Уоррен Мерфи - Наследница Дестроера
– А потом мы оба видели, как он спрыгнул со скалы, – сказал Римо. – Знаешь, что? Сдается мне, мы видели то, что нас заставилиувидеть.
– Ты, похоже, прав.
Римо огляделся по сторонам.
– Эй, а Пул Янг куда подевался?
Чиун сердито оглянулся – Пул Янг исчез. Чиун нахмурился.
– Кажется, мы с тобой думаем об одном и том же, – сказал Римо.
– Я думаю о том, что следы Пул Янга начинаются в скалах и кончаются здесь, – произнес Чиун, показывая на песок, – так, словно он взлетел прямо в небо.
– Лучше вернемся в деревню. Неизвестно, что этот призрак – или кто он на самом деле? – еще придумает.
– Так мы вместе?
– Пока – да, – ответил Римо.
Глава 27
Мастер Синанджу созвал жителей деревни на площадь гулом бронзового гонга, который удерживался в раме грабового дерева настолько тугими веревками, что никаким молотом нельзя было заставить его звенеть.
Чиун подошел к гонгу и постучал по нему одним пальцем. От глубокого вибрирующего звука с площади испуганно вспорхнули слетевшиеся на остатки еды чайки.
Жители собирались бегом. Еще никогда на их памяти не звучал Гонг Правосудия. Во время пребывания Мастера в селении в Синанджу никогда не совершалось ни одного преступления.
Пришли все – и стар и млад – и с недоуменными лицами сгрудились вокруг гонга.
– Встаньте передо мной, люди! – повелел Чиун. Его глаза буравили каждого насквозь, так что казалось, он читает их мысли.
Когда все выстроились перед Мастером в неровный полукруг – взрослые поставили детей перед собой, положив им руки на плечи, а совсем маленьких посадили рядом, – Чиун громогласно обратился к ним.
– В Синанджу пришла смерть! – зычно возвестил он.
Люди примолкли, как если бы небо опрокинулось и начало медленно падать.
– Убита Ма Ли, нареченная Римо.
Все лица окаменели. Селяне вдруг стали на одно лицо – лицо, лишенное всяких эмоций.
– Ее убийцу я намерен искать среди вас, – объявил Чиун.
Сзади к нему подошел Римо.
– Я проверил каждый дом, – шепнул он. – Пусто. Все здесь.
Не сводя глаз с толпы, Чиун кивнул.
– А Джильда и ребенок?
– Я пустил их в сокровищницу. Все двери запер.
– Следовательно, тот, кого мы ищем, здесь.
– Может быть, – прошептал Римо. – Как мы его узнаем, если он может принимать любой облик, какой захочет?
– Пул Янг, выйди сюда, – распорядился Чиун.
Из толпы, на неверных ногах, как ожидающий плетки пес, вышел старый Пул Янг, хранитель селения. Он стоял перед Чиуном и трепетал от ужаса.
– Ты сегодня был на берегу? – спросил Чиун.
– Нет, Мастер, – пролепетал Пул Янг.
– Совсем не был?
– Совсем, Мастер, – повторил Пул Янг.
– Но я видел тебя на берегу каких-то пять минут назад! – не унимался Чиун. – Я говорил с тобой, ты мне отвечал.
– Меня там не было.
– А мой сын говорит, что был! – Чиун был неумолим.
– Да, верно, я тебя видел, – подтвердил Римо.
Пул Янг рухнул на колени.
– Нет! Нет! Я весь день был с внуками! – вскричал Пул Янг.
Чиун смерил жалкую фигуру жестким взглядом и произнес:
– Если мои слова неправда, ты должен назвать меня и моего приемного сына лжецами. Сейчас, перед всей деревней! Ну же!
– Нет. Я не могу назвать вас лжецами. Но и сам не могу вам лгать!
– Но ты же лгал о пурпурных цаплях! – напомнил Чиун.
– Я видел их!
– А я видел тебя на берегу, – холодно подытожил Чиун. – Встань, Пул Янг, верный хранитель, и занимайся внуками.
Римо спросил Чиуна:
– Если убийца здесь, он может принять облик любого из нас. Как мы тогда отличим его среди других?
– Что-нибудь придумаем. Это преступление не должно остаться безнаказанным!
– Не забудь только, ктодолжен совершить правосудие, – напомнил Римо.
– Это мы посмотрим. Закон Синанджу запрещает Мастеру причинять вред любому из селян – какие бы ни были на то причины.
– Только попробуй меня удержать! – ответил Римо, глядя в испуганно следящие за ним бесчисленные пары глаз.
– Я мог бы это сделать, конечно, – тихо добавил Чиун и, заложив руки за спину, двинулся вокруг столпившихся односельчан как генерал, совершающий обход войск.
– Ты, Пак, – вдруг ткнул он в молодого человека. – Как зовут твоего отца?
– Хуэй, о Мастер.
– Хорошо. Иди и встань рядом с Гонгом Правосудия. Я каждому из вас задам один вопрос, очень легкий. Кто правильно ответит – встанет рядом с Паком. И горе тому, чье лицо покажется мне незнакомым.
В течение часа Мастер Синанджу задавал по очереди всем жителям деревни, от самого древнего старца до ребенка, едва научившегося говорить, вопросы, связанные с историей семьи или Синанджу. Все ответили правильно и по одному переместились к месту, где стоял Пак. Площадь опустела, если не считать сливовых листьев, которые осенний ветер гнал по земле.
– Его здесь нет! – в нетерпении воскликнул Римо. – Ушел!
– Все наши в порядке, – подвел черту Чиун.
– Давай оставим их здесь и обыщем всю деревню.
– Согласен, – сказал Чиун. – Но будь осторожен, сын мой, мы можем иметь дело с колдовством. Против таких фокусов наши навыки не всегда годятся.
– Я в эту чушь не верю! – сказал Римо и зашагал прочь. Чиун поспешил за ним.
– Эту чушь, как ты ее называешь, ты видел своими глазами и слышал своими ушами. Разве не голосом Пул Янга говорил тот человек, которого мы с тобой приняли за хранителя?
– Но это же не была черная магия!
– Что это было, нам еще предстоит выяснить. Но что-то же было! И ты знаешь это не хуже меня. Идем, надо поговорить с Джильдой.
– Зачем?
– А ты ее проверял? Может, она не та, кем кажется?
– Что я, Джильду не могу отличить?
– А я Пул Янга знаю с самого детства.
Дверь в Дом Мастеров была закрыта, но не заперта. Острый глаз Чиуна заметил это еще издали.
– Мне казалось, ты сказал, что запер дверь? – на ходу бросил он, ускоряя шаг.
– Запер, – медленно проговорил Римо.
Он пустился бегом и стрелой ворвался в дом.
– Джильда! – От страшного предчувствия голос Римо звучал глухо.
Мастер Синанджу влетел в тронный зал и с одного взгляда определил, что сокровища на месте. Римо уже был в гостевой комнате, он пытался разбудить Джильду.
– Римо... – спросонья хрипло отозвалась она и села на циновке.
– Что случилось? – спросил Римо.
Джильда Лаклуунская растерянно озиралась. Ее глаза были еще подернуты молочно-серой дымкой.
– Я ничего не помню. Я что, спала?
– Да, – ответил Римо. – Совсем ничего не помнишь?
– Я ждала тебя здесь, как ты велел. Фрее захотелось поиграть с детьми, она раскапризничалась. Последнее, что я помню: я сказала ей, чтобы вела себя как следует. После этого ничего не помню. – Она еще раз обвела взором комнату. Там были только Римо и Чиун. Голос Джильды упал. – Фрея...
– Посмотри в тех комнатах! – сказал Римо.
Мастер Синанджу метнулся в дверь подобно вырвавшейся из клапана струе пара. Когда он вернулся, то был точь-в-точь как обеспокоенный за внучку дедушка.
– Римо! Ее нигде нет!
Джильда Лаклуунская запахнула плащ, словно в комнате вдруг посвежело. Она молчала, но глаза ее приобретали все более осмысленное выражение.
– Быстрей, Чиун! – крикнул Римо. – Надо ее найти!
– Римо! – вдруг окликнула Джильда. Тот замер на пороге. – Моя Фрея – гость твоего селения, и если с ней что-нибудь случится, это будет на твоей совести!
Римо ничего не сказал и вышел.
На улице уже стемнело.
– Что-то тут не чисто, – зловещим тоном произнес Чиун. – До темна еще два часа.
– Забудь про календарь! – рявкнул Римо. – Мы должны найти мою дочь!
На площади селяне сбились в кучку. Они тоже прекрасно знали, что до заката еще два часа, но мрак неожиданно накрыл селение гибельным покрывалом.
– Вон они! – дрожащим голосом воскликнул Пул Янг. – Я не врал! Они опять здесь.
Римо взглянул – над берегом кружили два существа с пурпурно-розовыми крыльями, как у летучих мышей. Они вертели вытянутыми мордами на длинных шеях.
– Птеродактили! – ахнул Римо. – Я был прав.
– Сроду таких тварей не видал, – сказал Чиун. – Одно могу сказать: они высматривают добычу.
– О, нет! – простонал Римо, метнулся к прибрежным валунам и побежал по песку, в то время как птеродактили все больше снижались, в предвкушении скорой поживы виляя острыми хвостами.
По берегу со всех ног летела маленькая девочка с белокурыми волосами.
– Фрея! – окликнул Римо. – Держись, детка! Я иду к тебе!
Птеродактили резко спикировали, словно сойки, преследующие кошку. Фрея с затравленным выражением на мордашке продолжала бежать.
Римо сосредоточился на правильном дыхании и только сверкал пятками. В технике Синанджу самое главное – это дыхание: оно высвобождает скрытые возможности человеческого организма. Римо дышал неглубоко, и это позволило ему развить такую скорость, какая была недоступна птеродактилям.
