Роберт Липаруло - И приидет всадник…
Он проехал три квартала и свернул, выскочив при этом на тротуар, чтобы не ждать, пока проедут машины, остановившиеся впереди на красный свет. Пешеходы бросались в разные стороны.
Его преследователи уже наверняка расселись по машинам и помчались в погоню, они совсем близко. Пип попытался прикинуть, есть ли у него фора, но мысли путались и давали сбой, под стать его теперешнему вождению. Для начала охранникам пришлось вернуться в гараж к своим «хаммерам» — а это машины большие, и по узеньким тесным улицам на них особо не разгонишься. Минута, а может, и две у меня есть, подумал он.
Он опять свернул на тротуар и затормозил в нескольких сантиметрах от какого-то остолбеневшего семейства. Те нырнули в ближайший магазин, и он поехал дальше, потом снова вывернул на проезжую часть. Там Пипа сразу же ошеломил громкий сигнал клаксона. Прямо на него мчался большой внедорожник. Оказывается, Пип выехал на встречную полосу. Он крутанул руль, «фиат» вскользь ударился о какую-то другую машину, которая тут же взвыла. Все вокруг затягивало пеленой, в глазах темнело… Очертания предметов расплывались. Надо уходить. Они вот-вот догонят.
Сознание наконец освободилось от его хватки и сбежало. Пип обмяк и завалился вправо, потянув руль в ту же сторону. Иерусалимские фонарные столбы сделаны из прочного железа, и один из них надежно преградил путь «фиату».
26
Дом Дэниэла Фирза был кирпичный, трехэтажный. Дома здесь стояли тесно, как говорится, не сходя с крыльца, до соседей можно доплюнуть. Впрочем, на крыльце стоял полицейский в форме. Он разрезал желтую ленточку на двери и впустил агентов в дом. Поскольку эксперты-криминалисты Форт-Коллинза уже взяли образцы пыли, сделали соскобы и снимки и убрали труп — «в общем, испортили все, что могли», подумал Брейди — проход с Цифратором места преступления имело смысл делать исключительно для практики и отчетности.
Чтобы не привлекать зевак, Алиша решила надевать свой «костюм робокопа» не возле дома, а в помещении, у самой входной двери.
— Тебе помочь? — спросил ее Брейди.
— Нет, спасибо. Это как раз то занятие, которое лучше делать одной.
— Тогда я пойду, поброжу.
— Валяй.
Брейди записал на верхней части листка в блокноте дату, место и имя убитого и начал обход гостиной по периметру. Типовая мебель. Все предметы расставлены аккуратно. Такое ощущение, что гостиной пользовались нечасто. Брейди сделал себе пометку. Наверх, к коридору, в который выходили пять дверей, вела лестница в один пролет. За первой дверью справа оказалась ванная. Брейди исследовал содержимое шкафчика с лекарствами, заглянул под раковину. Он обратил внимание на висевший на стене оловянный крестик.
Следующая дверь вела в спальню хозяина. Брейди заглянул в тумбочку и ящики комода.
Далее шли: еще один санузел и две спальни, одна из них явно предназначалась для маленькой девочки.
По пути вниз Брейди встретился с Алишей на лестнице. Он ничего не стал ей говорить, а быстро прошмыгнул мимо. Брейди не любил видеть свое изображение на видеозаписи.
— Обрати внимание на картину в кабинете, — голос Алиши прозвучал в динамике ЦМП с каким-то механическим акцентом.
Репродукция висела над клетчатым диваном, на котором виднелись кровавые следы безвременной смерти мистера Фирза. Брейди сразу же узнал гравюру. В колледже он изучал европейскую живопись XV–XVI веков, и этот художник был одним из основных. Иероним Босх. Литография одной из частей триптиха «Тележка с сеном», где изображались рай, земля и ад. В кабинете у Фирза красовалась правая часть триптиха — ад, написанная темными и мрачными красками. На фоне горящих зданий звероподобные демоны хватали обнаженных людей, протыкали и сдирали с них кожу. Зачем человеку понадобилось вешать такую картину в своем доме на видном месте? Непонятно. Но, кажется, они нашли нечто общее между жилищами Фирза и Леб.
В одной из стен кабинета был оборудован камин, по бокам которого стояли два стеллажа с книгами. Брейди разглядывал книги, читая названия на корешках, когда сзади подошла Алиша. ЦМП еще был на ней, но лазеры, прожекторы и прочие прибамбасы она выключила.
— Что я могла пропустить важного на этот раз? — спросила она.
— Вот эти книжки, — сказал Брейди, склонив голову набок, чтобы можно было прочесть заглавия.
— Это я сделала.
— Украшения на стенах, фотографии, безделушки.
— Ну, про это ты мне уже говорил в Палмер-Лейке.
— Больше ничего.
— Тогда я все сделала. Нашел какую-нибудь зацепочку?
— Может быть. Выбирайся из этой штуки, поговорим.
— Ты такой же мнительный, как провинциальные копы.
Минут через пять Алиша появилась уже без «костюма робокопа».
— Ты заметил, — спросила она, — эта картина чем-то напоминает те, которыми Синтия Леб расписывала свои мусорные корзинки?
— Сцены ада.
— Во всем его ужасе. А еще у этого парня там и сям крестики. До спальни Синтии Леб ему, конечно, далеко, но разве обычно люди держат столько религиозных символов дома? Это вообще как, нормально?
— У Карен их было несколько. Вышитый крестиком стих из Библии: «А я и дом мой будем служить Господу». Несколько крестиков. Картина с изображением молящегося Христа. И еще одна: Джордж Вашингтон молится в Вэлли-Фордж.
— Тогда что мы имеем необычного?
— Сцены ада. Они по определению — религиозные образы, но обычно верующих не так уж привлекают.
— Уже что-то.
— Особо не обольщайся. Надо еще три жертвы проверить на наличие этого признака, а они жили довольно далеко отсюда, так что придется полагаться на чужие отчеты и фотографии.
— Тогда что мы здесь сидим? Пошли обратно в гостиницу.
27
Охрана Люко Скарамуцци подъехала к месту аварии с двух направлений. Два «хаммера», рыча, подкатили к помятому дымящемуся «фиату» сзади и остановились в тридцати сантиметрах от заднего бампера. Учитывая, что спереди фонарный столб промял «фиат» почти до двигателя, красный автомобиль теперь был лишен возможности предпринять неожиданный маневр и удрать. Двери «хаммеров» открылись, и оттуда стали выскакивать люди.
Из одного «хаммера» вышел Арджан Вос. Это был человек среднего роста и телосложения, под кожей которого, однако, угадывались бугры тренированных мускулов. Было видно, что он собран и готов к прыжку. Даже на лице у него прорисовывались напряженные мускулы, придававшие ему сходство одновременно со львом и орлом. В отличие от своих подчиненных, одетых в голубую форму, он носил желто-коричневый пустынный камуфляж. На его бритой голове был такой же камуфляжный берет. Если слабый мужчина выглядит в берете еще более слабым, то сильные, как Арджан, становятся более грозными. Берет казался на нем крышкой на сосуде, наполненном некоей разрушительной силой.
Арджан огляделся. Только зеваки, полицейских сирен пока не слышно, но это ненадолго. За те несколько секунд, пока он озирал окрестности, его люди окружили «фиат». В руках они держали пистолеты. Арджан достал из кобуры свой «магнум-357 Дезерт Игл» и уверенной походкой направился к закрытой дверце «фиата» со стороны водителя.
Машина оказалась пустой. Там было много крови, но тела не было.
Арджан резко вскинул голову. Собравшиеся любопытные смотрели на него самыми невинными глазами. Начинался вечер, окна и открытые двери в это время казались непроницаемо черными. Внимательно осмотрев землю возле машины, Арджан не увидел на ней никаких капель или потеков крови, вообще никаких следов, указывающих на то, куда делся Пип.
— Кто видел человека из этой машины? — громко спросил Арджан, обращаясь к окружающим. — Он ранен. Мы хотим оказать ему помощь.
На ближайшем к нему бордюре стоял мальчик лет шести с абсолютно непроницаемым выражением лица.
«Даже он знает, что мы здесь не для того, чтобы оказывать помощь», — подумал Арджан. Но после этого заявления кто-нибудь мог хотя бы сделать вид, что поверил в его добросердечие, и выдать раненого.
— Малыш! — обратился Арджан к мальчику. — Куда тот дяденька ушел?
Мальчик не проронил ни слова. Из тьмы крытого проулка вынырнула какая-то женщина, схватила ребенка за плечи и утащила за собой.
— Италия предлагает награду за этого человека! Он опасен! Он опасен и для вас! Получите награду и избавьтесь от этого бремени! — выкрикивая эти слова на манер городского глашатая, Арджан медленно совершил полный круг.
Один старик повернулся и зашаркал прочь. Его примеру последовала молодая женщина. Вскоре вся толпа разбрелась; никто не заинтересовался его предложением. Они знали, кто он такой. Одни слышали, а некоторые на собственном опыте убедились, как жестко охраняет итальянское посольство близлежащие кварталы от своих недругов и всякого сброда. Арджану очень хотелось схватить парочку зевак, отвезти на свою территорию и там обстоятельно выяснить, куда все-таки делся Пиппино Фараго. Он прикинул, нельзя ли быстренько обыскать близлежащие дома, но это было бы превышением полномочий, да и израильская полиция скоро появится. Так и есть: он услышал переливчатые трели сирен. Можно было бы обратиться к ним за помощью в поисках Пипа, но если полиция найдет его, то какое-то время подержит у себя, выясняя границы своей юрисдикции, а кто знает, что Фараго за это время им наговорит? Нет, лучше не выносить сор из избы.
