Максим Шаттам - Хищники
Эта адская установка была частью плана убийцы. И начал он, конечно, со рта, чтобы человек не смог сдвинуться с места, чтобы потом можно было заняться другими нитями, необходимым для его удержания.
Значит, он начал с крючка, который ввел в рот одной рукой, другой держа жертву за затылок. Леска натягивается, и отпущенный крючок вонзается в пищевод.
Теперь обнаженный человек стоит посреди бункера, запрокинув голову. Больше он не может двигаться без того, чтобы не ощутить разрывающую боль в горле. Затем он чувствует обжигающий укол в локтевой впадине. Что делать? Очень скоро он начинает понимать: малейшее движение, и острая сталь рвет его плоть. Его охватывают боль и ужас. Ему остается одно: только неподвижно стоять.
Теперь убийца принимается за его пенис: он вводит тонкий и холодный предмет в мочеиспускательный канал. От боли жертва пытается кричать. Предмет останавливается, острие погружается в плоть. Отныне, управляемый ужасной болью, он должен стоять неподвижно. Если он начинает дрожать, его пенис стискивает стальная челюсть.
Теперь все повторяется с заднепроходным отверстием.
Вскоре несчастный молодой человек не в состоянии сделать ни малейшего движения. Даже вслед за обычной дрожью что-то разрывается в нем. Теперь он только марионетка, ему приходится подчиняться воле своего мучителя. Чтобы не умереть.
Вся операция требует времени. Ночь длинная. Сначала преступник пришел сюда, чтобы определить место, наиболее удобное для казни, и все подготовить. После чего он вернулся на базу в поисках жертвы — как он ее находит? Как выбирает? Затем привел ее сюда. Да, уже поздно. А убийце надо еще многое сделать. Он хочет, чтобы его творение обнаружил именно лейтенант Фревен, и никто другой. Значит, надо указать ему дорогу.
Почему он? Знали ли они друг друга?
Следовательно, убийца после всех его усилий должен оставить свою марионетку. Почему он причинил столько зла и не насладился его результатами. Куда переместилось его удовольствие? Какова его мотивация?
Власть? Но в этом случае он должен был бы остаться до конца. Сделать столько зла, чтобы предоставить другому «удовольствие» созерцания смерти — это бессмысленно. Тогда почему?
Кишение мух на их омерзительном пиру становилось невыносимым.
Творение убийцы осталось непонятным Фревеном. Убийца хотел устроить для него спектакль. Этот тип зациклен на самом себе, как и все убийцы, с которыми лейтенанту приходилось сталкиваться. Он знал это. А значит, им двигала жажда наслаждений.
Фревен не видел другого объяснения.
Внезапно в бункере изменилось освещение. Удивившись, лейтенант обернулся.
Он больше не один здесь. На пороге возникла фигура.
Лицо скрывает черный капюшон с отверстиями для глаз. В руке охотничий нож.
Когда рука с ножом поднялась вверх, Фревен понял, кто перед ним.
27
С силой разжавшейся пружины Фревен отскочил назад. Его ноги оказались в луже крови, он поскользнулся и упал на одно колено, упершись рукой в пол, покрытый липкой жидкостью. Когда поднял голову, он увидел над собой убийцу. Тот схватил лейтенанта за волосы, и лезвие ножа оказалось на его шее.
— Заканчивай! — прошептал он, обходя Фревена.
Проще всего перерезать горло сзади, подумал Фревен. Он должен действовать очень быстро.
— Вам не уйти, — услышал лейтенант. — Строите из себя героя, а я перережу вам горло, как обыкновенной свинье. Слушайте внимательно. Я пришел не для того, чтобы убить вас. Пока.
Вот почему он хотел завлечь меня сюда, чтобы поговорить со мной…
— Вы чертова ищейка, — прошептал человек позади него. — Сучий зануда. Я хочу сказать тебе: остановись! Угомонитесь все и оставьте все как есть. Это война, здесь каждый день одни люди убивают других, забудьте эту историю. В нашей армии мы все способны защитить себя, если какой-нибудь кретин вздумает напасть на нас.
Фревен не узнавал голоса, человек говорил шепотом специально, чтобы изменить голос и интонации.
Значит, это тот, кого я знаю, он понимает, что я могу узнать его…
— У вас ничего не получится с этим делом. Вы только разрушите братские связи, объединяющие солдат, идущих в битву. Можно жить, зная, что один из наших не такой уж чистенький, но если вы хотите оторвать одних от других, это не пройдет… Говорю в последний раз: оставьте ваше жалкое расследование и получше охраняйте своих пленных.
— Это мой долг… — возразил Фревен, несмотря на холод стали, прижатой к его шее. — Найти этого убийцу, чтобы защитить вас…
— Мы не нуждаемся в вашей защите. Мы — взрослые люди и сами можем решать наши проблемы. Смиритесь. Мы найдем того, кто это сделал, и займемся им. Третий взвод получил приказ подготовиться, он скоро отправляется на фронт. Там вы совсем не нужны нам, особенно вы. Третий взвод — это стая волков, а волки не любят, когда идут по их следу. Я не буду больше повторять, и если вы продолжите свои дела, угроз больше не будет, вы меня поняли? Если нам потребуется защита, мы с этим сами разберемся. Без вас.
Фревен почувствовал, что человек у него за спиной внезапно изменил положение, и тут же получил сильный удар в скулу; перед глазами лейтенанта все поплыло. Второй удар кулака пришелся ему в подбородок и свалил лейтенанта с ног.
У него закружилась голова. Отказались слушаться руки и ноги. Одежда стала холодной и влажной. В белом проеме выхода он разглядел убегающего человека. Потом Фревен поморгал глазами, чтобы прийти в себя, и понял, что весь в крови и в личинках мух.
28
Фревен чувствовал глухую тоску, ускользавшую и снова проявляющуюся трепетом в животе, как будто внутри него порхают десятки бабочек. Третий взвод получил приказ: они уходили на рассвете.
Между тем лейтенант вернулся на базу, охваченный глухой яростью, которую он пытался подавить в себе прежде, чем встретится со своими людьми. Рана на шее оказалась легким порезом, зато щека болела, и он знал, что не сможет скрыть кровоподтек, тем более что слегка разошелся шов и нитки окрасились кровью. Он зашел в медсанчасть, чтобы ему затянули шов, и узнал о смерти подвергшегося «распятию» солдата. Врачи ничего не смогли сделать. Стало известно, что это Клиффорд Харрис, двадцати двух лет. Тот самый солдат, который отсутствовал на утренней перекличке в роте Дога.
Энн пришла в Улей вместе с последовавшим за ней Маттерсом, и Фревен начал совещание, не ожидая пока они сядут.
— Я думаю, что обнаружил интересную черту личности убийцы, — холодно сообщил он.
Энн заметила его распухшую скулу.
— Что случилось? — с беспокойством поинтересовалась она.
— Мне нанесли визит.
Глаза медсестры округлились от изумления.
— Это… убийца? — пробормотала она.
— Нет. И не Кол Харрисон, но парень из третьего взвода, и говорил он от их имени. Произносил не «я», а «мы».
— Конечно, это убийца! — возразил Монро. — Только он знал, куда вы пошли!
— Нет, я говорил Бейкеру и Ларссону о том, что возвращаюсь туда, и это слышали все люди третьего взвода, они знали, что я пошел один. Достаточно было пойти вслед за мной по тропинке на некотором расстоянии, чтобы остаться незамеченным. Неважно, кто из взвода нанес мне удар. Я был неосторожен, и они мне об этом напомнили.
— Что вы хотели нам сказать? — осведомился Донован. — Зачем так срочно собрали нас?
— Третий взвод получил боевое задание. Они отправляются завтра на рассвете, — ответил Фревен.
— Мы отправимся следом за ними? — спросил Монро.
— Я сейчас пойду туда. Перед этим я хочу сказать вам несколько слов об убийце. Я думаю, что новое преступление отличается от предыдущих. Оно совсем другое.
— В чем? — спросил Ларссон. — Разве его совершил не тот же самый тип? Только не говорите, что есть и второй убийца!
— Нет, преступление совершил тот же самый человек. Тот, который пришел, чтобы посмеяться над нами, и нарисовал план в моей палатке, который привел нас туда, где он… поставил свой жуткий спектакль. Он был хорош в этой игре. Это извращенец, который играет с нами и с жертвами, чтобы доказать свою власть. Никаких сомнений на этот счет.
— И все-таки, в чем отличие последнего преступления от предыдущих?
Фревен помассировал затылок.
— Потому что сегодня утром он не убил. Он не совершил умерщвления.
— Если только это не один из нас, — попытался пошутить Монро, не вызвав ни у кого ни намека на улыбку.
— Обычно он нападает и убивает собственными руками, — продолжал Фревен. — И мы логично предположили, что он получает удовольствие от ощущения всевластия, власти над жизнью и над смертью. Но последний случай — это совсем другое. В этот раз его спектакль имел большее значение, чем просто предание смерти человека. Я не могу поверить, что извращенец заворожен побуждением контролировать, ведь предание смерти сопряжено с риском, он уводит кого-то, мучает его, а в результате уходит, не закончив свое творение, не присутствует тогда, когда еще живая жертва в конце концов умирает, что, как я думал, вызывает у него радость. Если только умерщвление не является основным финалом его спектакля.
