Хеннинг Манкелль - На шаг сзади
Больше всего Валландера поражала выносливость Нюберга. С бычьим упорством копался он в полуразложившихся, зловонных остатках пищи, командовал фотографом и парнем с видеокамерой, паковал находки в пластиковые пакеты и отмечал места, где их обнаружили, на комплексной карте места происшествия. Валландер знал, как Нюберг ненавидит того, кто все это устроил и по чьей милости он теперь во всем этом копается. При том что никто не сделает эту работу тщательнее, чем Нюберг. В какой-то миг он заметил, что Мартинссон еле держится на ногах. Валландер отвел его в сторону и предложил ехать домой. Или по крайней мере передохнуть полчаса, поспать в одной из машин. Мартинссон молча покачал головой и вернулся к своему делу – он осматривал прилегающие к скатерти участки грунта. Из Истада приехали проводники собак, среди них был Эдмундссон со своим Каллем. Собаки пытались взять след, но, кроме кучки человеческих испражнений, нескольких пустых пивных банок и бумажных упаковок, ничего не нашли. Все это собрали и отметили места находок на карте Нюберга. Чуть поодаль, под деревом, Калль сделал стойку, но Эдмундссон там ничего не нашел. Валландер в течение дня несколько раз подходил к этому дереву – он понял, что отсюда можно наблюдать за всем происходящим на поляне, не будучи обнаруженным. Холодок пробежал у Валландера по спине. Неужели на этом самом месте стоял убийца? И что же он видел?…
В начале первого Нюберг попросил Валландера осмотреть магнитолу, валявшуюся на скатерти. В одной из корзин лежало несколько неподписанных кассет. Когда Валландер нажал кнопку воспроизведения, все затаили дыхание. Они услышали низкий мужской голос. Эту песню знали все. Фред Окерстрём пел одно из «Писем Фредмана». Валландер посмотрел на Анн-Бритт Хёглунд.
Она была права. Костюмы были эпохи Бельмана…
По улице проехала машина. Где-то, по-видимому, в нижней квартире, говорил телевизор. Валландер вышел в кухню, выпил еще стакан воды и присел за стол. Света он так и не зажигал.
Во второй половине дня он долго говорил с Лизой Хольгерссон. Как только тела увезут в Лунд, надо сообщить родителям. Он предложил свои услуги, но она сказала, что поедет сама. Лиза полагала, что это именно ее обязанность, и он не стал ее отговаривать, правда, решительно возразил против участия больничного персонала и полицейского священника.
– Это будет кошмар, – сказал он на прощанье, – ты даже представить себе не можешь, какой это будет кошмар.
Он поднялся и прошел в кабинет Сведберга. Немного постоял, огляделся и сел за письменный стол. Он вспомнил фотографии в деле. Три открытки, сразу вызвавшие сомнения Евы Хильстрём. Они тогда ей не поверили – ни Валландер, ни остальные. Кому придет в голову подделывать текст на почтовой карточке? А теперь Астрид мертва. Открытки написаны кем-то другим. Кто-то ездил по европейским городам и посылал открытки – из Гамбурга, Парижа, Вены. Запутывал следы. А зачем? Даже если их убили не на Иванов день, а позже, все равно это произошло до того, как посылались открытки. Зачем этот ложный след?
Он уставился во мрак. Я боюсь, подумал он. Боюсь зла, в которое никогда не верил. Ведь никто не рождается злодеем – с жестокостью, закодированной уже в генах. Нет, жестокими бывают обстоятельства. Зла не существует. А здесь, сдается мне, действовал человек с помраченным рассудком.
Он подумал о Сведберге. Неужели Сведберг мог метаться по Европе, посылая открытки Еве Хильстрём и другим родителям? Как ни дико, исключить такое нельзя. У него был отпуск. Надо расписать все дни и выяснить, когда он точно был в Швеции. А сколько времени нужно, чтобы слетать в Париж? Или в Вену? Невероятное иногда случается… К тому же Сведберг был превосходным стрелком.
Вопрос только, был ли он сумасшедшим.
Он открыл настольный календарь-ежедневник Сведберга и еще раз перелистал его. Повторяющиеся записи. Фамилия Адамссон. Может быть, это фамилия женщины на найденном им снимке? Луиза Адамссон. Он поднялся, вышел в кухню и нашел телефонный справочник. Никакой Луизы Адамссон он там не обнаружил, – что ж, она могла выйти замуж, и искать ее надо под фамилией мужа. Вот, к примеру, Бенгт Адамссон. А кто его жена? Он решил проверить, что делал Сведберг в те дни, когда в его ежедневнике фигурирует фамилия Адамссон, и вернулся в кабинет.
Снова сел за стол и откинулся на спинку кресла. Очень удобно. Гораздо удобнее тех конторских стульев, что стоят у них в полиции… Он резко поднялся. Не хватало еще здесь задремать. Пошел в спальню, включил свет, порылся в платяном шкафу и не нашел ничего примечательного.
Погасил свет и вернулся в гостиную. Здесь, на этом самом месте, стоял некто с охотничьим ружьем в руке, чтобы разрядить его в голову Сведберга. Оставил оружие и ушел. Валландер попытался представить себе, что это было – начало или конец в цепи событий? Будет ли продолжение?
Нет, это просто в голове не укладывается. Неужели и правда кто-то прячется там, в темноте, и ждет удобного момента, чтобы снова начать убивать.
Кто знает… Ему не на что опереться, все ускользает из рук. Представил себе Сведберга, сидящего на стуле. Или встающего со стула. За окном грохочет бетономешалка. Два выстрела. Сведберг падает и умирает, не успев коснуться пола. Он пытался представить себе какой-то разговор, ссору, но не мог. Только выстрелы из ружья. Он подошел к опрокинутому стулу. К тебе пришел кто-то из знакомых. Ты его впустил, у тебя нет причин его бояться. Или может быть, у него был свой ключ. Может быть, отмычка. Но не фомка – замок не взломан. У него в руке ружье… если, конечно, это мужчина. Не исключено, что это твое ружье, что ты держал дома – без лицензии. Заряженное ружье. И тот, кого ты впустил… или кто вошел сам, об этом знает… Сплошные вопросы. Но, в конце концов, все вопросы сводятся к одному: кто и почему? Хорошо, к двум: первый вопрос – кто, а второй – почему.
Он опять пошел в кухню, сел за стол и набрал номер больницы. Ему повезло – трубку взял тот самый врач, с кем он уже говорил раньше.
– Иса Эденгрен чувствует себя хорошо. Завтра или послезавтра мы ее выпишем.
– Что она говорит?
– Почти ничего. Но думаю, что она рада, что ты ее нашел.
– Она знает, что это был я?
– А почему надо было это скрывать?
– Как она отреагировала?
– Я не уверен, что понял ваш вопрос.
– Как она отреагировала, что ее случайно нашел полицейский, пришедший, чтобы ее допросить?
– Не могу сказать.
– Мне надо срочно с ней поговорить.
– Пожалуйста. Завтра с утра.
– Лучше бы сегодня. Мне и с вами надо поговорить.
– Что – спешно?
– Очень.
– Я уже собрался уходить. Я бы предложил подождать до завтра.
– А я бы предложил прекратить пустой разговор, – сказал Валландер. – Я прошу вас задержаться и дождаться меня. Через десять минут я приеду.
– Что-то случилось?
– Да. Вы даже не можете себе представить, что случилось.
Валландер выпил еще стакан воды, спустился по лестнице и поехал в больницу. На улице было по-прежнему тепло и почти безветренно.
Врач ждал его, стоя в коридоре. Они прошли в пустую канцелярию. Валландер закрыл за собой дверь. Он решил ничего не утаивать. Рассказал о находке в национальном парке – убиты трое молодых людей, а Иса Эденгрен по чистой случайности избежала этой участи. Единственное, о чем он промолчал, – о маскараде. Врач покачал головой.
– Когда-то я хотел стать судебным медиком, – сказал он, когда Валландер закончил, – слава богу, что не стал.
– Да, – сказал Валландер. – Жуткое зрелище.
Врач поднялся с места:
– Хотите поговорить с ней прямо сейчас?
– Надеюсь, то, что я вам сейчас рассказал, останется в тайне.
– Врачи фактически дают обет молчании.
– Полицейские тоже. И все равно – просачивается на удивление много.
Врач остановился перед дверью палаты:
– Я только посмотрю, не спит ли она.
Валландер остался один. Он терпеть не мог больниц и хотел как можно скорее отсюда уйти.
Вдруг ему пришла в голову идея. Он вспомнил, как Йоранссон говорил что-то о простых методах измерения сахара крови. Врач вышел из палаты.
– Она не спит.
– Кстати, – сказал Валландер, – вы не сделаете мне анализ крови? На сахар?
Врач посмотрел на него с удивлением:
– Зачем?
– Мне завтра на прием к врачу, там должны взять анализ. Но я не успеваю.
– Вы диабетик?
– Нет. Но у меня повышено содержание сахара в крови.
– Значит, диабетик.
– Я спрашиваю только, нельзя ли померить сахар. Больничной карточки у меня с собой нет, но, может быть, в порядке исключения…
Врач остановил проходящую мимо медсестру.
– У тебя глюкометр тут есть?
– Конечно.
Валландер прочитал у нее на значке фамилию: Брундин.
– Измерь, пожалуйста, сахар крови у Валландера. А потом ему надо поговорить с Эденгрен.
Она кивнула, уколола его в палец и поместила каплю крови на тест-полоску в приборе, больше всего напоминающего плейер.
