в белых халатах! Не боюсь я уколов, теперь сами бойтесь! А я не скажу! НИ ЗА ЧТО! «Сейчас успоко-оитесь». Не успокоюсь! Не успо…
… каиваюсь, ус-по-ка-и-ва-юсь. Туман истомный подступил густой.
Глухо пробивается сквозь него:
– Родные у нее есть? Она одна живет?
– Доктор, что-то серьезное?
– Обычный обморок. Похоже на голодный. Ее накормить некому? И нервная система истощена. Так и до ДМП недалеко!
