Евгений Костюченко - Сафари для русских мачо
— Да был я на этих семинарах, был. А на карнавале когда еще доведется? Вот мы и решили. Ну, так как, организуете?
— Вы уже позавтракали? — спросил старик. — Сейчас я распоряжусь насчет завтрака. А вы никуда не разбредайтесь, ждите меня у себя. Возможно, прямо сейчас и полетим. Но могут быть и небольшие технические проблемы. А Вадим Андреевич как отнесся к такому решению?
— Так он это и решил, — ответил Марат. — Значит, договорились. Сидим у себя и ждем вас.
— Договорились, — кивнул Федор Ильич. — Надо бы мне Ксюшу предупредить. Вот она обрадуется…
Во дворе протрещала автоматная очередь, и Марат непроизвольно отступил в сторону, укрывшись в простенке. Старик так же быстро оказался за другим простенком.
Тем временем во дворе уже мелькали оливковые мундиры и белые каски. Солдаты поднялись внутрь одного автобуса, через минуту вышли, и «мерседес» тронулся к выезду со двора.
— Ищут кого-то? — предположил Марат.
— Обычная проверка, — ответил Федор Ильич.
— Стрелять-то зачем?
— Это в воздух. Для пущей важности.
Проверка производилось довольно быстро. Когда Марат дошел до лифтовой площадки и посмотрел через окно, во дворе не было ни одного автобуса, а белые каски уже оцепили все выходы из отеля и оттуда потянулись редкие цепочки людей с узлами и чемоданами.
Из невидимых динамиков в коридоре звучало все то же «Атенсьон пор фавор», которое вдруг сменилось на «Этеншн, плииз», и Марат остановился, чтобы выслушать новое объявление. Дорогих гостей, проживающих на четвертом и пятом этажах, убедительно просили собрать вещички и спуститься в вестибюль, где будет производиться трансфер в отель Глобо-Хилтон.
Сообщение прозвучало только в третий раз, когда из лифта уже вывалилась первая партия дорогих гостей. Долговязый блондин с обгоревшим красным лицом несся прямо на Марата, прижимая к груди чемодан. Марат едва успел увернуться, и блондин проскочил мимо, но тут же зацепился за ковровую дорожку и растянулся на полу. Чемодан распахнулся и упал рядом, и толпа дорогих гостей пронеслась над блондином, топча его рубашки и разноцветные майки.
Марат присел рядом с ним, помогая собрать вещи.
— What is the matter?
— Oh, I don’t know! Sorry… Some people say… They are looking for bomb. Sorry. [15]
В холле толпились туристы с чемоданами, у лифтов было не протолкнуться. Начинался исход.
Марат толкнул стеклянную дверь с запрещающей надписью и поднялся по служебной лестнице. Площадка третьего этажа была заставлена бельевыми корзинами на колесиках. Чтобы добраться до двери, ему пришлось их раздвинуть. Корзины были пустые.
— Что там творится? — спросил Гранцов. — Что за шум?
— Эвакуация, — коротко доложил Марат. — Народ из отеля вывозят. Вы объявление слышали?
— Нет, не было ничего.
— Динамики орут по всему отелю, а вы ничего не слышали?
— Это такая система, — сказала Оксана. — Ваши апартаменты подключены к русскому каналу. Когда будет объявление на русском языке, здесь будет слышно.
— Значит, русских можно не эвакуировать? Они нас за людей не считают! — возмутился Марат.
— Ты старика видел? — остановил его Гранцов.
— Видел. Всё сказал. Он просил нас никуда не дергаться, торчать на месте, ждать его. Да, и вот еще что… — Марат потер лоб. — Что-то такое он еще сказал… Да! Василь, он тебя искал. Что-то ему от тебя надо.
— Ты сказал ему, что я тут? — насторожился одессит.
— Конечно, нет. Вы собрались? Выходим?
— На выходе чисто? — спросил Гранцов.
— Я бы не сказал. В коридоре пусто, а на лестницах — демонстрация. Может, оно и к лучшему, Вадим Андреевич? Затеряемся в толпе, незаметно свернем в гараж?
Вместо ответа Гранцов предостерегающе поднял палец к губам и скосил глаза на дверь. Через секунду раздался стук, и чей-то голос произнес:
— Брекфаст, сэр!
Подчиняясь жестам Гранцова, Василь юркнул за дверь ванной, Оксана опустилась в кресло, а Марат подошел к двери. Сам же Гранцов ногой задвинул свою сумку под кровать и отступил к балкону.
Марат открыл дверь, впуская доставщика.
На сервировочном столике среди салатов и тостов с джемом возвышался хрустальный шар на серебряных ножках, с бело-розовой массой внутри.
— Айс-крим, — объявил доставщик. — Презент фром компани!
— Мучос грасияс, — ответил Марат и подумал, что завтрак, заказанный Ксенофонтовым, выглядит довольно странно. Мороженое с утра пораньше?
Он протянул заранее приготовленный доллар юноше-доставщику, и увидел, что сегодня их обслуживает новичок.
Юноша был уже немолод, выбрит до синевы, и чаевые принял снисходительно.
На его розовой распашонке не было значка.
Когда дверь за доставщиком закрылась, Кирсанов прислушался. Ему очень хотелось услышать колокольчик лифта, но он его так и не услышал. Это означало, что доставщик остался на этаже. И, возможно, не один. Марат вспомнил о пустых бельевых корзинах на служебной лестнице.
Когда-то ему приходилось таскать на спине тюки с грязным бельем. Тогда он работал на тараканов и сам постепенно превращался в послушное безликое насекомое. Местные тараканы пользовались корзинами на колесиках. И содержимое корзины их не волновало. Грязное белье или труп — какая разница?
Гранцов, почуяв что-то неладное, вопросительно глянул на Марата.
— Кушать подано, — беззаботно и громко произнес Кирсанов, оглядываясь в поисках ручки или карандаша, чтобы написать пару слов. Ему уже казалось, что их подслушивают.
Не найдя ничего подходящего, он наклонился к Гранцову и прошептал тому на ухо:
— Кажется, нас отсюда хотят вынести. Я видел три корзины в коридоре.
— У мальчика ствол под мышкой. И значка нет, — тихо ответил Гранцов. — Может, охрана?
— Нет, не думаю. За Василем они пришли. И нас за компанию положат. Что делать будем?
— Будем уходить, — просто ответил Гранцов.
— В коридоре стоят. Ждут.
— Это их проблемы, — Гранцов махнул рукой.
Его жест получился каким-то восточным, он словно отмахнулся пальцами от назойливой мухи, и почему-то Марату сразу стало легко и спокойно на душе. Он вспомнил, как безмятежно дремал Гранцов, когда их захватили похитители. И чем это кончилось? Вот и сейчас все кончится хорошо. По крайней мере, для нас, добавил Марат.
Оксана так же вполголоса сказала:
— Мороженое не трогайте. Даже не открывайте.
Марат приложил палец к губам и сказал громко, подчеркнуто весело:
— Прошу к столу, сеньорита! Бон апэти, как говорят французы. Специально для вас, сеньорита, нам доставили это чудо местных кондитеров! Айс-крим грандиозо!
Громко топая, он подошел к двери, приоткрыл ее и повесил на рукоятку табличку «Не беспокоить». Он заметил, что коридор был пуст, но со стороны служебной лестницы донесся еле слышный скрип.
«Топчетесь на месте? — подумал он. — Топчитесь, топчитесь. Вам придется подождать. Не знаю, что там придумал Вадим Андреевич, но вас, ребята, ждет еще немало интересных событий». Марат включил телевизор, нашел подходящую развеселую самбу и врубил полную громкость.
— Вы чего, товарищи? — спросил Василь, выглянув из ванной и застав своих соседей за странным занятием: Кирсанов, в джинсах и белом пиджаке со следами крови, быстро рассовывал по карманам деньги и документы, Гранцов укладывал дорожные сумки, а Оксана распарывала маникюрными ножницами подол своего длинного красного платья.
— Присоединяйся, — ответил Кирсанов, показывая пальцем сначала на столик с завтраком, потом на Василя, а потом перекрестив руки перед горлом.
— Да ты шо, — лицо Василя моментально посерело. Губы стали черными, а лоб заблестел, покрывшись испариной. Он встряхнулся всем телом, как собака, и скрючился, прижав ладони к лицу, а когда распрямился, лицо его было покрыто ярко-красными пятнами. Усы топорщились, ноздри раздувались, и уже совсем другим голосом он сказал: — Мне бы только до гаража добраться.
Гранцов приладил ножны на пояс, перекинул сумку через плечо и махнул рукой, приглашая их за собой на балкон. Он опустился на четвереньки и быстро двинулся вперед, и все остальные «паровозиком» последовали за ним. Со стороны, наверно, это выглядело бы очень забавно, если бы их кто-то мог увидеть.
Они добрались до торцевой стенки, в которой была дверь пожарного спуска.
— Стоп, вниз нельзя, — сказал Марат. — Все выходы должны быть перекрыты.
— Все им не перекрыть, — ответил Гранцов.
Спустившись на один пролет по пожарной лестнице, они оказались на какой-то площадке, где из белой стены чуть выдавался стальной серый люк. Гранцов сунул кончик своей финки в замочную скважину и провернул ее. Крышка откатилась вверх, Гранцов сел на край люка и предупредил:
— Здесь невысоко, метра три. Площадка мягкая. Прошу не пищать в полете.
