Джеймс Холл - Под покровом дня
Грейсон смотрел на него как сквозь дым.
— В игру вступает еще один человек. Будем называть его родственником покойной. Насколько я слышал, этот парень собирается устроить там комариную плантацию. Он фанатичный любитель зверушек, этот парень, почище Кейт Труман. Из тех, чей девиз — «Пускай олени и антилопы резвятся на свободе».
— О господи, — сказал Грейсон. Он прищурился, глядя на Торна. — Да кто ты в конце концов, такой?
— Я морильщик. Я слышу много всякой всячины. Не люблю сплетничать, но некоторые вещи, которые я слышу, приводят меня в ярость.
— Не стоит скрывать некоторые вещи, если они приводят тебя в ярость, — сказал Грейсон. — Так и язву желудка получить недолго. Понимаешь, о чем я?
— Да, — ответил Торн. — Иногда становится трудно жить, нося их в себе. Если ты не можешь с кем-нибудь поделиться.
Грейсон продолжал:
— В наши дни трудно найти благодарного слушателя. Поэтому-то папа римский и преуспевает.
— Но у людей есть свои потребности, — сказал Торн. — Некоторые готовы говорить часами, совершенно бесплатно, и им трудно заткнуть рот.
— Грейсон оборвал частичку сухой кожи с губы, изучая Торна еще некоторое время. Затем сходил в другую комнату и принес оттуда пачку новеньких купюр. Положил их рядом с собой.
Торн расслабился, осознав, что он может впарить этому умнику ядовитый плющ вместо туалетной бумаги, и сказал:
— Так вот, стою я, значит, на этой кухне, опрыскиваю тараканов Эймоса Клея, и слышу, как этот парень в соседней комнате говорит, что он собирается продолжить то, что начала Кейт, вступить в игру и купить эту землю. Парень по имени Торн. Сделка должна состояться до конца месяца, вечером тридцать первого.
— Послушай, — сказал Грейсон, протягивая Торну деньги, — ты ведь не стал бы обманывать меня, играть в глупые игры? Ты же не из этих любителей древесных крыс?
Торн возмутился:
— Вы шутите? Мне платят за то, чтобы я избавлял людей от подобных тварей. Чем больше здесь янки, тем мне лучше.
Грейсон посмотрел через свое ковбойское окно на грузовое судно, огибающее рифы.
— Понимаешь, тут поневоле станешь параноиком. Начинаешь думать, что все ополчились против тебя. Семь дней в неделю меня выставляют каким-то злодеем. Я тот, кто захватывает вашу землю, убивает ваших животных.
— Вы не похожи на злодея, — сказал Торн. Потом он улыбнулся и добавил. — Но если приходится каждый день смотреть на паразитов, как мне, возможно, моему мнению нельзя доверять.
Грейсон неуверенно улыбнулся и сказал:
— Все, что я слышу от этих людей — это то, что я в одиночку разрушаю Кис. Они живут здесь, всю свою жизнь наслаждаясь солнечным светом, вдыхая морской бриз, смешивая коктейли с ромом, а когда кто-нибудь появляется и говорит: «Ребята, мне это нравится, и я знаю кое-кого, кому это тоже понравится», — они объединяются в небольшие армии, приходят сюда и заявляют, что любят эту древесную крысу или ту бабочку, и что больше никто не имеет права здесь жить, потому что бабочка вдруг становится важнее, чем люди. Они заколачивают дверь гвоздями.
Если бы не люди вроде меня, этот штат все еще зарабатывал бы деньги, устраивая шоу уродов на обочинах. Да, я зарабатываю пару-тройку баксов на том или этом. Но скажи мне, когда в последний раз эти люди брали свои мачете и шли прогуляться по этой земле, которую они так жаждут защищать? Когда в последний раз они отправлялись на болота и любовались бабочками? Да им плевать на бабочек и мышей. Они просто такие же эгоисты, как и все остальные. Например, эта Кейт Труман. Она была хуже всех. На этих собраниях разглагольствовала насчет «Порта Аламанда», насчет того, как всем будет плохо, а к самой денежки ручьем текли с острова Отдохновения. Разве это не лицемерие?
— Тридцать первого июля, — повторил Торн. — В районе пяти часов.
— Послушай, парень. — Грейсон сделал шаг назад, когда Торн встал. — Ты ведь понимаешь, о чем я говорю? Здесь все же есть умные люди, которые понимают, что такое прогресс.
— Я всего лишь травлю паразитов, — сказал Торн. — Если речь идет о чем-то крупнее паука, мне этого не понять.
— Значит, Торн?
— Да, парень приятной наружности, примерно с меня ростом. Большинство местных жителей его знают. Может, вы захотите с ним встретиться.
— У него есть еще какие-нибудь имена?
— Нет, насколько мне известно.
— Скажи-ка мне одну вещь. — Грейсон подошел к двери и отодвинул засов. — Как тебе удается сохранять чувство собственного достоинства в этой идиотской футболке? — и улыбнулся ему на прощание. Торн ответил улыбкой.
— Это непросто, — сказал он.
Торн еще немного побродил вокруг «Сэндпайпер Бэй», погулял по белому намытому песку пляжа, пытаясь представить себе, как выглядел бы старый «Сэнд Пьяно Бар» на фоне этого нагромождения бетонных плит. Он прошел вдоль пирса и оглянулся на судно. Послушал, как позвякивают стальные канаты.
Грозовые тучи ушли на северо-запад, в сторону Нейплс и Форт-Майерса. Торн понаблюдал за тем, как седой джентльмен в красных брюках пытался загнать мяч в лунку на грине с покрытием «Астротурф». Он неправильно держал клюшку, вцепившись в нее, как будто это была швабра. Когда-то давно, летом, доктор Билл брал с собой Торна в качестве кэдди, и он кое-чему научился. Старик оглянулся на Торна, и Торн понял, что тот вряд ли в настроении выслушивать чьи-либо советы.
Торн прошел мимо бассейна, где начинала собираться толпа желающих заработать себе рак кожи. К причалу подошел большой красный «Скараб». Торн оперся о поручень пирса и смотрел, как двое парней пришвартовались и сошли на берег. У одного из них — высокого здоровяка — на глазу красовалась повязка телесного цвета, второй — низенький, с темными курчавыми волосами — при ходьбе гордо выпячивал грудь. Оба показались Торну очень знакомыми.
Они расположились в баре под открытым небом, пропустили по паре кружек пива. Торн вспомнил, где их видел. В ту ночь, когда он напился. Эти двое парней были тогда с медсестрами.
Он направился к яхте, держась подальше от бара, чувствуя, как у него перехватывает дыхание. Он прошел вдоль причала, украдкой бросая взгляды на эту парочку. Вокруг «Скараба» собралась куча ребятишек. Торн подошел к ним и оглядел яхту. Плавные очертания, сила и мощь. Яхта, которую Торн не мог бы использовать, поскольку она была годна только на то, чтобы срезать верхушки волн на скорости пятьдесят узлов, летая через Гольфстрим на Багамы, половину времени проводя в воздухе.
Ему не понравилось ее вычурное название — «Безупречное исполнение». Он подумал, что оно имеет отношение к чьим-то сделкам, деньгам, акциям, облигациям, что это какой-то причудливый пируэт капитализма, который обеспечил кому-то безбедное существование.
Торн почувствовал шелест купюр в кармане своих штанов. Подумал, что, может быть, в следующей жизни будет травить насекомых. Чертовски прибыльное занятие.
Пока Торн возвращался к бассейну, продолжая наблюдать за теми двумя, с яхты, он увидел Грейсона, выходящего из ворот. Одетый в теннисные шорты и футболку, тот устремился к одной из автостоянок. Его голова была опущена, он смотрел себе под ноги, как будто обронил какую-то мелочь.
Глава девятнадцатая
Рики заняла три тысячи у своего босса. Она показала ему газетную вырезку, где рассказывалось о смерти Кейт, и, подпустив в голос волнение, рассказала, что ей нужно оплатить похороны. Сказала, что скоро станет богатой и вернет ему деньги с процентами. Затем она сообщила Лилиан, своей бывшей любовнице, что если бы та нашла четыре тысячи, то Рики за шесть месяцев превратила бы их в десять. Огорошенная этим заявлением, Лилиан сняла со своего банковского счета все деньги, которые она накопила за восемь лет, работая официанткой и подрабатывая стриптизершей. Вот она, настоящая любовь.
Вернувшись в свою квартиру, Рики приняла душ, пытаясь выкинуть из головы слова Торна. Она выпила два стакана рома и приступила к третьему, когда услышала их голоса внизу. Валяя дурака, они смеялись и шутили с Лилиан.
Они вошли в ее спальню без стука, оглядели все вокруг, не произнося ни слова, даже не глядя на нее. И она им это позволила. Она все еще была под впечатлением от того, как уверенно держался Торн. Он изменился. В его глазах она заметила нечто, чего не было раньше.
Рики подошла к Ирву, забрала керамическую статуэтку розового фламинго, которую он вертел в руках, и поставила ее обратно на полку. Хотя Рики никогда с ними раньше не встречалась, она разговаривала с Ирвом и знала, какой он сукин сын.
Пытаясь придать голосу деловой тон, она сказала:
— На данный момент мне хотелось бы знать, можете ли вы инсценировать несчастный случай. Представить все так, чтобы все подумали, будто человек погиб от несчастного случая.
Ирв переспросил:
