Роберт Годдард - Нет числа дням
— Я волнуюсь за Тома.
— И не зря. Ирен сказала, что ты сперва увидишься с его матерью, это правда?
— Да, сегодня вечером заеду к Терри и Кейт.
— Посвятишь их в наши проблемы?
— А как ты сам думаешь, Бэзил?
— Я думаю, притворяться, что все позади, глупо. Наши противники не отстанут, пока не получат то, что хотят.
— Так чего же они хотят?
— Я понимаю не больше твоего, но намерен все выяснить. Для того и еду в Венецию. А ты по той же причине — в Эдинбург. Я прав?
Братья замолчали. Поезд выехал из Эксетера. Ник тщательно обдумывал ответ, а Бэзил, понимая, что брату нужно время, лениво листал путеводитель по Венеции. Ник все не мог решить, что открыть, о чем промолчать. Бэзил, разумеется, целиком и полностью прав. Когда-то Ник считался самым развитым из детей Майкла Палеолога, но только сейчас он осознал, что Бэзил, наверное, самый умный из них, несмотря на то что часто кажется чуть ли не дурачком.
— Мы оба сильно рискуем, — сказал он наконец, глядя в окно на залитые водой луга. — Ты ведь понимаешь?
— Иногда самый большой риск — сидеть сложа руки.
— Иногда — да.
— Думаю, сейчас как раз такой случай.
— С чего ты начнешь, когда приедешь в Венецию?
— Установлю местожительство нашего родственника. Исследую окрестности. Соображу, как лучше к нему подобраться. В общем, придумаю что-нибудь. Если один Палеолог по-родственному не заглянет к другому — это даже неприлично. Если Димитрий в Венеции, я найду способ набиться к нему в гости.
— А если его нет?
— Все равно, выясню хоть что-нибудь. Попробовать-то надо.
— Поосторожней там.
— Постараюсь. А ты — там.
— У тебя есть номер моего мобильного?
— Нет, конечно, — ухмыльнулся Бэзил и протянул Нику билет на поезд. — Тут запиши. Я позвоню тебе завтра и скажу, где я остановился.
— Не забудь.
— Большую часть несчастий мы навлекли на себя сами, Ник. Наверное, ты тоже так считаешь. Если бы мы не сожгли отцовское завещание… — Бэзил пожал плечами. — Кто знает?
— Ты молодец, что запомнил адрес Димитрия.
— Я сразу подумал, что он может пригодиться.
— Думаешь, он и есть Тантрис?
— Вполне возможно.
— Если так — ты суешь голову в пасть льва.
— В Венеции полно львов. Бронзовых и мраморных.
— Ты точно позвонишь завтра?
— Я же сказал — да.
— Может быть, у меня к тому времени будет кой-какая информация.
— Так скоро?
— Я встречаюсь с одним приятелем из Лондона.
— Который узнал для тебя…
— Может быть, и ничего.
— И все-таки…
— Я действую методом тыка, Бэзил. Давай пока оставим эту тему.
— Ладно.
— Может быть, я смогу приехать к тебе в Венецию, после Эдинбурга. Смотря как пойдут дела, конечно.
— Может быть, тебе придется ко мне приехать, — хмыкнул Бэзил. — Неизвестно, как пойдут дела у меня.
Они расстались на Паддингтонском вокзале. Как закоренелый аэрофоб Бэзил собирался ехать в Венецию поездом, который прибывал на место в пятницу утром. Поэтому сейчас он пересаживался на фирменный поезд «Евростар» в Париж. Он сбежал по ступеням в метро, остановился, помахал Нику рукой и улыбнулся во весь рот. На вид — просто чудаковатый турист. Брат. Теперь — единственный. Ник помахал в ответ, посмотрел, как Бэзил исчез в метро, слившись с толпой, и вдруг понял, как его любит.
Сам Ник пошел пешком в сторону Гайд-парка, соображая, осталось ли у него время до назначенной встречи с Марти Брэкстоном. Бывший его коллега, разговорчивый юрист Брэкстон, относился к законам и правилам с плохо скрываемым презрением. Когда-то они вместе с Ником делили офис в Милтон-Кинес, потом Брэкстон получил перевод с повышением и занял куда более выгодную должность в рекламном агентстве в Уэст-Энде. При всех недостатках он имел одно немаловажное достоинство — не любил оставаться в долгу. А Ник в свое время сделал вид, что не заметил использования рабочего телефона и компьютера для кое-каких махинаций, так что Брэкстон считал себя его должником. Пришло время платить по счетам.
Они должны были встретиться около Уиндмилла, между Бонд-стрит и Риджент-стрит. Брэкстон выбрал паб, куда захаживал довольно редко, в надежде не встретить там знакомых. Ник надеялся на то же самое, да еще на то, что коллеге удалось что-нибудь узнать.
Когда Ник вошел в бар, Брэкстон был уже там. Судя по тому, что осталось от пирога с почками, стейка и пинты пива, сидел он здесь довольно давно. Он поправился с тех пор, как Ник видел его последний раз, но выглядел хорошо. Марти Брэкстон и раньше худобой не страдал, а теперь и вовсе оброс жирком. Смех его стал еще более утробным, а улыбка — еще более самодовольной.
— Привет, Ник, — пробубнил он полным пирога ртом. — Неплохо выглядишь.
— Ты единственный, кто так считает.
— Да? Ну что ж, непохожесть — мой девиз. Пива?
— Да, пожалуй.
— Рекомендую здешний пудинг.
— Нет, спасибо, я сыт.
— Как хочешь.
Брэкстон махнул официантке, и та принесла пиво.
— Останемся здесь или пересядем в угол?
— Как скажешь.
— Тогда лучше спрячемся. Пойдем.
Брэкстон повел Ника к столику под лестницей и, как только они уселись, предложил выпить за счастье.
— Мои безошибочные внутренние антенны уловили, что тебе его в последнее время не хватает. Да, Ник?
— Семейные неурядицы.
— Вот тут ничем помочь не могу. Меня в свое время аист принес.
— Я надеялся, что как раз ты мне и поможешь.
— А, так на болтовню нет времени?
— Боюсь, что нет.
— Я рекламный агент, мне не пристало идти напролом.
— Зато я не рекламный агент.
— И никогда им не станешь — с таким-то отношением.
— Марти…
— Ладно, ладно. Без трепа — так без трепа. Итак, что я накопал в компьютере одного из известных тебе адвокатов? Ты ведь за этим пришел, Ник? Как думаешь, взломал я его или не взломал? — ухмылялся Брэкстон. — А разве я когда-нибудь подводил?
— Ты имеешь в виду…
— Это не комп, а дуршлаг, Ник! Там и делать-то было нечего. Хотя штука все равно незаконная. — Брэкстон попытался понизить голос, но без толку — его шепот походил скорее на рычание. — Исключительно для старого приятеля, Ник.
— Спасибо, Марти, я тебе очень благодарен.
— Есть за что. Потому что я полазил там подольше — для собственного интереса.
— И что?
— И нарыл кое-что. Эти симпатичные полмиллиона у «Хопкинса и Бродхерста» двадцать шестого января сняла компания «Девеластик». Знаешь их?
— Нет вроде.
— Сидят на Джерси. Может быть, просто фирма-пустышка. Информации ноль. Но мне удалось узнать имена руководителей. На всякий случай — вдруг тебе пригодится.
— Очень пригодится.
— Тогда держи.
Брэкстон протянул Нику листок бумаги с тремя именами:
Моусон, Теренс,
Моусон, Кэтрин,
Рамирес-Джоунс, Клайв.
— Знакомые?
— Не совсем.
— Ну и не чужие. Или ты так побелел оттого, что у тебя пиво кончается?
Ник глотнул из кружки и посмотрел Брэкстону прямо в глаза.
— С пивом все в порядке.
— Тогда что?
— А вот с кое-чем другим, — Ник снова опустил глаза на листок бумаги, — нет.
До конца обеда Ник просидел в таком унынии, что Брэкстон даже начал ругаться. В конце концов они, к обоюдному удовольствию, расстались. Ник пошел в южном направлении, через Грин-парк и Сент-Джеймс к Вестминстерскому мосту, мысли летели, обгоняя шаги, в неизвестном направлении. Он-то боялся, что Брэкстон не найдет для него ничего дельного, хотя в глубине души надеялся, что ниточка приведет к Элспет Хартли или Димитрию Палеологу. В результате не сбылись ни страхи, ни надежды. Враг обнаружился в совершенно неожиданной стороне. Деньги Тантриса пришли от бывшей жены брата и ее нынешнего мужа. Кто-то из них, а может быть, и оба помогали Элспет Хартли в ее афере. Или она помогала им? Как узнать, кто инициатор, а кто — лишь помощник и что им всем вообще нужно?
Хотя попробовать можно. Ник предупреждал Бэзила, что, отправляясь в Венецию на поиски кузена Димитрия, он сует голову в пасть льва. И вот теперь он сам лезет в самое логово врага. Приглашение Кейт погостить внезапно приобрело зловещий смысл. А вдруг они с Терри хотят приглядеться к Нику, чтобы решить, не представляет ли он для них угрозы? И что они сделают, если решат, что представляет?
Но отменить приезд нельзя — это вызовет подозрения. Тем более что пока они будут приглядываться к нему, он успеет приглядеться к ним.
* * *Ник позвонил Кейт с вокзала Ватерлоо, чтобы сказать, каким поездом приедет.
— Отходит через несколько минут. В Саннингдейле будет в четверть пятого.
— Я встречу тебя на станции.
