Джеймс Гриппандо - Губительная ложь
— Я могу тебе сказать лишь то, что я простил ее. Ведь только это имеет значение.
— Ты простил ее, потому что она призналась тебе?
— Нет. Она призналась мне, и именно поэтому мы не развелись. Но простил я ее совсем по другой причине.
— Я не понимаю.
— Ее признание просто помогло мне справиться со своими обидами и правильно отреагировать на случившееся. Но простил я ее совсем не поэтому. Я простил потому, что любил ее.
Они долго смотрели друг на друга с нежностью и пониманием. Пейтон села на скамейку рядом с ним. Она вспомнила о том, что ей все время говорили, будто она унаследовала материнский ум.
— Ты очень мудрый мужчина.
Он грустно рассмеялся.
— Или просто старый дурак.
— Только не для меня, — сказала она, положив голову отцу на плечо. — Ни при каких обстоятельствах.
* * *Изнуряющий период летней жары закончился, и любители утренних воскресных пробежек заполонили улицы города. Кевин и Стив Бисли минуту назад закончили играть в баскетбол в парке и теперь отдыхали. Один из них в прыжке забрасывал мяч в корзину, пока не промахнется, а другой подбирал мяч под щитом. Стив уже два года работал в «Марстон и Уилер» и был членом группы Айры Кауфмана, как и Кевин. Но он был на несколько лет моложе его. Они работали вместе над несколькими делами в течение этого года и подружились настолько, что два раза в неделю вместе обедали, а два раза в месяц по воскресеньям бросали мяч в кольцо.
Кевин в свободном броске забросил мяч.
— У нас уже нет времени. Заканчиваем играть. Сделай бросок по кольцу, и «Селтик» выиграет чемпионат мира.
— Если ты пропустишь этот удар, то заплатишь за наш с невестой обед в ресторане.
— Надеюсь, что ты не очень голоден, — сказал Кевин. Он подбросил мяч, но не попал в кольцо. — Черт.
— Вы предпочитаете заплатить мне наличными, сэр?
— Это будет зависеть от того, захотите ли вы с Джинни еще и жареную картошку в придачу к «Хепи Мил».
Они улыбнулись друг другу, и Кевин сел на траву рядом с площадкой. Стив вытер полотенцем пот с лица и плюхнулся рядом с ним. Они молча наблюдали за тем, как мама-утка и пять ее детенышей шли вразвалочку через спортивную площадку.
— Хочешь пообедать?
— Конечно.
— Я позвоню Джинни, а ты, если желаешь, можешь пригласить Пейтон.
— А-а, Пейтон в библиотеке. Какая-то исследовательская работа. Она работает вместе с главным врачом-ординатором.
— Она уделяет этому так много времени?
— Все зависит от того, какая работа.
Стив открыл бутылку с водой и сделал несколько глотков.
— Ты когда-нибудь задумывался… а-а, не будем об этом.
— О чем?
— Это меня не касается.
— Говори, в чем дело.
— Я долго думал, стоит ли мне вообще тебе что-нибудь говорить. Но будь я на твоем месте, то я бы все выяснил.
— Хорошо, раз ты сказал «а», то говори уже и «б». Или ты мне все сейчас расскажешь, или я выколочу это из тебя.
Он сделал еще один глоток воды.
— Хорошо. Помнишь, пару недель назад Айра позвонил в «Волдорф» и выдернул тебя в Лос-Анджелес?
— Да. Ты заменил меня.
— Правильно. На самом деле я поселился вместо тебя в твоем номере, помнишь? Мы даже не перерегистрировали номер на мое имя.
— И что ты этим хочешь сказать? Что на мое имя должен прийти счет на три тысячи долларов за обслуживание в номер?
— В действительности все очень серьезно.
Кевин перестал улыбаться.
— Что ты имеешь в виду?
— В то утро, когда ты уже уехал, позвонила Пейтон. Она искала тебя. У нас с ней произошел странный разговор.
— Почему странный?
— Я рассказал ей, что ты уехал в Лос-Анджелес, а я живу в твоем номере. После каждой моей фразы она долго молчала. Мне показалось, что она была чем-то расстроена. И потом, уже в конце разговора, я услышал мужской голос.
— Мужчина?
— Да. Я не знаю, кто это был.
— Ты слышал, что он сказал?
Стив молча кивнул утвердительно.
— Это как раз меня и смутило.
— Черт возьми, что же он сказал?
— Он сказал: «Не смущайся ты так. Я уже видел тебя голой».
Кевин онемел от удивления.
— Что было потом?
— Она забеспокоилась и сказала, что это телевизор работает.
— Может быть, это и был телевизор.
Стив понимающе посмотрел на него.
— Это был не телевизор.
— Почему ты так уверен?
— Я совершенно точно могу отличить телевизор по звуку.
Кевин отвернулся, он просто не мог ничего сказать, как будто какая-то сильная рука схватила его за горло. Но вдруг его осенила мысль.
— Зачем ты все это мне рассказываешь? — с недоверием спросил он.
— Потому что я бы на твоем месте все обязательно выяснил.
— Ты обсуждал это с Айрой?
— Конечно нет. Это очень личное.
Кевин сощурил глаза.
— Это Айра заставил тебя?
— Что ты такое говоришь? Айра здесь совершенно ни при чем.
— Два дня назад Айра зашел ко мне в кабинет и угрожал уволить, поскольку думает, что вымышленная юридическая фирма, которую я описал в своей книге, — это карикатура на «Марстон и Уилер». Он сказал мне, чтобы я отозвал книгу из печати или готовился к войне. Через два дня его любимый молодой сотрудник сообщает мне, что жена мне изменяет.
— Ты думаешь, я все это придумал?
— Моя книга написана о женщине, которая изменяет мужу. Забавное совпадение, не так ли?
— Послушай, я жалею, что вообще рассказал тебе об этом. Забудь все.
Кевин встал и быстро сложил свои вещи в спортивную сумку.
— Забыть все? Не так быстро.
— Послушай, ты сам себе роешь яму.
— Я просто не могу поверить, что ты способен на такое.
— Все, что я сделал, так это рассказал тебе кое-что как другу.
— Друг не стал бы ждать две недели, чтобы сообщить мне обо всем. По крайней мере, если это не обман. Я все понимаю: Айра объявляет войну, и его воины начинают атаку.
— Но подожди минуту!
— Очень хорошо, что я теперь знаю, на чьей ты стороне, — обронил Кевин, забросив сумку на плечо. Он повернулся и быстро пошел к своей машине.
29
В воскресенье у нее намечался выходной, но она добровольно вызвалась помочь главному врачу-ординатору поработать над статьей об увеличении случаев гипертрофического диабета у детей. Вся необходимая информация хранилась в ее компьютере. Статьи, отчеты, анализы, истории болезней. Одно нажатие клавиши, и все данные появляются на экране. Необходимую информацию можно найти в Интернете или загрузить с компакт-диска. Пейтон, однако, считала, что исследовательская работа не настоящая, если не приходилось работать в библиотеке, обложившись книгами.
В воскресенье, да еще летом, в больничной библиотеке не было ни души. Она сидела в отдельной кабинке и просматривала на экране своего ноутбука он-лайн версию статьи из журнала Американской медицинской ассоциации. Вдруг на экране появилось сообщение. Ее всегда это раздражало. Всякий раз, когда она углублялась в работу и обдумывала что-то очень важное, на экране обязательно возникали одно из этих мешающих работать окон с каким-нибудь совершенно бессмысленным сообщением от тех, кто хотел пообщаться в чате. Появление Интернета, конечно, можно считать революцией в области средств коммуникаций, но до некоторой степени он был возвратом в прошлое, к старым добрым временам линий связи коллективного пользования. Правда, тогда можно было, подняв телефонную трубку, сразу узнать, кто звонит, и включиться в разговор. В Интернете же определить, с кем разговариваешь, невозможно, ведь люди в Сети общаются под вымышленными именами.
Сообщение было коротким: «Привет, ты здесь?»
Пейтон не смогла понять, кто прислал это сообщение, ведь люди часто меняют свои виртуальные имена, даже могут иметь несколько имен сразу. Кто бы ни был этот человек, он хорошо знал правила общения в чате и печатал свои сообщения строчными буквами, заменяя слова и буквы цифрами. Пейтон была слишком щепетильной в этом вопросе. «Кто это?» — напечатала она.
«Ты не пришла ко мне, поэтому я пришел к тебе».
«Все еще не знаю вашего имени».
«Оно новое, как и твое».
Это еще больше ее запутало. По совету начальника охраны больницы после случая с Энди Джонсоном Пейтон сменила свое виртуальное имя. Она также поменяла номер мобильного телефона, номер пейджера и сменила замок на входной двери своей квартиры. Но это было несколько месяцев тому назад.
«Думаю, мы могли бы попробовать начать все с начала», — говорилось в следующем сообщении.
Теперь ей стало все понятно. Ей хотелось, чтобы он исчез, но, видимо, отделаться от него будет не так-то легко. «Это невозможно», — ответила она.
«Почему нет?»
«Потому что так должно быть».
«Прошло столько времени, а ты до сих пор так думаешь?»
