Нэнси Прайс - В постели с врагом
Им ни в чем нельзя верить. Мартин вздрогнул: матрас был холоден как лед. Когда она в последний раз готовила ужин, он остановил ее, целовал, раздел, там же и кончил. Вот и верь тому, как они ведут себя, и тому, что говорят потом. Черт. Никогда не знаешь, что они на самом деле думают.
У Сейры была красивая грудь. У нее была родинка в ложбинке между грудей и другая на спине между лопаток. «След стрелы Купидона, — однажды сказала она. — Так в мифах называют родинка. Меня его стрела пронзила насквозь».
Пока она подрастала, она читала по книге в день. Да и потом она не упускала ни одной возможности, чтобы сунуть нос в книгу, как будто ей было мало тех, что она прочла в колледже. Ему-то было вполне достаточно. Как будто она не работала в библиотеке, где было полно книг.
У нее были очень красивые бедра даже тогда, когда она начала худеть. Даже пальцы на ногах были красивы. Когда сходил загар, она вся становилась светлой и светилась в воде, как снулая рыба.
Мартин встал с кровати и зашел в маленькую комнату с окнами, выходившими на шоссе. Она тогда открыла коробку и достала черное шелковое белье, а он сказал, что чувствует себя виноватым и извинился за то, что ударил ее. Он купил ей розы и очаровательное белье.
Эхо прибоя разносилось в холоде и мраке. Он снова и снова бился головой о входную дверь, и слезы текли у него по лицу. Он чувствовал соленую влагу во рту.
Начнем с начала. Если она училась плавать, то для чего она это делала?
Чтобы сбежать. Чтобы он подумал, что она умерла, чтобы заставить его плакать как маленького, чтобы он потерял шанс занять то место, которое теперь досталось Аль Сурино, чтобы он потерял работу.
А ее братец Джо подзуживал ее. Она вечно говорила, что мужество проявляется в мелочах, а сама скулила, когда оказывалась около воды, потому что, видите ли, ее брат Джо утонул.
А эта сука в супермаркете! Сначала сказала, что Сейра умела хорошо плавать, а потом вдруг замолчала. Так и не хотела ничего больше сказать, да и смотрела на него как-то странно. Ну ладно. Полиция теперь его разыскивает. У них уже есть номер его водительских прав, так что они будут следить и за машиной. Но об этом месте они ничего не знают. Здесь его не найдут. А там он сам отправится на поиски. Глушитель для пистолета у него есть, хотя это и просто банка из-под апельсинового сока с металлической проволочной мочалкой для мытья посуды.
К этой загадке должен быть ключ. Может быть, даже здесь. Когда они бывали дома, то больше всего времени проводили на кухне. Он сидел в темноте и вспоминал, как она раскатывала тесто. Идея прогулки под парусом принадлежала ему. Сейра же была испугана — это уж точно. Не только испугана, она была просто в ужасе. Руки у нее дрожали, и она глаз не поднимала от стола.
Он схватил стул и изо всех сил ударил им по столу. Снова и снова, пока в руках у него не осталась только спинка.
Внизу, в темноте пляжа, волны продолжали накатываться на берег.
Мартин не имел ни малейшего представления, сколько прошло времени. Он обнаружил, что сидит на кровати в холодной темной спальне, а в руках у него спинка от стула. А где же сам стул? Он засунул остатки стула под кровать, и матрас отозвался знакомым поскрипыванием.
Постепенно в его мозгу начали появляться бессвязные картины: глупая сука, вопящая после его удара, маленький теплый пистолет у него в руке, холодный ветер на пустынной дороге к пляжу, научившаяся плавать Сейра, которая теперь потешается.
Ну не могла же она все спланировать, даже если она и брала уроки плавания.
Он вспомнил, как она медлила у низкой каменной ограды, надеясь, что он все-таки согласится отменить эту поездку. Если, конечно, все это не было сплошной игрой. И то, как она заставила его затаскивать себя в лодку, а потом сидела, вцепившись в борт руками. Даже Флейшман поверил.
В ту ночь, когда они отправились в Банктон, было полнолуние, бриз дул ровно и несильно. Когда накатила та первая волна, он как раз занимался парусом.
С этим выражением испуганного кролика на лице она все спланировала заранее Он действовал именно так, как она и задумала, и даже не подозревал об этом. Скользкие вонючие твари подкрадываются сзади как кошки, трясут грудями и крутят задницами, чтобы добиться своего. И даже его собственная мать. Мухлевала со счетами. А он потом нашел все в кармане старых брюк. Черт.
Ну ладно. Она умела плавать. Она не боялась воды. Эти «вечерние занятия» в Бостоне, чтобы «получить прибавку к жалованью» — все это было враньем. Каждую неделю по три раза она ускользала от него, чтобы заниматься плаванием, а может быть, и для того, чтобы забраться в постель к какому-нибудь малому. Она потешалась над ним. Месяцами она делала из него посмешище, планируя свое исчезновение. Он-то поверил, что она утонула. Плакал каждую ночь, думая, что ее уже нет в живых. Пустил под откос свою карьеру в Компании. Он сидел тут, вдыхал запах ее одежды, смотрел на ужин, к которому она не прикоснулась, плакал как маленький, а она…
А где же была она?
У матери? Но так было в прошлый раз. Тогда он нашел ее, привез сюда и спустил с лестницы.
Дрожа от холода, Мартин слушал шум прибоя. Долго ей прятаться не удастся. У нее нет денег. Если она попытается устроиться на работу, то по номеру карточки социального страхования любой сможет выяснить, что на самом деле она не умерла. Этот путь для нее закрыт. Все их сбережения лежали в банке. Там не пропало ни пенни.
Стало быть, она должна подцепить какого-то мужчину, чтобы он содержал ее. Женщине вроде нее это не составит ни малейшего труда. Теперь они живут где-то вместе и посмеиваются над бедным старым Мартином Берни.
Фредсбург. Приют. Сейра не удержится и навестит свою мать. У нее развито чувство ответственности, а Джо больше нет в живых. Ее мать так горевала. Сейчас ее мать горюет, что и Сейра умерла. Если Сейра жива, она обязательно отправится во Фредсбург, чтобы дать знать матери, что она не умерла. А может, пошлет вместо себя того, с кем она сейчас живет.
Мартин просидел в спальне до четырех утра, а потом отправился за своей машиной. Машину он, как обычно, загнал в сосновую рощу, а чемодан отнес в дом.
Они будут искать его по машине. Нападение и оскорбление действием. Но он может взять автомобиль напрокат. Много им будет пользы, если они найдут его пустой автомобиль.
Он сел на кровать. Все то же трезвучие. Извивалась и вскрикивала — и все это было только притворством. А сама строила планы. А теперь смеется над ним с другим, целует его и тоже вскрикивает, только на этот раз по-настоящему.
Он беззвучно рассмеялся. У него пистолет в кармане. Такая маленькая штучка. И обоймы к ней. Нельзя убить утопленницу. Хорошенько спрятать тело — и никто и искать-то не будет. А заодно и его.
Но она могла и упасть за борт.
Мартин сидел, закрыв лицо руками и прислушиваясь к прибою.
Холод пронизал его. Не нужно никакой лодки. Просто надо зайти в воду достаточно далеко. Просто зайти. Затем волна придет и уйдет, и все будет кончено.
Он вскочил и начал быстро ходить взад-вперед, чтобы согреться. Если они и найдут его машину, они не найдут его. Кончился, скажут они. Утонул. «Депрессия, вызванная смертью жены».
28
Сейра, лежа в постели, следила за тенью листьев на стене спальни. Казалось, что ветер несет их в комнату.
Напротив ее окна было окно спальни Бена. Узкая полоска света пробивалась сквозь шторы. Он тоже проснулся еще до восхода солнца.
Сейра повернулась и спрятала голову под подушку. С того дня, когда она впервые увидела, как Бен Вудворт подстригал свою лужайку, прошел месяц. Он был кудрявый, как Джо, грудь покрыта золотистыми волосами, тесные джинсы обтягивали длинные ноги. По тому, как он управлялся с газонокосилкой, было ясно, что ему нравится и этот летний день в Айове, и запах свежескошенной травы.
Она видела его и другим, голым, страдающим, прячущим лицо в коленях.
Сейра наблюдала за трепещущей тенью листьев на стене и вспоминала шок, который она пережила, когда чужие губы прижались к ее губам, а весь мир заслонили чужие глаза. Она вздрогнула, вспомнив, как он прижал ее к стене. Запах вина… Она представила себе, как сжатые кулаки обрушиваются на нее.
Она — ядовитое растение, несущее смерть любому мужчине, который к ней прикоснется.
Бен сказал: «Я ее ненавижу».
Запах и вкус вина. Поцелуи, в которых сквозила ярость. Сейра закрыла подушкой уши и вдруг вспомнила, как Бен тащил ее через ту самую комнату, где они болтали и смеялись. Папоротник, который она принесла из своего сада, легко и печально погладил ее болтающуюся ногу, когда Бен, тяжело ступая и больно сжимая ее, нес ее по лестнице.
Но она ушла от его объятий и из его постели и закрыла за собой двери его дома.
Тогда, в кустах сирени, тяжело дыша после его поцелуев и ощущая еще его руки между ног, она взглянула наверх. Ярко светила луна, та же, что и три недели назад скрывшаяся за тучами над Манхассетом. Она смотрела на нее сейчас сквозь листья сирени. Полоска тумана закрыла луну, и она вся засветилась изнутри.
