Уоррен Мерфи - Потерянное прошлое
Дафна Блум вернулась в утробу матери.
Римо нашел вещество. Он посмотрел на кнопку звонка. Она была измазана какой-то маслянистой жидкостью.
Звонок – не проблема, но вполне вероятно, что в доме этого вещества припасено больше.
Римо сконцентрировал свое внимание на двери. Он словно бы взглядом осязал дерево и медь. Тут ничего. Он распахнул дверь. И тут же какой-то туман наполнил комнату. Римо подался назад, чтобы туман осел, и направился за угол. Как говорил Чиун, никогда не входи в дом через парадную дверь. Ему не удалось увернуться от тумана, но ему это и не было нужно. Если это то же самое вещество, то он сможет удержать его на внешнем слое кожи до тех пор, пока его можно будет смыть.
Кожа дышит так же, как любая другая часть тела, а поскольку Римо может контролировать свое дыхание через легкие, то он точно так же может контролировать и дыхание через кожу. Это не какое-то особое умение. Это просто приходит вместе с искусством правильно дышать.
Но именно такое дыхание, отточенность и совершенство его, доведение до соответствия стандартам Синанджу, как раз и было тем маленьким недостатком, который Римо еще не успел исправить.
Второй этаж должен был быть безопаснее. Римо поставил ногу на подоконник и без труда закинул себя на второй этаж, где окно было заперто и закрыто решеткой. Римо нажал на раму так, что она раскрошилась, и проник в комнату. Комната выглядела так, словно в ней недавно буянил расшалившийся ребенок: пол усеян битым стеклом, а прекрасная мебель вся поломана.
На кровать в беспорядке была навалена одежда, словно кто-то в спешке упаковывал вещи.
Снизу донеслись голоса – очень странные голоса. Это были голоса взрослых людей, но лопочущих что-то совеем по-детски. Кто-то звал своих родителей. В голосах звучало отчаяние. Римо быстро спустился вниз и обнаружил, что от основного коридора отходил еще один. В этот коридор выходило несколько дверей. В одной из комнат мужчина в подгузниках тонул в огромной белой ванне.
Ванну наполняла не вода, а какое-то маслянистое вещество. Наконец-то Римо нашел его. Мужчина в ванне извивался, как сперматозоид, и вовсе не заботился о том, чтобы дышать. Римо пришлось нагнуться, чтобы спасти его.
Он сделал так, чтобы его собственное дыхание слилось воедино с атмосферой, позволил своему дыханию найти самое себя и свой собственный центр, потом быстро сунул руки в жидкость, вытащил из ванны мужчину и надавил ему на легкие, чтобы жидкость вышла наружу. Он жал мужчине на грудь, пытаясь восстановить его дыхание. Но, как ни странно, дыхание не восстановилось. Глаза мужчины не фокусировали взгляд. Тело не реагировало на прикосновения – оно было мертво. И не потому, что мужчина утонул.
Римо почувствовал, как вещество пытается проникнуть в его организм через поры кожи, и использовал все гармоничное единство своего дыхания для того, чтобы кожа отторгла это вещество. Он ощущал комнату вокруг себя и мягкость воздуха, видел неподвижность мертвого человека в подгузниках. В воздухе ощущался странный запах лука – будто явившийся из далеких воспоминаний о том времени, когда он в последний раз ел лук.
Капельки с нежным – как поцелуй – звуком падали на пол и расплывались лужицами.
Запах странного вещества стоял в воздухе. Им нельзя дышать. Надо остановиться. Каждая клеточка его тела стала бороться против этого вещества, но каким-то образом ему все-таки удалось проникнуть сквозь кожу. Но у Римо еще оставались защитные ресурсы, потому что, согласно учению Синанджу, самые грандиозные вещи тело творит само по себе, без участия воли его хозяина. Он увидел перед собой Чиуна, читавшего ему эти самые первые лекции. Он слышал голос, объясняющий ему, какими возможностями он будет обладать, если только добьется сколько-нибудь сносных успехов в учении. Он знал, что самого Чиуна тут нет. Он знал, что дух Чиуна находится внутри него, Римо.
Он видел себя, приносящим присягу при поступлении на службу в полицию, сразу после демобилизации из морской пехоты. Ему тогда было немногим более двадцати лет. Он думал, что он парень крутой, поскольку мускулы у него были крепкие. Ему нередко приходилось пользоваться этими мускулами, чтобы дать кому-нибудь в челюсть. Когда-то он думал, что он сильный, потому что ему удалось сбить кого-то там с ног ударом кулака.
Комната словно сжималась вокруг него, но он не позволил своему телу смириться с этим. Он заставил себя продолжать действовать, невзирая на то, что вещество проникло сквозь кожу. Он сопротивлялся дальнейшему проникновению вещества в кровеносную систему, сопротивлялся его проникновению в мозг и в органы дыхания, и в последний бастион человека – в его собственное “я”.
Сидящий в машине Рубин Доломо посмотрел на часы.
– Похоже, звонок не сработал. Но в доме есть еще семь ловушек, – сказал он.
– Как ты думаешь, может, он там ворует? – предположила Беатрис. Ей было неуютно в машине. Она сидела на переднем сиденье вместе с телохранителем. Рубин сидел сзади. При нем находились все бумаги, касающиеся технологии производства вещества.
– Знаешь, он не сумеет даже выйти из дома, – ответил Рубин. – Когда я работал со свидетелями, я пользовался только свежеприготовленными растворами, потому что только на них можно полностью полагаться. А ловушки я начинил веществом, которое у нас хранилось в резервуарах. Оно невероятно летучее. Может услать человека аж в его прошлое рождение.
– Это если верить в перерождения, – заметила Беатрис. – Сходи в дом и посмотри, чем он занимается.
– Я там не выживу. Там ничто не может выжить. Растения забудут, как расти. Ничто. Я выпустил на свобода высшую силу.
– Вынь сигарету изо рта.
– Не могу. Я еще не докурил. Она мне нужна, – сказал Рубин.
– Вторая по силе высшая сила, – скривилась Беатрис.
– Э-гей! Смотрите-ка, кто там идет, – воскликнул телохранитель.
Худощавый человек с толстыми запястьями и темными глазами вышел из дома и направился к машине. Он шел легким шагом. На губах его играла улыбка.
– Он должен был вернуться в утробу матери, – сказал Рубин.
– Заводи машину, – приказала Беатрис.
– Какими возможностями обладают силы зла! – воскликнул Рубин. – Как он может ходить? Как он может дышать? Как он может делать вообще хоть что-нибудь?
– Он нас сейчас убьет, – заявила Беатрис. Телохранитель от страха сначала дал задний ход, потом рванул машину вперед, потом снова назад – и при всех этих действиях выжимал педаль акселератора до упора. Коробка передач скрипела, стонала и наконец затрещала.
Незнакомец подошел к машине.
– Мы платим больше, чем тот, на кого вы работаете, – сказала Беатрис.
– Я покину силы вселенского “Да” и поступлю на службу силам вселенского “Нет”, – поспешил вставить Рубин.
– Чертова машина! – выругался телохранитель.
– Привет! – сказал Римо.
– Привет, милашка! – отозвалась Беатрис.
– Пусть славится ваша отрицательная мощь! – пропел Рубин.
– Послушайте, – сказал Римо. – У меня возникли кое-какие проблемы.
– Мы решим их вместе с вами, – пообещал Рубин.
– Ничего особенного, – сказал Римо. Дышать ему приходилось с трудом. – У меня перед глазами постоянно что-то стоит. Какие-то лица.
– Вы видите их перед собой целых три, – сказал Рубин.
– Нет. Не настоящие лица. Одно лицо. Китайское или еще какое. С косматой бородой и торчащими во все стороны волосами. Оно говорит со мной. Даже и сейчас оно продолжает говорить со мной. И я не понимаю, что оно мне говорит.
– Оно не говорит вам, чтобы вы кому-нибудь причинили вред? – поинтересовался Рубин. – Таким голосам нельзя доверять.
– Нет. Оно просто говорит мне, что со мной все будет в порядке. Так вот, я не понимаю, что все это значит. Слушайте, мне кажется, я должен выписать вам штрафную квитанцию. Где мой блокнот? Где мой пистолет? Где моя форма? Я что, в отпуске?
– Вы в отпуске. Идите обратно и наслаждайтесь жизнью.
– Нет. Старик говорит мне, чтобы я туда не ходил. Он похож на мираж. Вы когда-нибудь видели мираж?
Телохранитель вышел из машины и взял незнакомца за руку. И измазал ладонь маслянистым веществом. Нежным, маслянистым. Он любил масло. Ему нравилось, когда мама смазывала ему попу маслом после купания. Но мамы тут нет. И тогда он заплакал.
Рубин посмотрел на плачущего телохранителя.
– Вот тебе и доказательство, какой мощью обладает этот парень. Вы агент вселенского “Нет”?
– Разве меня так зовут? – удивился Римо. – Насколько я помню, меня зовут Римо.
– Приветствую тебя, Нет! Прощай, Нет! – пропел Рубин Доломо и перенес чемоданы в другую машину, у которой, к несчастью, номера были зарегистрированы на их имя.
Свое отступление он запланировал еще до того, как начались первые судебные разбирательства. У него были заготовлены вполне подходящие фальшивые паспорта и машина, которая должна была отвезти супругов в аэропорт и которую никто бы не выследил и не определил, что она принадлежит им. Ладно, делать нечего, теперь придется воспользоваться огромным белым седаном с надписью по борту: “Сила есть то, что сила творит”.
