Шон Блэк - Строгая изоляция
— Неудивительно, что чеченские комики у нас непопулярны. Лучше спроси у него, сколько здесь еще ваших?
Она крикнула что-то еще, и мужчина заорал в ответ.
— Десять. Может, больше.
— Что сейчас происходит?
Марита прижалась лицом к панели замка в нижней части двери. Лок схватил ее за плечо и оттащил назад. Она резко обернулась на него.
— Слишком близко, они могут выдать тебе хорошую дозу газа, — предупредил он.
Еще один обмен криками.
— Время кормежки, — сказала Марита Локу.
И верно, через несколько минут маленькая дверца открылась, и внутрь просунули лоток — металлический, так что его трудно превратить в оружие. Отсеки лотка были заполнены тем, что Лок счел стандартным тюремным пайком. Два ломтя хлеба. Апельсиновый сок. Какое-то тушеное мясо с рисом. Квадратик дешевого шоколада. И банан. Неплохо. Лучше, чем кормежка большинства авиакомпаний, которыми он летал.
Он взял один ломоть хлеба и протянул второй Марите. Она поморщилась и оттолкнула хлеб:
— Ешь первым.
Дело, однозначно, не в гостеприимстве.
— Ты не голодна?
— Я не знаю, что в этой еде.
— И проверишь на мне, нет ли там крысиного яда?
— Точно, — ответила она.
Лок положил хлеб обратно в лоток.
— Ты о таком даже не задумываешься, — насмешливо заметила Марита.
Она была права. Локу это и в голову не пришло.
Марита взяла ломоть хлеба с лотка, оторвала кусок и протянула Локу.
— Они притащили меня сюда не для того, чтобы травить. Но внутри может быть снотворное.
— Тогда почему ты все еще хочешь, чтобы я попробовал?
— Увидишь.
Лок взял кусочек и покатал его во рту. Пожевал немного. Сладковатый. Он проглотил. Запил крошечным глотком сока. Странноватый вкус. Лок вылил оставшийся сок в одну из секций лотка. На дне был осадок. Райан покрутил пальцем, размешивая жидкость.
— Могли бы, по крайней мере, раскошелиться на «Рогипнол».[30] Он хотя бы растворяется.
Он сел на пол и прислонился затылком к холодной бетонной стене.
— Ну ладно, так что же такая симпатичная барышня, как ты, делает в этом месте? — спросил ее Лок. Этот вопрос должен был подтолкнуть разговор, а заодно отвлечь его от наползающего ощущения бессилия.
— Тебе это неинтересно.
— А вот тут ты ошибаешься. Я хочу сказать, вряд ли ты с рождения была жестокой сучкой, которой нравится зверски убивать ни в чем не повинных людей.
— Хочешь знать, почему я отрезала голову Ане Версокович?
Лок пожал плечами.
— Я сделала это… потому что она была там.
Локу хотелось спать, скорее от всех событий последней недели и свежего адреналинового шторма, нежели от крошечного глотка сока, что бы туда ни добавили.
— И все? И этого было достаточно, чтобы оттяпать голову прима-балерине Большого театра?
— Русские дали мне этот повод.
— Чем?
— Тем, что они со мной сделали. Хочешь, чтобы я тебе рассказала?
Лок поудобнее устроился у стены и закрыл глаза.
— Конечно.
— Ты знаешь о моем погибшем муже?
— Я слышал о нем.
— Когда они пришли, я купала детей. Сыну было четыре, дочери — три. Командир русских не смог найти моего мужа и оставил с нами в комнате двух солдат. Он не хотел, чтобы кто-нибудь потом сказал, что он там был.
С мрачной предсказуемостью Марита продолжала. Лок не открывал глаз. Он сомневался, что захочет увидеть ее глаза, когда она закончит свой рассказ.
— Пока один солдат насиловал меня, второй держал нож у горла ребенка. Он заставлял детей смотреть. Когда первый закончил, за меня принялся второй. Потом они связали мне руки и заставили смотреть меня. Вначале они убили моего сына. Потом — его сестру. А потом отвели меня вниз, чтобы поговорить с командиром. Мой муж убивал русских, но что им сделала я? И я спросила его: «Почему ты это сделал?» Он ответил: «Потому, что ты была здесь».
Лок открыл глаза. Лицо Мариты было безжизненным. Пустым. Только глаза выдавали ее чувства. Его голос чуть дрогнул:
— И что было дальше?
— Они оставили меня, но я пошла за ними.
— Ты убила их?
— Всех.
— Так где же конец?
— Его нет.
— Знаешь, на этот раз нам не выбраться.
— Выход есть всегда, — ответила Марита, глядя в пустоту.
— Всегда?
— Смерть — это выход.
— Верно, но чего я не понимаю, так это как тебе одной всегда удавалось исчезнуть.
— Это просто. Чем сильнее они следят, тем меньше видят.
Новые загадки.
— И что это должно значить?
— Когда они смотрят вверх, я иду понизу. Когда они смотрят вниз, я пойду поверху.
— А теперь то же самое, но по-английски.
Легкая улыбка.
— Ты поймешь.
Глава 56
— Почему мы не можем просто закатить туда гранату, подорвать там все, и пусть потом Господь разбирается, какие куски от кого?
— Потому что для фазы один нужно не менее двенадцати подопытных! — набросился на него Стаффорд.
— Ну, так найдем кого-нибудь другого, — возразил Бранд.
— И как, полковник, вы собираетесь этим заняться? Через Интернет? — Стаффорд ткнул пальцем в мертвый экран. — Пустите меня туда. Я поговорю с ними.
Бранд фыркнул.
— Она не говорит по-английски, а Лок не настолько туп, чтобы выйти, пока мы за ним наблюдаем. И у нас нет времени брать их измором.
— Тогда отыщем другой способ.
Стаффорд вышел из центра наблюдения. Бранд пожал плечами.
— Жду не дождусь.
— Возьми с собой оружие, — бросил Стаффорд через плечо и пошел вперед.
— Огнестрельное оружие запрещено проносить в жилой корпус, — напомнил ему Бранд, прихватив свой «Глок» и последовав за Стаффордом в коридор.
— Сделаем исключение.
— Уверен, это плохая идея.
— У них есть нож. Ты сам это сказал.
— А сейчас у них может появиться еще и ствол.
— До этого не дойдет.
Через несколько минут они подошли к камере Мариты. Бранд встал с одной стороны от двери, Стаффорд — с другой.
— Дай мне свой пистолет, — сказал Стаффорд.
Бранд достал из кобуры пистолет, передернул затвор и протянул пистолет Стаффорду рукояткой вперед.
— Ты ведь туда не собираешься?
— Нет, — ответил Стаффорд, взяв «Глок» и указывая им на Бранда. — Пойдешь ты.
Бранд сохранял спокойствие:
— Ты этого не сделаешь.
— Я это сделал, когда пристрелил Стоукса, — ответил Стаффорд.
— Это другое. Все было подготовлено. От тебя требовалось только нажать на спуск.
Указательный палец Стаффорда напрягся, когда он прижал спусковой крючок:
— И в чем же сейчас разница?
— Ладно, хорошо, — поднял руки Бранд, признавая поражение.
— Посмотри на это с другого конца, — сказал Стаффорд. — Ты всегда говорил мне, что Лок стоял в сторонке, а ты занимался серьезным делом. Вот твой шанс доказать, чего ты стоишь.
Глава 57
— Ты в порядке?
Кэрри даже не заметила Гейл Рейндл, вошедшую в лифт.
— Отлично. А что?
— У тебя руки дрожат.
Кэрри выдавила улыбку:
— Передоз кофеина.
Гейл изучала лицо Кэрри.
— Это точно все?
— Какой-то придурок на «Хаммере» проехал на красный, когда я переходила улицу. Чуть не сбил меня. Почти задел. Я немножко не в себе. Пройдет через пару минут.
Гейл скроила физиономию «да-да, я все понимаю, это просто безумный город». Двери открылись, и она, к облегчению Кэрри, вышла из лифта.
А что еще она могла сказать? Что этот «Хаммер» был очень похож на тот, который сбил жену Грея Стоукса, хотя этот и был черным, а тот красным? Что это случайность, а не кто-то пытался ее убить? Что если вы параноик, это еще не значит, что за вами не следят? С тех пор, как на экраны вышел фильм «Сеть» с безумным телеведущим, самым верным способом навсегда закрыть себе дорогу к этой позиции стало проявить какие-то признаки психической нестабильности. Пока Кэрри справляется. Но уж если она собирается с кем-то поговорить, то только с Локом.
Кэрри остановилась у бака с холодной водой. Один из продюсеров стоял рядом, наполняя кофейную чашку.
— У тебя посетитель, — предупредил он, кивнув в сторону ее стола.
Первым делом Кэрри заметила кресло-каталку, а уже потом — Дженис Стоукс. Первая мысль, даже не успев пройти внутреннюю цензуру, отпечаталась в сознании: «Она выглядит, как смерть».
Кэрри присела, подвинув кресло так, чтобы оказаться поближе к Дженис.
— Они арестовали моего брата.
— Какое обвинение?
— Пособничество в похищении несовершеннолетнего. Лок обещал нам, что, если мы поможем, он нас вытащит. Дон ничего не сможет сделать, если будет в тюрьме.
— А он виновен?
— Нет. И мне нужно вытащить его из «Райкерс»,[31] пока с ним не случилось чего похуже.
— Может, лучше сперва поговорить с адвокатами?
