Сантьяго Гамбоа - Самозванцы
— Какая полиция! — ответила Ирина очень спокойно. — Ты не знаешь, какая тут полиция. Советую тебе еще немного поспать, потому что, вижу, ты нервничаешь. Когда проснешься, то обо всем вспомнишь, мы закажем завтрак в постель, сделаем чик-чик, если у тебя уже спадет воспаление, — и чао, до скорого. Тебя это устраивает?
Нельсон подумал, что, возможно, это всего лишь ночной кошмар, и решил последовать совету Ирины. Прежде чем лечь, он проглотил две таблетки тайленола.
Но это не был кошмар: утром, приоткрыв один глаз, он увидел, что русская девушка по-прежнему рядом. Ее волосы пахли духами, аромат которых он отлично знал: «Амариж» Живанши. Она еще спала, спиной к нему. Она была очень красива. Он подумал, что можно было бы написать стихотворение в прозе: «Когда я проснулся, Ирина все еще была здесь». Но эта фраза уже существовала. Как жаль…
Боль прошла, он смог бесшумно подняться. Подошел к окну и удостоверился в том, что автомобиль с двумя мужчинами все еще на прежнем месте, припаркован перед гостиницей. Кто же это, агенты секретной полиции? Был только один способ выяснить, поэтому Нельсон надел брюки и рубашку и вышел в коридор, намереваясь заговорить с ними. Когда он подошел в ресепшн, навстречу встал служащий:
— Господин Чоучэнь, будьте добры…
— Да?
— Ваши друзья ждут вас на улице. Они попросили, чтобы я вам об этом напомнил.
— Спасибо.
Нельсон вышел на улицу и направился к автомобилю. Если бы кто-нибудь решил проанализировать состояние его души, он нашел бы там страх, любопытство, добавьте к этому, что он был немного не в своей тарелке, испытывая смесь злости и беспокойства и осознавая при этом всю нелепость ситуации. Когда он приблизился к машине, оконное стекло начало опускаться.
— Добрый день, профессор, — сказал некто на превосходном английском.
Нельсон нагнулся и увидел двух китайцев. Говоривший протягивал ему руку.
— Вы меня не знаете, — продолжал человек. — Меня зовут Вень Чен, и я о многом должен вам рассказать.
Это был человек в возрасте, лет, по крайней мере, шестидесяти пяти. Но не старше семидесяти. Мужчина с роскошной седой шевелюрой, атлет. Его спутник казался много моложе. Несмотря на поношенные костюмы, было очевидно, что это люди влиятельные. Манеры их были в высшей степени изысканными.
— Рад слышать, — сказал Нельсон, — но мне нужно задать вам множество вопросов. Первый: кто вы такие? Второй: что делает эта русская девушка в моей постели? Третий: откуда вам известно мое имя? Четвертый: почему вы за мной следите?
Старик вышел из машины, вынул из пиджака пачку сигарет и предложил одну Нельсону. Оба закурили. Было еще очень рано. В воздухе висел плотный туман, в котором терялись контуры зданий.
— Мы ждали вас долгие годы, — торжественно произнес старик. — Вы — внук Ху Шоушэня, не так ли?
Нельсон задумался. Что-то похожее на проблеск мелькнуло в его сознании.
— Да, но почему вы меня об этом спрашиваете?
— Ваш дедушка был великий человек, — сказал тот, — великий борец и великий патриот. Для меня честь приветствовать его внука.
В эту минуту Ирина вышла из гостиницы и направилась к ним. На ней были плотно облегающие брюки и бирюзового цвета топ. В пупке серебряное колечко.
— Ты покинул меня, sweet heart, — сказала она Нельсону. — К тебе уже вернулась память? Представляю тебе твоих друзей.
Щеки поэта слегка покраснели, но он взял себя в руки.
— Добрый день, сударыня. Это…
— Мы уже знакомы, — ответил Вень Чен. — Не забывайте, сегодня ночью мы привезли вас сюда.
— Вы?
— Да, господин. Вы не помните? Вам нужна была компания, но было недостаточно денег. Поэтому мы реши ли… посодействовать. Но это не важно.
Сказав это, старик заговорил по-китайски со своим спутником. Потом он пригласил Ирину сесть в машину.
— Мой друг отвезет вас, куда вы захотите, госпожа. Приятно было с вами познакомиться.
Ирина села в машину, но перед этим поцеловала Нельсона в щеку. «До свидания, sweet heart», — прошептала она, первые два слова опять по-русски.
— Если вы хотите ее снова на эту ночь, скажите мне, господин. Мы будем рады доставить вам удовольствие. Это очень красивая и привлекательная девушка. Я завидую вам.
Они пошли в гостиничное кафе, заказали кофе, чай и круассаны и продолжили беседу.
— Скажите мне одну вещь, господин Чен, — попросил Нельсон. — Когда вы говорите «мы», кого конкретно вы имеете в виду?
— Вы, должно быть, знаете, что ваш дед был вождем отряда патриотов, который хотел навести порядок в стране в один из самых трудных моментов нашей истории.
— Ну, я не очень много знаю о нем. Дед умер, когда я еще был маленьким ребенком, — сказал Нельсон. — Мне известно, что он бежал из Китая, но я не знаю, от чего он бежал.
Официант принес заказ, и оба они стали пить кофе. Нельсон почувствовал, что приходит в себя.
— Я подробно объясню вам, что произошло и, конечно, почему мы здесь, — сказал Вень Чен, — Прежде всего ваш дедушка бежал из Китая, так как захватчики преследовали его, чтобы убить. Захватчиками — не знаю, известно ли вам это, — были армии восьми союзных государств, которые пришли в нашу страну, чтобы разграбить ее богатства, при содействии императрицы Цыси, темной личности в нашей истории. Народное движение ихэтуаней, которое на Западе называют восстанием Боксеров, было первым в Китае нового века. За ним, через некоторое время, последовало падение императорского режима. Ваш дед был одним из вождей повстанцев здесь, в Пекине. Поэтому ему пришлось эмигрировать. Он уехал, обещав вернуться, а сделать этого так и не смог, потому что для него не организовали надлежащих мер безопасности. Тайное общество было разгромлено, но такие люди, как мой отец и ваш дед, сохраняли и передавали свои идеи в течение долгого времени, даже когда все верили, что с нами покончено.
Нельсон с сочувствием глянул на старика.
— Но как вы меня нашли?
Видите ли, — сказал Чен. — Несколько недель назад произошло чудо, нечто, что в моем понимании возвещает нам великие перемены для нашей организации и, естественно, для всего народа Китая. Один из священных текстов нашего тайного общества, книга, которую боготворили ваш дед и мой отец и которую ваш двоюродный дедушка спас от захватчиков, несколько дней назад найдена здесь, в Пекине. Мы уже потеряли всякую надежду отыскать ее, но один из наших братьев случайным образом — хотя случайностей не существует — наткнулся на нее в старом архиве французской католической церкви. Появление этой рукописи — знамение, поскольку речь идет о тексте, который был у нас отнят. Само собой разумеется, священники не хотели возвращать его законным владельцам, то есть нам, и спрятали. Мы думаем, что книгу собираются вывезти из страны, и решили следить за всеми, кто прибыл из Европы, потому что кого-то, несомненно, послали сюда, чтобы забрать бесценный текст. Теперь же никто из них не сможет сделать этого, оставшись незамеченным. Наблюдая за странным немецким профессором, мы нашли вас.
— За профессором Клаусом! — воскликнул Нельсон.
— Именно, хотя, возможно, он ничего не знает об этом деле, — кивнул старик. — Обратите внимание на цепь случайностей: иностранец, который не имеет к этому отношения и который, сам того не зная, приводит нас к вам. Должен признаться и прошу у вас заранее прощения, но один из наших людей проник в ваш номер прошлой ночью и сделал несколько фотографий с документов вашего двоюродного дедушки. Именно по этой причине мы узнали, что вы — тот, кто вы есть, и что некоторым образом Ху Шоушэнь вернулся. Теперь вы меня понимаете?
Мозги Нельсона кипели. История, которую он собирался описать в своей повести, обернулась головокружительным приключением. Совсем недавно он был в Остине, вел серую жизнь, а теперь, в Пекине, оказалось, что он — потомок национального героя. Он на минуту представил себе, какое дурацкое выражение лица будет у Норберто Флореса Арминьо, если тот вдруг узнает, кто такой в действительности Нельсон Чоучэнь Оталора — прозаик, поэт, да еще и герой. «Ты стал на пути у скорого поезда, мать твою, и хотел остановить его пальцем. Он раздавит тебя». Все, кто смеялся над ним, будут кусать себя от зависти, когда он опубликует свою книгу и сообщит читателям планеты о том, кто он на самом деле. Даже с Сомерсетом Моэмом не случалось ничего подобного!
— Что это за текст? — спросил Нельсон.
— Философское произведение в поэтической форме, — сказал Чен. — Возможно, вы слышали это название: «Далекая прозрачность воздуха» Ван Мина, мудрого философа XVIII века.
— Увы, мне незнакомо это название, — признался Нельсон. — Я плохо знаю китайскую литературу.
Старик отпил большой глоток чая, вытер губы салфеткой и глянул ему прямо в глаза.
— Наше желание, господин Чоучэнь, — чтобы вы заняли место вашего дедушки. Мы все в организации намерены присягнуть вам на верность. Поэтому я здесь.
