Брэд Мельцер - Книга судьбы
— Вы обманули нас, — выдавливаю я, не в силах пошевелиться.
Услышав обвинение, она возражает:
— Нет, не в этом дело — я всего лишь хотела понять, почему вы мне солгали.
— И решили, в свою очередь, обмануть нас?
— Я не собиралась… — Лизбет умолкает и опускает глаза, выбирая подходящий момент. Это оказалось труднее, чем она думала. — Послушайте, мне… Мне очень жаль, понятно? Но я серьезно… Я могу работать вместе с вами над этим делом.
— Работать с нами? Нет, нет, это исключено! — кричит Дрейдель.
— Вы не понимаете…
— Собственно говоря, мне уже не раз приходилось заниматься такими вещами — и последнее, что нам нужно, это вы вместе с вашими бредовыми идеями! Я заявляю, что не стану комментировать то, что вы подслушали. А если вы рискнете опубликовать всю эту ерунду, я подам на вас в суд. И вы пожалеете, что какая-то сволочная средняя школа вообще научила вас этому дешевому фокусу с телефоном!
— Да, я тоже думаю, что открытое судебное разбирательство очень поможет вам в избирательной кампании, — спокойно заявляет Лизбет.
— Вы не посмеете опубликовать это… черт бы вас побрал! — во весь голос орет Дрейдель и с грохотом опускает кулаки на ни в чем не повинную крышку стола.
По-прежнему стоящая в дверях Лизбет должна была бы улыбаться широкой улыбкой — такой широкой, что можно сосчитать все ее тридцать два пломбированных зуба. Но вместо этого она растерянно потирает затылок и встревоженно облизывает губы. У меня на лице бывало такое же выражение, когда случалось присутствовать при многочисленных ссорах между президентом и первой леди. Это как войти в комнату и застать там кого-то, занимающегося сексом. Первоначальное возбуждение очень быстро сменяется жутким страхом оттого, что в мире бесконечных вероятностей физические и временные случайности составили заговор, чтобы поместить вас сюда в самый неподходящий момент, который мимоходом проживает ваша жизнь.
Лизбет делает шаг назад, натыкаясь спиной на дверь. Потом храбро выходит вперед.
— Я и в самом деле могу помочь вам, — говорит она.
— Что вы имеете в виду? — спрашиваю я, поднимаясь из-за стола.
— Уэс, нет… — буквально стонет от отчаяния Дрейдель. — Это страшная глупость. Мы и так уже…
— Я могу добывать для вас информацию, — продолжает Лизбет. — Газета… наши контакты…
— Контакты? — насмешливо фыркает Дрейдель. — В нашем распоряжении имеется президентский «Ролодекс».[19]
— В самом деле? Но вы же не можете обратиться к нему, — мгновенно парирует Лизбет. — И Уэс тоже не может, если не подкупит кого-нибудь.
— Неправда! — возражает Дрейдель.
— В самом деле? Вы что же, действительно полагаете, что никто не удивится, если два бывших помощника Мэннинга начнут изучать под микроскопом старую попытку покушения на него? И никто не помчится с радостными воплями к президенту, когда вы начнете вынюхивать о Бойле и его прошлой жизни?
Мы молчим, потому что нам нечего сказать. Дрейдель прекращает расхаживать по комнате. Я смахиваю со стола невидимые пылинки. Если президент и в самом деле узнает…
Лизбет внимательно наблюдает за нами. Когда она прищуривается, веснушки у нее на лице приходят в движение. Она зарабатывает, в том числе, и на том, что разбирается в выражении лица и его социальном подтексте.
— Вы ведь даже Мэннингу не доверяете, верно? — спрашивает она.
— Вы не сможете опубликовать эту историю, — угрожающе говорит Дрейдель.
У Лизбет отвисает челюсть, настолько шокирующим оказался для нее ответ.
— Вы серьезно…
Мне понадобилась всего секунда, чтобы понять, что произошло. Я смотрю на Лизбет, потом перевожу взгляд на Дрейделя. Я не верю своим ушам. Оказывается, она блефовала!
— Не вздумайте этого опубликовать, — добавляет Дрейдель. — Мы не говорили ничего подобного.
— Я знаю… Я и не собиралась ничего публиковать… Я всего лишь…. Парни, а ведь вы разворошили настоящее осиное гнездо. Вы хотя бы понимаете это?
Дрейделю надоело отвечать на вопросы. Он набрасывается на журналистку, тыча пальцем ей в лицо:
— У вас нет доказательств! И тот факт, что…
— Вы действительно можете нам помочь? — спрашиваю я из-за стола.
Повернувшись ко мне, она без колебаний отвечает:
— Несомненно.
— Уэс, не говори глупостей…
— Как? — продолжаю напирать я.
Теперь ко мне поворачивается и Дрейдель.
— Подожди… ты что, действительно веришь ей?
— Я буду тем единственным человеком, связь которого с вами нельзя проследить, — объясняет Лизбет, обходя Дрейделя и направляясь ко мне. — Если позвоните вы, люди будут знать, что что-то назревает. То же самое и с Дрейделем. Но если звонок сделаю я, то все сочтут меня дешевым репортером, который вынюхивает историю и мечтает стать очередным Вудвордом и Бернстайном.[20]
— А почему вы вообще захотели помогать нам? — интересуюсь я.
— Чтобы стать следующим Вудвордом и Бернстайном. — Она рассматривает меня темно-зелеными глазами через ультрамодные очки — и при этом ни разу не взглянула на мою щеку. — Мне нужна история, — добавляет она. — Когда все закончится… когда все тайны выплывут наружу и вам придет в голову, что неплохо было бы написать об этом, я хочу быть той, кто в самом деле напишет эту книгу.
— А если мы посоветуем вам убираться к дьяволу?
— Я сейчас расскажу обо всем, что знаю. И у дверей ваших квартир выстроится очередь из фургонов для прессы, которые засунут ваши жизни в мясорубку кабельного телевидения. Солгать всей Америке… Гигантская дымовая завеса… Да вас съедят с потрохами, как картофельные чипсы. И даже если после этого расскажете правду, ваша жизнь будет похожа на маринованные кости.
— Значит, вот как? — вопрошает Дрейдель, подскакивая к столу и стуча по нему костяшками пальцев. — Вы угрожаете нам, а мы должны согласиться с вашими требованиями? Откуда нам знать, что уже завтра утром вы не нарушите свое слово, чтобы в одночасье стать знаменитой?
— Потому что стать знаменитыми в одночасье мечтают только идиоты, — роняет Лизбет, присаживаясь на край стола. — Вы же знаете, как это бывает. Если я расскажу о том, что знаю, меня ласково погладят по головке, и длиться это будет ровно двадцать четыре часа. После этого сюда стаей слетятся репортеры «Таймс» и «Вашингтон пост», отберут у меня самые лакомые кусочки и с блеском доведут дело до победного конца. Согласившись на мое предложение, вы сохраняете контроль в своих руках. Вы получаете ответы, я — свою историю. Если вы невиновны, вам нечего бояться.
Я поднимаю на нее глаза. Лизбет покачивает ногой, сидя на краешке стола. Она знает, что права.
— И мы можем вам доверять? — спрашиваю я. — Вы будете хранить молчание, пока все не закончится?
Она перестает качать ногой.
— Уэс, единственная причина, по которой вы знаете Вудворда и Бернстайна, заключается в том, что они довели дело до конца… а не просто нанесли первый удар. Только сумасшедший нарушил бы данное вам слово и не дождался счастливого окончания этой истории.
Я уже обжигался на репортерах. Я их не люблю. И уж, конечно, мне не нравится Лизбет. Но когда я перевожу взгляд на Дрейделя, который наконец-то угомонился, то понимаю, что у нас нет выбора. Если мы не станем сотрудничать с ней, она вынесет эту историю на публику и так примется стирать грязное белье, что мы никогда не сможем надеть его снова. А вот если мы станем с ней работать, то, по крайней мере, выиграем какое-то время, чтобы понять, что происходит. Я снова перевожу взгляд на Дрейделя. Судя по тому, как он поглаживает переносицу, мы уже наступили на мину замедленного действия. И вопрос только в том, сколько времени пройдет, прежде чем мы услышим большой…
— Никому не двигаться! — ревет позади нас голос.
Дверь врезается в стену, и в комнату с оружием наизготовку врывается полудюжина агентов Секретной службы в костюмах и галстуках.
— Пошли отсюда! — кричит крепкий и мускулистый агент в узком желтом галстуке, хватая Дрейделя за плечо и подталкивая его к двери. — Бегом. Быстро!
— Отпустите меня!
— И вы тоже! — обращается другой агент к Лизбет, которая следует за Дрейделем. — Марш!
Остальные агенты врываются в комнату, но пробегают мимо меня, рассыпаясь по комнате. Это не атака, это облава.
Странным мне кажется лишь то, что никого из них я не узнаю. Из наших сопровождающих и охранников я знаю в лицо всех. Может быть, кто-то позвонил и сообщил о том, что в здании заложена бомба, и теперь они…
— Вы оба, бегом! — орет на Лизбет и Дрейделя агент в желтом галстуке. Я полагаю, что он не видит меня — Лизбет по-прежнему стоит прямо передо мной, но когда я вскакиваю с места и устремляюсь за ними к входной двери, кто-то хватает меня сзади за пиджак.
