Джеймс Паттерсон - Игра в прятки
Я скомкала лист.
Да уж. Всегда… Уилл.
Глава 78
Мы все, Барри, Дженни, Алли и я, сидели в кабине большого, серебристого с красным, вертолета «Белл». Под нами ярко горели огни парка и темнели воды залива. На мне были обычные для такого случая свободная белая блузка, длинная юбка и туфли на низком каблуке, чтобы не казаться еще выше.
Но готова ли я к концерту? В этом я сомневалась, хотя и знала, что попытаться надо.
Менее чем через час мне предстояло выйти на сцену после почти трехлетнего перерыва. Несколько телевизионных каналов прислали свои съемочные группы. Первая за долгий период запись живого концерта. На восемьдесят тысяч мест поступило около полумиллиона заявок.
Итак, мы сидели в вертолете — я, мои дети и мой лучший друг. И мне совсем не хотелось спускаться.
— Давайте не будем приземляться.
Барри вскинул бровь и состроил гримасу. Потом приложил кулак ко рту, притворившись, что говорит в микрофон:
— Э, Земля вызывает Мэгги. Земля вызывает Питера Пэна.
— Серьезно, Барри. Мы можем остаться здесь до завтра?
У меня начинала кружиться голова.
— А как быть с топливом? — поинтересовалась Дженни.
— Дозаправимся в воздухе. Как делают со стратегическими бомбардировщиками. Вот будет круто.
— Мы проголодаемся, — заметил Алли, который никогда не забывал о еде.
— Они передадут нам бутерброды. Вместе с топливом. Никаких проблем.
Дженни рассмеялась. Ей нравилось, когда я дурачилась.
— А я уже хочу есть, — объявил Алли, самый практичный из нашей тройки.
— Мы приземлимся, что бы там ни говорила твоя мама, — твердо сказал Барри. — В парке я раздобуду вам чего-нибудь вкусненького. Каких-нибудь франкфуртеров.
На меня вдруг накатила волна беспричинной грусти и необъяснимого страха.
— Не знаю, Барри, получится ли у меня что-то. Я серьезно. Без шуток.
Он взял меня за руку.
— Такое бывает. Меня тоже трясет перед концертами. Пройдет после первой песни.
— Дело не в волнении. Понимаешь, здесь я чувствую себя в безопасности. Опасность там, внизу. Сначала те поклонники, потом…
— Потом Уилл.
Я не рассказывала Барри о том, что у нас случилось, но он и сам догадался, потому что знал меня слишком хорошо.
— Жизнь.
* * *«Успокойся, — сказала я себе. — Ты выпустила почти двадцать альбомов. Ты получила одиннадцать „Грэмми“».
И все же мне было страшно.
Все, что от меня требовалось, — это включиться в рабочий режим. Просто выйти на сцену, предстать перед людьми и быть собой.
Но я вдруг почувствовала себя той, прежней Мэгги. Той Мэгги, которая жила в Вест-Пойнте. И даже раньше, той девочкой, которая так часто плакала, потому что заикалась, когда отвечала перед классом в школе.
Я знала, каким будет мое выступление, как прозвучат мои песни, внешне легкие, вобравшие в себя и французский шансон, и рок, и классику, но на самом деле сложные и глубоко психологичные.
Все это я знала, но тем не менее, выходя на огромную сцену парка Кэндлстик в Сан-Франциско, всматривалась в обращенные ко мне лица с непривычной настороженностью.
Почему я боялась? Даже не боялась, а куда хуже. Почему мне было так страшно, почему мне казалось, что я не смогу спеть даже одну песню?
Я села за пианино и начала петь о дующем с залива холодном, пронизывающем ветре.
До конца оставалось совсем немного, когда…
Когда я словно рассыпалась. Прямо на глазах десятков тысяч зрителей и моих детей.
Прекрасная хозяйка,
Чудесная жена.
Вот кем еще совсем
Недавно я была.
Я даже полюбила домашние дела.
Потом он поднял руку,
Потом он поднял руку…
Я запнулась… потом еще раз. Такого не случалось давно, очень давно. Я всегда старалась справиться с этим и уже думала, что преодолела свой страх, но…
Я не могу больше петь. Не могу продолжать. Ничего другого не оставалось, как подняться и заговорить в микрофон, обращаясь ко всей аудитории.
— Ребята, похоже, у меня небольшая проблема. Извините. Да, у меня проблемы.
Сердце начало стучать быстро-быстро. Перед глазами потемнело, и я подумала, что сейчас упаду.
Дженни, Барри и даже Алли выскочили на сцену и подбежали ко мне. Двое музыкантов взяли меня под руки и помогли уйти. Я с трудом передвигала ноги.
— Бедная мамочка, — повторял Алли. — Бедная, бедная мамочка. Мамочка заболела.
Глава 79
Уилл всегда был ночной птицей. Теперь его сильнее, чем когда-либо, тянуло из дома.
Бедфордский оборотень.
Он промчался на своем черном «БМВ» примерно пять сотен ярдов вниз по Гринбрайер-роуд и свернул налево.
Главный вход в Озерный клуб отмечали высокие, в десять футов, каменные колонны. Неровная каменная ограда шла по всей границе владений. Проехав мимо входа, Уилл остановил машину на предназначенном для стоянки месте и вышел.
Пройдя по дорожке к задней части здания, он нашел служебный вход, дверь которого мог заметить только тот, кто знал, где ее искать.
Внутри клуба царила та тщательно поддерживаемая тишина, которой удостаиваются лишь немногие привилегированные. Уилл сталкивался с такой тишиной в соборах и банках Европы. Миновав пустую бильярдную и курительную, он оказался перед еще одной дверью, в которую постучал дважды, с паузой между ударами.
Дверь открылась изнутри, и Уилл невольно зажмурился от ударившего в глаза яркого света. Комната, куда его впустили, была отделана тяжелыми панелями красного дерева. Длинный дубовый бар занимал почти целую стену. Картины старых мастеров в тяжелых рамах практически не отражали приглушенный свет, льющийся из дорогих бра.
Стоявшие у бара мужчины повернулись к вошедшему. Увидев, кто это, и признав в нем своего, они поздоровались.
Одним из них был Питер О'Мэлли. Как ни странно это может показаться, но в клубе они сошлись и даже подружились. В конце концов, их ведь объединяла Мэгги, не так ли? Благодаря Мэгги они познакомились, о ней они часто говорили. Питер мечтал о том, чтобы привести ее сюда.
В тот вечер они оба присутствовали на специальном, строго неформальном собрании.
Один или два раза в год, после того как клуб закрывался, несколько его членов оставались, чтобы поразвлечься особенным образом. Так они, влиятельные люди, снимали напряжение, находя удовольствие в забавах, которые считались неприемлемыми как с общественной, так и с политической точки зрения. Видит Бог, не искать же острых ощущений дома, в обществе жен.
Комнату освещало золотисто-красноватое пламя, потрескивавшее в глубине громадного, сложенного из крупных булыжников камина. Адов огонь, называл его Уилл. Предвестник того, что ожидает нас всех.
Перед камином, выстроившись в более или менее ровную шеренгу, стояли шесть девушек. Все молодые и красивые. На обнаженной коже и длинных волосах прыгали отблески пламени.
Старшая выглядела не более чем на двадцать, младшей едва ли исполнилось шестнадцать. Лицо каждой закрывала черная маска. Девушкам не разрешалось видеть лица членов клуба. Они даже не знали, где он расположен.
Эксклюзивный Озерный клуб Бедфорд-Хиллз, думал Уилл. Всего лишь фасад, как и все остальное.
В тот вечер он выбрал себе одну из шести девушек. Высокая и светловолосая, она напомнила ему Дженни.
Глава 80
Наверное, в глубине души я уже понимала, что наш с Уиллом брак обречен. Оставалось только ждать, когда время подведет под ним окончательную черту. Так было бы лучше для детей, для меня и для самого Уилла. Я не желала ему ничего плохого и хотела только, чтобы он ушел.
По возвращении Уилл встретил нас дома. Наш приезд как будто оживил его, и он превратился в себя прежнего — веселого и счастливого. Уилла, как мне показалось, сильно опечалило и обеспокоило то, что произошло со мной на концерте в Сан-Франциско. Он сказал, что нечто подобное случалось и с ним, и я ему поверила.
Он пообещал также, что больше не будет ни сцен, ни исчезновений. Страх остаться в одиночестве поставил его на грань отчаяния.
Я слушала Уилла, слушала его обещания. Я слышала слова. Но решение уже было принято. Уилл показал мне, пусть всего лишь на миг, ту сторону своей личности, которую я не хотела и не могла принять.
Тревожное спокойствие снизошло на наш дом.
В Вест-Пойнте, с Филиппом, тоже иногда бывало спокойно.
* * *Я занималась делами, приводила все в порядок, консультировалась с Натаном Бейлфордом по поводу юридических аспектов и собиралась через пару дней поговорить с Уиллом о разводе. Мне порекомендовали очень хорошего психиатра в соседнем городке Тарритауне, и я по мере возможности посещала его. Позднее в газетах обо мне писали как о «находящейся под наблюдением врача», предоставив читателям понимать это в меру своего разумения.
