Жан-Мишель Тибо - Жан–Мишель Тибо Избранница богов
Улыбка озарила ее грустное лицо. Отныне все будет не так, как раньше.
— Шива спас нас, — сказала она. — Он не захотел, чтобы умерла наша любовь.
Теперь их жизни принадлежали Шиве. Он сам решит, когда им умереть.
Глава 36
Праздник Холи достиг апофеоза. Над дворцами, расположенными на берегу Ганга, рассыпались вспышки фейерверков. Река сверкала, и казалось, что боги спустились с небес в расцвеченные живыми огоньками храмы. В Варанаси не смолкали радостные песни горожан, шлепающих по потокам красноватой воды.
Сотня адептов Кришны прибыла в сказочную резиденцию принца Ранги. Этой чести щедрый властитель удостаивал их каждый год. Оживленная толпа — мужчины, женщины, дети — танцевала до упаду, играя на духовых инструментах, стуча в барабаны и восхваляя своего благодетеля.
Ранга одарил их рупиями и пищей. Находившиеся тут же жрецы получили из его рук нефритовые кубки. «Это — мой дар богу любви», — сказал им Ранга.
Восхвалениями проводили его гости. Множество дверей — отделанных золотом бронзовых, а также инкрустированных серебром деревянных — закрылись за принцем, его танцовщицами и придворными. Когда он проходил мимо, дрожащие слуги кланялись, а стражники превращались в каменные изваяния.
Он был принцем. Их богом. И жизнь их зависела от его настроения.
Амия куда–то шла вместе с другими девочками. Она ожидала, что за ними придет евнух, но тот так и не появился. Какая–то женщина подтолкнула ее к стайке девственниц. Девочка с беспокойством смотрела по сторонам. Она никогда прежде не бывала в этой части дворца. Такой утонченной роскоши ей видеть не доводилось.
Древние сокровища, искусно сработанные ларцы, статуи из слоновой кости, китайская и европейская мебель заполняли комнаты, украшенные фресками, изображавшими сцены из жизни богов, эпических сражений, сказок и легенд. В одной из комнат она увидела картины, прибывшие из далеких западных стран. С этих полотен на нее смотрели короли и императоры (одних художники изобразили верхом на лошади, других — восседающими на троне) в сопровождении королев и императриц с кожей белее молока. Были здесь и пейзажи, на которых резвились нимфы и ангелочки, и портреты святых с ореолом над головой, и изображения распятого Христа, и картины на библейские сюжеты, и виды городов, раскинувшихся под бархатным небом цвета охры, обрамленным прозрачными облаками. В другом зале была представлена коллекция часов — настенных, каминных, настольных; прибыв со всех уголков мира, они отсчитывали время, наполняя помещение многоголосым тиканьем. В третьей комнате сверкала металлом коллекция оружия: украшенные бриллиантами кривые сабли; алебарды из черненой стали, выкованные в прошедшие века; кинжалы в золотых
ножнах; секиры с начертанными на лезвиях магическими знаками; ружья, пистолеты, рогатины, копья, дротики составлены так, что напоминали букеты из стали, серебра и меди. Следующие несколько комнат–библиотек были загромождены редкими изданиями, свитками пергамента, географическими картами, планами городов, медицинскими и магическими трактатами. Эту сокровищницу знаний составляли произведения, написанные на сотне языков, начиная от древнеегипетского, санскрита и японского и заканчивая английским. Все они ожидали своих переводчиков. Ранга же не предпринимал попыток расширить свои познания. Для этого у него не было ни времени, ни способностей. Он довольствовался тем, что пополнял коллекции, накапливал сокровища и делал вид, что прекрасно разбирается во всех науках и дисциплинах, то есть является человеком всесторонне образованным, а потому — значимым. Никому не приходило в голову копнуть поглубже и узнать, что скрывается за внешним лоском принца. Хотя нет, один все–таки нашелся, вернее, одна — этой демонице рани Джундан в беседе случалось поймать принца на банальной неосведомленности.
Но сейчас Ранге было не до рани сикхов: он покажет своим «цветочкам», что такое утонченные удовольствия…
Амия шла в хвосте вереницы девочек, желая оказаться как можно дальше от принца. Впечатлений была масса, как приятных, так и не очень. История оставила свой отпечаток на этом месте, где многие поколения людей занимались магией и приносили жертвы богам. Пространство и время растворялись в лабиринте комнат, коридоров и проходов. Ей показалось, что они давно вышли за пределы Варанаси. Амия чувствовала незримое присутствие реки. Странно, но она, похоже, была единственной, кто ощутил на себе воздействие противоречивых сил, населявших этот дворец. На лицах других девочек читались беззаботность, покорность судьбе, жадное любопытство — в зависимости от темперамента и характера. Она
не заметила, чтобы кто–нибудь, кроме нее, был обеспокоен, хотя все девственницы оказались в этой части дворца впервые.
И уж точно она одна не желала смириться со своей участью. Она одна была инициирована колдуньей.
Убранство комнат понемногу менялось, становилось более женственным. Занавеси из шелка и бархата теплых и ярких тонов теперь заменяли двери. Они проходили сквозь эти ласкающие кожу занавеси, шли по комнатам с украшенными цветочными узорами и эротическими картинками потолочными балками. На стенах с отделанными мрамором оконными проемами была изображена плотская феерия Кришны и его любимицы Радхи. Эти картины, реалистические и наивные, преследовали их до просторной комнаты. Но комната ли это?
От увиденного у Амии перехватило дыхание. Фрески здесь были огромными. Каждая в мельчайших деталях отражала картины боевых и любовных подвигов Кришны. А больше всего ее поразило изображение на потолке: Кришна в окружении своих ста восьмидесяти тысяч сыновей. Он породил непобедимую армию, оставив такое обильное потомство, что многие из ныне живущих могли претендовать на то, что в его или ее жилах течет божественная кровь.
Ранга редко смотрел на этот потолок, где жизнь била ключом.
Сам он ничего и никого не породил. Его кровь превратится в дым на погребальном костре. Он не оставит потомства. То, что род на нем закончится, принца уже не беспокоило. В конце концов, не каждому выпадает честь умереть последним, поставить финальную точку в истории династии.
Он сел в центре огромного круглого ложа, диаметр которого равнялся десяти шагам. Возле ложа журчали фонтаны. Окна открывались меж соблазнительных округлостей изображенных с поднятыми вверх руками пастушек–гопи. Эти изваянные из розового камня статуи, подсвеченные светильниками, контрастировали с ночной темнотой за окнами. Вдали едва виднелись крыши храмов.
Амия смотрела как раз в том направлении, представляя себе молящихся верующих, стоящих у входа в святилище нищих, неприкасаемых и бедняков, которые, благословляя бога, едят свою горстку риса. Они были свободны.
Свободны!
Ей не хотелось оставаться в этом логове. Она вздохнула. Чудо, но принц на время потерял интерес к девственницам. По его приказу слуги привели четырех молодых куртизанок, и теперь он с удовольствием их раздевал. Когда все четверо оказались нагими, он дал им понять, что пришла их очередь снять с него одежду. Отработанными ловкими движениями они освободили повелителя от одеяний, и все увидели его безволосый торс, мускулистые ноги, вздыбившийся член. Куртизанки выразили радость, и их похотливые улыбки подстегнули желание принца.
Тихий подавленный смех прокатился по рядам зрительниц, которые расселись на ковре вокруг ложа. Господин Ранга в свою очередь разразился смехом, от которого кровь заледенела в жилах Амии. Так хохочет чудовище.
Бледная, напряженная, она смотрела, как он насыщается нежной плотью. Руки принца превратились в клещи, которыми он хватался за головы,.ягодицы, груди, бедра. Его похожий на отравленный дротик член беспощадно вонзался в чашечки–лона его «цветочков». Изображая любовь, он выкрикивал непристойности.
Это был не Кришна.
Это был демон.
Амия не знала, какого бога призвать на помощь. Похоже, рассчитывать следовало только на себя. Должен, обязательно должен быть способ бежать из этого ада…
Глава 37
Других препятствий на своем пути они не встретили. Дуна безошибочно вел их на север. Их ожидали: агент–сикх выехал им навстречу в тот день, когда они уже подъезжали к реке.
— Ганг! — сказал Мишель.
Они находились на северном склоне горы. За их спинами до горящей линии горизонта простиралось иссыхающее плато Ранчи. Там крестьяне рыли растрескавшуюся землю, каждый раз вонзаясь все глубже в поисках воды — той самой воды, которая в изобилии протекала в нескольких километрах от четырех путников.
До муссонов еще нужно было дожить. Три месяца пройдет, прежде чем на землю упадут первые дожди. Весна ничего хорошего не обещала тем, кто жил далеко от больших рек. Голод и эпидемии добавятся к другим испытани-
