Александр Белов - Преданный враг
Словно малые дети, они, смеясь и ругаясь, катались по полу. И тут открылась дверь и в кабинет вошла хмурая Ольга.
– Перестаньте! – воскликнула она. – Саша! Валера в коме!
Все еще хихикая, Саша сел на колени и рассеянно переспросил:
– Что?
– Я только что из реанимации. Валера в коме, – медленно и раздельно повторила Ольга.
Белов, Космос и Пчела тяжело дышали, не сводя с Ольги недоумевающих глаз. Сказанное Ольгой слишком медленно достигало их задурманенных мозгов, и так же медленно с лиц друзей сползали беспечные улыбки…
Спустя двадцать минут, умывшись и приведя себя в порядок, притихшие друзья подошли к реанимационному боксу. Входить в него они не решились, встали рядком у окошка в двери и заглянули вовнутрь.
Приглушенный свет ночника освещал стоящую вдоль стен разномастную аппаратуру, расцвеченную огоньками индикации. На экране осциллографа непрерывной чередой бежали острые зубчики импульсов.
Посредине бокса лежал опутанный трубками и проводами Фил. Его лицо почти целиком скрывала маска аппарата искусственного дыхания, а незакрытые участки кожи поражали мертвенной бледностью.
Рядом с ним сидела сжавшаяся в комок Тамара. Сильно подавшись вперед, она держала в своих руках безжизненную ладонь мужа. По ее лицу одна за другой катились еле заметные бусинки слез. И никто в мире не мог их ни унять, ни утереть…
Эпилог
Солнце над Москвой только-только взошло. На Воробьевых горах дул резкий, пронизывающий ветер. Белый, Пчела и Космос в расстегнутых пальто стояли на своем старом месте – там, где семь лет назад давали друг другу клятву. Они молча смотрели на раскинувшийся перед ними город.
Очередной порыв ледяного ветра заставил Белова поежиться.
«Холодно как, – подумал он. – Зима еще толком не началась, а уже так холодно…»
Зима, действительно, только начиналась, и настоящие – жестокие и лютые – холода были впереди.
Повернувшись к друзьям, Саша протянул им руку с золотым «Радо», ее накрыла рука Пчелы с «Ролексом»… Они выжидающе взглянули на Космоса, но тот, подняв руку перед собой, показал им голое, без часов, запястье. Белов промолчал и только печально кивнул головой.
Вдруг совсем рядом – метрах в десяти – остановилась видавшая виды иномарка. В ее салоне гремела лихая, оглушительная музыка. Из машины, передавая друг другу бутылки с пивом, выбрались четверо совсем юных пацанов. Они по-хозяйски расположились на парапете и завели о чем-то разговор, поглядывая на своих соседей.
Было видно, что пацаны по достоинству оценили и их огромный черный «мерин», и крутой прикид, и джип с охраной чуть поодаль. Но они заметили и другое – разбитое лицо Космоса, мертвенную бледность Пчелы и угрюмый вид Белого. Ребята явно догадались, что за люди оказались рядом с ними в такую рань.
И вот что странно – несмотря на то, что пацанам, без сомнения, было понятно, кто эти трое, в их любопытных взглядах, тем не менее, отчетливо читались и восхищение и зависть.
Эх, Русь, Русь! Куда несешься ты?..
