Иэн Рэнкин - Кошки-мышки
— Зрителей не рассмотреть вообще. Взгляните сами.
Холмс взглянул. Около десятка фотографий. Двое боксеров «веса пера» молотили друг друга на ринге. Бой казался жестоким, но ничего особенного в этих кадрах не было.
— А может быть, Хайд — хозяин боксерского клуба?..
— Может быть, — глухо и равнодушно ответил Ребус.
Он был так уверен, что фотографии, которые он найдет, станут ключом ко всем загадкам. Но ведь Ронни спрятал их. И как спрятал. Должно же это что-то значить!
А тут еще Холмс прилип как осенняя муха:
— А если мы чего-то недосмотрели? Сам пакет? Ткань, в которую он завернут?..
— Не порите чушь, Холмс! — Ребус стукнул кулаком по столу и тут же спохватился: — Простите, ради бога.
— Ничего, — холодно ответил Холмс. — Хотите, я сварю кофе, и мы попробуем рассмотреть их как следует?
— Хорошая идея. — Ребус выпрямился, потом пошел к двери. — Приму-ка я душ. — Он улыбнулся Холмсу. — Представляю себе, как от меня разит.
— Нормально. Здоровый сельскохозяйственный запах, сэр.
Они рассмеялись, вспоминая Фермера Уотсона, и Холмс занялся кофе, с завистью слушая плеск воды за стеной. Он снова подошел к фотографиям в надежде, что сможет чем-то порадовать Ребуса.
Боксеры молодые, снятые с близкого расстояния, почти от самого края ринга. Однако фотограф — предположительно Ронни Макгрэт — не воспользовался вспышкой, положившись на верхний свет. В результате лица как боксеров, так и зрителей получились нечеткими, расплывчатыми, очертания движущихся тел — размазанными. Почему фотограф не включил вспышку?
На одной фотографии правый угол был черным. Что-то заслонило объектив? Проходящий зритель? Чей-то пиджак?
Холмса осенило: пиджак, конечно. Пиджак фотографа. Потому что снимал он украдкой. Из-под полы. Отсюда — низкое качество, сбитый ракурс почти всех кадров. Значит, сняты они совсем не просто так и должны действительно содержать тот ключ, который ищет Ребус. Остается только вычислить его.
Душ превратился в капель, потом смолк, и через минуту Ребус, придерживая на поясе полотенце, прошел в спальню, чтобы переодеться. Он прицеливался ногой в брючину, когда Холмс вбежал с криком:
— Кажется, я понял!
Ребус натянул штаны.
— До меня, похоже, тоже дошло. Пока я стоял под душем.
— А-а…
— Тащите кофе, сядем в гостиной и сравним наши идеи.
Бредя на кухню, Холмс снова задумался, зачем он пошел работать в полицию, когда есть столько других профессий, позволяющих радоваться плодам своего труда.
* * *Когда он вошел в гостиную с двумя чашками, Ребус расхаживал взад и вперед, прижав трубку к уху.
— Я подожду, — говорил он. — Нет, нет, звонить позже не буду. Я сказал, я подожду на линии.
Беря чашку у Холмса, он закатил глаза, давая понять, что его телефонный собеседник — непроходимый идиот.
— Кто это? — прошептал Холмс.
— Муниципалитет, — ответил Ребус. — Я взял номер у Эндрю.
— Эндрю?
— Эндрю Макбета, бригадира. Пытаюсь выяснить, кто распорядился ремонтировать дом. Вам не кажется интересным это совпадение? Устроить расчистку именно тогда, когда мы собирались хорошенько прочесать местность? …Да, да, я слушаю. А, понимаю. — Он посмотрел на Холмса, но глаза его ничего не выражали. — Но как же такое возможно? — Последовал какой-то ответ. — Да, согласен, это выглядит несколько необычно. Конечно, бывает. Ошибки компьютера… В любом случае спасибо за помощь.
Он положил трубку.
— Вы, вероятно, поняли главное.
— Они не могут сказать, кто распорядился?
— Именно. Все документы в порядке, отсутствует только одна деталь: подпись. Они не могут этого объяснить.
— Что-нибудь написано от руки?
— Наряд, который показывал мне Эндрю, был отпечатан.
— Каков же ваш вывод?
— У мистера Хайда есть друзья повсюду. Для начала в муниципалитете, но, может быть, и в полиции, не говоря уже о более сомнительных заведениях.
— Что делаем дальше?
— Смотрим карточки, что же еще.
Они тщательно и подолгу изучали каждый снимок, останавливаясь то на одной, то на другой детали, выдвигая разные предположения. Поиск был мучительным. И Ребус все время вертел в голове последние, адресованные Трейси, слова Ронни, пытаясь их разгадать. Значение получалось тройное: прячься; берегись человека по имени Хайд; я что-то спрятал. Так многозначно. Так умно. Не слишком ли умно для Ронни? И вкладывал ли он сам в свои слова все эти значения?
Через полтора часа Ребус бросил последний снимок на пол. Холмс в изнеможении полулежал на диване, потирая лоб одной рукой и держа фотографии в другой. Глаза отказывались напрягаться дольше.
— Это не имеет смысла, Брайан. Я все равно ничего не понимаю. А вы?
— Я тоже, — признался Холмс. — Но, если я не ошибаюсь, Хайду очень нужны были — или нужны — эти снимки.
— Следовательно?
— Следовательно, он знает об их существовании, но не знает толком, что на них. Возможно, он боится, что на них запечатлено что-то другое.
— Но что? Кстати сказать, тело Ронни Макгрэта было покрыто синяками.
— Неудивительно, если его тащили вниз по лестнице.
— Нет, синяки появились раньше. Их заметили и его брат, и Трейси, но никто не спросил, откуда они. Мне говорили о каком-то темном бизнесе. — Он кивнул на разбросанные снимки. — Может быть — это оно?
— Боксерский матч?
— Подпольный ринг. Двое несовершеннолетних мальчишек колошматят друг друга до потери пульса.
— Зачем?
Ребус посмотрел на стену, подбирая нужное слово.
— Затем же, зачем стравливают собак. Для развлечения зрителей.
— Это похоже на бред.
— Может, это и в самом деле бред. Но я сейчас готов поверить, что на Луне находят бомбардировщики. — Он потянулся. — Который час?
— Почти восемь. Вы, кажется, собирались сегодня к Малькольму Лэньону?
— Бог ты мой! — Ребус вскочил на ноги. — Я опоздал. Совершенно вылетело из головы.
— Я пойду, пожалуй, чтобы вы могли спокойно собраться. Из этого действительно больше ничего не выжмешь. — Холмс показал на фотографии. — А я собирался к Нелл.
— Конечно, конечно, идите, Брайан. Спасибо вам огромное.
Тот улыбнулся и пожал плечами.
— Разве что… — добавил Ребус.
— Да?
— Похоже, у меня нет чистого пиджака. Вы не одолжите мне ваш?
* * *Рукава оказались длинноваты, а грудь тесновата, но в целом приемлемо. Стоя на пороге дома Малькольма Лэньона, Ребус принял самый непринужденный вид. Дверь ему открыла та же восточная красавица, которую он видел с Лэньоном в «Эйри». Черное платье с глубоким вырезом едва закрывало ее прелести. Она улыбнулась Ребусу, то ли узнав его, то ли сделав вид, что узнала.
— Проходите, пожалуйста
— Надеюсь, я не опоздал.
— Вовсе нет. Малькольм никогда не назначает времени, гости приходят и уходят, когда хотят. — Тон чуть холодноватый, но приятный.
Взглянув вперед, Ребус с облегчением увидел, что мужчины одеты в обычные пиджачные костюмы, а некоторые даже без галстуков. Личная помощница Лэньона (интересно, насколько личная, подумал Ребус) провела его в столовую, где за столом с бутылками и стаканами стоял бармен.
В дверь снова позвонили, и она коснулась пальцами плеча Ребуса.
— Вы извините меня?
— Конечно. Джин с тоником, — сказал он бармену и, обернувшись, посмотрел, как она идет по широкому коридору к входной двери.
— Привет, Джон.
На плечо ему легла более увесистая рука. Рука Томми Маккола.
Ребус взял стакан из рук бармена, Маккол протянул свой пустой.
— Рад, что ты все же выбрался. Конечно, сегодня не так весело, как обычно. Все немного подавлены.
— Разве?
В самом деле, гости разговаривали вполголоса. Он заметил несколько черных галстуков. Он совершенно забыл о самоубийстве Джеймса Карью! Когда это случилось? Неужели только сегодня утром? Все эти люди были его друзьями и знакомыми. Ноздри Ребуса вздрогнули.
— Он не выглядел подавленным в последнее время? — спросил он.
— Да нет. Вы же помните — только что купил эту машину! Не похоже на человека в депрессии.
— Пожалуй. Вы хорошо его знали?
— Вряд ли кто-нибудь из нас хорошо его знал. Довольно скрытный человек. И потом, его подолгу не бывало в городе — то в поездках, то у себя на острове.
— Он ведь не был женат?
Томми Маккол внимательно посмотрел на Ребуса, потом сделал большой глоток виски.
— Нет, — произнес он. — Думаю, никогда не был. Слава богу.
— Я понял, — ответил Ребус, чувствуя, как джин начинает согревать его. — Но я все равно не могу уяснить себе, почему он это сделал.
— Почему-то такие вещи всегда происходят с самыми тихими людьми, правда? Малькольм только что говорил об этом.
Ребус посмотрел по сторонам.
— А я еще не видел хозяина.
— Наверное, он в диванной. Показать вам дом?
