Михей Натан - Боги Абердина
Я сел и спросил, что ему надо.
— Требуется твоя помощь, чтобы внести Дэна в дом. Он позади здания, в саду.
— Зачем тебе моя помощь?
— Потому что он в отключке.
Я зажег свет, и Арт закрыл глаза рукой. Выглядел он ужасно — кожа побелела, выступил пот.
— Ты пил или еще что-то? — спросил я.
— Еще что-то, — Артур встал, покачиваясь, и расправил рубашку. — Ты собираешься мне помогать, или нет?
Мы занесли Дэна в дом. Он лежал на каменной скамье в саду, недалеко от выхода из кабинета. Один раз Арту пришлось остановиться, его вырвало в тени пустого фонтана. Пот лил с него ручьями, и, судя по виду, парень мог в любой момент потерять сознание, но все равно передвигал ногами, помогая мне доставить Дэна наверх. Мы уложили Дэнни на кровать в его комнате и оставили там с открытым ртом. Тело у него было столь же безвольным, как у трупа.
— Пожалуйста, ничего не рассказывай доктору Кейду об этом, — попросил Арт чуть позже. Он медленно выпил стакан воды и вымыл лицо на кухне. — Мы очень по-любительски подошли к делу — нашли в лесу несколько мухоморов, с маленькими красными шляпками, усыпанными белыми точками, — как в сказке. Джабир ибн-Хайян считал, что тайный ингредиент рецепта философского камня Парацельса содержится в ведическом напитке — соме. Я решил, что в дальнейшем определили присутствие в соме мухомора. Поэтому, конечно, мы его попробовали, и, конечно, не добились ничего, кроме галлюцинаций, головокружения и сильной тошноты. Дэн съел слишком много, ты видел, что с ним случилось.
Арт налил в стакан еще воды и выпил залпом.
— Но давай забудем про очевидно неправильный перевод Джабиром источника, — продолжал он. — Я не могу его за это винить. Может, в ведическую сому входит не мухомор, а другое, еще не открытое растение, минерал, или что-то еще. Вот если бы у Джабира было больше времени, то он бы это выяснил. Однако больше всего меня интересует один важный вопрос, впервые поставленный Эдвардом Шульцем о галлюциногенном напитке яга. Как все эти первобытные общества, практически не знавшие современной химии, выяснили, как активировать алкалоид, используя ингибитор при окислении и восстановлении моноамином?
Я сел и уставился на него. Артур поставил стакан на стол.
— Пойду спать.
Я решил остаться на кухне, сидя в нише для завтрака и зная, что этой ночью больше не засну.
* * *Вечером в пятницу бушевала буря. Дрова в камине потрескивали, Нил спал, свернувшись у дивана, мы с Дэном сидели с гостиной и играли в триктрак. Хауи разговаривал в кабинете по телефону с отцом. У него был громкий голос, крики и вопли легко проникали сквозь закрытую дверь.
Дэнни играл робко, всегда спешил. Он был слабым игроком. А еще ему ужасно не везло — редко получалось то, что хотелось. Дэн не обращал внимания на количество очков, он просто двигал шашки к цели как можно быстрее. В результате, мой приятель умудрялся проигрывать даже, казалось бы, в самых невероятных случаях.
Мы пили газировку. Я заметил, что когда мы с Дэном оказывались вдвоем, то не употребляли алкоголя. Только в присутствии Арта и Хауи мы поддавались их мягкому, но, тем не менее, настойчивому нажиму. Мы ели жаркое, приготовленное Артуром — что-то с репой, морковью и китайским соусом. Слова Хауи эхом разносились по дому, звуки напоминали плевки. Так разговаривают только в неблагополучных семьях.
— Я знаю это, ты только послушай…
— Но какая разница…
— Хорошо, тогда почему ты просто не руководишь моей жизнью, и…
— Угу. Нет, я этого не говорил.
— Да, и ты пошел к черту!
Молчание. Мы с Дэном ожидали, что Хауи ворвется к нам ругаясь и крича. У него часто случались такие споры с отцом. Как правило, после них следовали получасовые рассуждения о том, как мне повезло быть сиротой, как повезло Арту, что его родители не вмешиваются в его жизнь и ни к чему его не принуждают, а мать Дэна — это просто идеал, к которому должны стремиться все родители.
Мать Дэна была сочувствующей, не навязчивой, поддерживала сына финансово и не ставила никаких условий. Споры Хауи, как я вскоре выяснил, всегда касались денег. Отец настаивал, чтобы он купил дом где-то в Фэрвиче, жил там до окончания университета и продал потом с прибылью, или, если захочет, сдавал после отъезда из Коннектикута и возвращения в Чикаго. Что касается родительских просьб, эта казалась вполне безобидной. Мне бы очень хотелось иметь достаточно средств, чтобы купить собственное мини-поместье, может быть, даже дом с колоннами. Или трехэтажный особняк с садом, храмами и статуями по типу греческих, как было модно в начале двадцатого века. Но Хауи отказался, заявив отцу, что не хочет в одиночку управляться с домом. Он счастлив жить с друзьями, а администрация университета «тут кое-что напутала». Поэтому он теперь не знает, когда закончит учебу.
Дэн сказал, что Хауи уже давно играет с отцом в кошки-мышки, откладывая признание в том, что больше не учится в университете.
Естественно, Хауи начинал все неудачные разговоры с отцом, держа под рукой бутылку виски. К концу разговора бутылка пустела на треть, и художник отвратительно пьянел. Судя по тому, что мне рассказывал Дэн, отец и сын, вероятно, оба напивались к окончанию беседы. Дэн познакомился с мистером Бофордом Спаксом прошлой весной и наблюдал, как тот выпил восемь двойных мартини за один вечер. Это частично объясняло неизбежный крах внешних приличий и столь же неизбежный переход к крикам и ругательствам.
— Это в последний раз, черт побери! — заявил Хауи, заходя в гостиную. — Когда он позвонит еще, скажите, что меня нет дома.
Дэн посмотрел на меня и бросил кости. Они упали на доску с приглушенным стуком. Ему требовалась любая комбинация, чтобы получилось семь. Шансы были пять к одному. Получилось три и два, конечно же.
— Черт побери!.. — Хауи выругался, не обращаясь ни к кому конкретно. — Если он перезвонит, скажите, что я съехал и перебрался на остров Санта-Крус. Скажите ему, что я живу на пляже, в гамаке. Загораю, прыгаю по камням, пью коктейли и ем кокосы с деревьев!
Он ходил взад и вперед, запускал обе руки в волосы. На спине голубой рубашки выделялось темное пятно от пота. Хауи остановился и повернулся ко мне.
— На Санта-Крус кокосы есть?
Я посмотрел на Дэна. Мы оба быстро обменялись улыбками.
— Не знаю, — ответил я.
Хауи нетерпеливо махнул рукой.
— Он хочет знать, когда я заканчиваю, — заявил художник со странным спокойствием, которое свидетельствовало о панике больше, чем истерика. — Сказал, что думает об уходе в отставку. Отходит от дел, — медленно произнес он, словно пытался удостовериться, что понимает сам себя. — Вы можете в это поверить, черт побери?! В его возрасте? Ему пятьдесят с небольшим, и он здоров, как рабочая лошадь.
Хауи рухнул на стул и положил ноги на оттоманку.
— Шутки кончились. Он вскоре захочет, чтобы я взял на себя бизнес, — как только закончу университет и получу диплом… — Хауи замолчал, с грохотом опустил ноги на пол и склонился вперед. — Послушайте, ребята, кто-нибудь из вас что-то знает про Фэрвичский колледж?
— О, нет! — воскликнул Дэн. — Положение не может быть таким ужасным.
— Боюсь, что оно как раз такое и есть.
— Диплом среднего специального учебного заведения? Но как ты объяснишь…
— Скажу ему, что это был оптимальный вариант. За наименьшее время — максимум знаний. Эффективно и сберегает годы.
Думаете, ему до этого есть дело? Главное — чтобы у меня была корочка с моей фамилией, внесенной туда черным каллиграфическим почерком. Старик сам не учился ни в колледже, ни в университете. — Хауи стал говорить тише и другим тоном. Я предположил, что он так копирует отца:
— «Я хочу, чтобы мой сын понял ценность образования. Я хочу, чтобы перед ним открылись все возможности, которых не было у меня».
— Тем временем, он зарабатывает кучу денег, — заметил я. — Очень иронично, не правда ли?
Хауи замолчал и уставился на меня.
— Почему ты это говоришь? — спросил он.
Последовала неловкая пауза. Дэн бросил кости и смотрел только на доску.
— Я просто имел в виду, что у него, как кажется, все в порядке без какого-то диплома.
Хауи выглядел ошарашенным, словно я дал ему пощечину.
— Кучу денег? — повторил он. — Мы не Рокфеллеры, черт побери!
Он все еще неотрывно глядел на меня; вдоль линии волос выступил пот.
— Бедный ублюдок вроде тебя никогда не видел денег и не знает разницу между напряженно работающим бизнесменом и султаном чертова Брунея, — произнес Хауи тихим голосом с нехорошей, злой улыбкой.
Дэн замер на месте, держа шашку между большим и указательным пальцами. Хауи смотрел неотрывно, фокусируясь на мне, как часто делают пьяные. В камине треснули дрова.
— Бедный ублюдок, — снова повторил он, на этот раз так, словно разговаривал сам с собой. Потом Хауи горько фыркнул и содрогнулся, медленно моргнул, встал, распрямил спину и вышел. Затем, громко топая, он отправился вверх по лестнице. Мгновение спустя я услышал, как с грохотом захлопнулась дверь.
